повернула к ней голову. Она смотрела на Малика. Так близко, как мы стояли, я видела крошечные пятна на ее щеках под нарисованной маской. Веснушки. Я сжала руку Киерана. Она смотрела на принца так же, как он смотрел на нее в Оук-Эмблере, челюсть сжата и неподвижна.
Ривер прошел позади нее, мышцы его бицепса и предплечья были напряжены. Похоже, его не беспокоили те, кто находился в алькове — Вознесенные в своих шикарных шелковых платьях и сверкающих драгоценностях. Хотя они определенно смотрели на нас любопытными полуночными глазами.
Нет, внимание дракена привлекла массивная статуя Первородного Жизни.
Она стояла в центре Большого зала, высеченная из бледного мрамора. Как и у других статуй в Зале Богов, на месте лица не было ничего, кроме гладкого камня, но детали в других местах были поразительны и не потускнели за годы, прошедшие с тех пор, как я видела его в последний раз — ни тяжелые подошвы калиг, ни броня, защищающая ноги и грудь. В одной руке он держал копье, в другой — щит.
Смертные обходили стороной статую и черные лепестки, сорванные с цветущих ночных роз и разбросанные вокруг его каменных ног.
— Вряд ли Никтос обрадуется, узнав, что его статуя осталась здесь, — проговорила я.
— Это не статуя Никтоса. — Слова Ривера прозвучали как низкий гул.
— Он прав, — добавила Миллисента.
Толпа затихла, прежде чем я успела спросить, что они имели в виду, и тогда заговорила она.
— Мой народ, как вы чтите меня.
Ее голос.
Мои внутренности похолодели от мягкого, теплого тона, который так противоречил ее особой жестокости.
— Как вы смиряете меня, — сказала она, и мои пальцы снова вцепились в перила. Смиряете? Я чуть не вскрикнула и не рассмеялась. — Даже во времена такой неопределенности и страха ваша вера в меня никогда не ослабевала.
Киеран медленно повернул голову ко мне.
— Я знаю, — пробормотала я.
— И за это я не дрогну. И боги тоже. Ни перед лицом безбожного королевства, ни перед лицом Предвестника.
По всему Большому залу и через альков прокатился низкий звук шипения, исходящий как от смертных, так и от Вознесенных. Мой затылок сжался, а Киеран и Ривер напряглись.
— Предвестник, несущий смерть и разрушение на земли, дарованные богами, пробудился, — сказала Кровавая Королева, и шипение прекратилось. Тишина приветствовала ее слова… тишина и мое растущее неверие. — Это правда, слухи, которые вы слышали о наших городах на севере и востоке. Они пали. Их Валы разрушены. Невинных насилуют и убивают, питаются ими и проклинают.
Я… я не могла поверить в то, что слышала. Ошеломленная, я окинула взглядом толпу, бледные лица, и горький страх заскрежетал по моим щитам. То, чего я боялась, оказалось правдой. Пророчество больше не было едва известным скоплением слов, а стало оружием.
Искусным оружием, в котором не было ничего, кроме ужасающей лжи. Лжи, которую продавали и покупали без колебаний и вопросов. Ложь, которая уже стала правдой.
В груди запылал эфир, когда я крепче ухватилась за перила. Гнев прокатился по моим венам.
— А те, кто остался в живых, теперь в плену у варварских правителей, которые веками плели заговоры против нас. Боги оплакивают нас. — Она наклонилась вперед на троне, выпрямив спину, когда с ее ягодных губ полилась очередная ложь. — Наш враг хочет положить конец славному Обряду — нашему почетному служению богам.
Снова раздалось шипение и крики отрицания.
— Я знаю. Знаю, — промурлыкала Кровавая Королева. — Но не бойтесь. Мы не поддадимся им. Мы не подчинимся ужасу, который они пробудили, не так ли?
Теперь крики стали еще громче, грохот был мощнее любого раската грома. Киеран медленно покачал головой, и моя кожа начала гудеть.
— Мы не будем жить в страхе перед Атлантией. Мы не будем жить в страхе перед Предвестником Смерти и Разрушения. — Голос Кровавой Королевы вибрировал, как и сущность внутри меня. — Боги не оставили нас, и благодаря этому, благодаря вашей вере в Вознесенных, в меня, они никогда не оставят нас. Вас пощадят. Это я обещаю. И мы отомстим за то, что было сделано с вашим королем. Боги позаботятся об этом.
Пока народ ревел, поддерживая ложного бога, первобытный эфир разбух и прижался к моей коже. Под своими руками я почувствовала дрожь в перилах.
Миллисента посмотрела вниз, а затем сделала небольшой шаг назад. Она повернула голову ко мне и наклонилась.
— Успокойся, — предупредила она. — Если только ты не хочешь предупредить людей о том, что Предвестник находится среди них.
Мой взгляд метнулся к ней.
— Я не Предвестник.
— Это точно. — Она бросила взгляд на перила.
На слабые трещины, которые начали появляться на мраморе.
— Поппи. — Киеран коснулся моей спины, когда Ривер подошел ближе. — Мне не хочется с ней соглашаться, но сейчас не время совершать необдуманные поступки, какими бы оправданными они ни были.
— Я думаю, что как раз сейчас самое подходящее время, — заметил Ривер.
Я должна была согласиться с Ривером, но мне не было известно, где держат Кастила. Я не знала о местонахождении моего отца. Кровавая королева могла быть прямо передо мной, но это не означало, что кто-то из них находится в безопасном месте. Если я нападу на нее, кто-то другой может напасть на них.
И дело было не только в них или во мне. Речь шла о людях в зале, которые уже поверили в то, что я и есть этот монстр — Предвестник. Если я сделаю что-нибудь прямо сейчас, это отменит все, что было сделано для их освобождения.
По телу прокатилась дрожь, когда я протолкнула сущность вниз. Прошло несколько мгновений, но я почувствовала, как Киеран расслабился, а Миллисента отвернулась к Большому залу. В конце концов, я осознала, что происходит. Говорила Кровавая Королева.
— Можете выйти, — сказала она.
— Что это, черт возьми, такое? — пробормотал Киеран.
Вытащив свою руку из его, я посмотрела вниз и увидела хрупкую молодую женщину, одетую в бежевое платье, свисавшее с впалых плеч. Пожилая пара помогала ей, и все трое находились под пристальными взглядами рыцарей, стоявших по обе стороны широких изогнутых ступеней помоста. Молодая особа поднялась на самый верх, и пара помогла ей встать на колени. Она подняла дрожащую руку.
Кровавая Королева протянула свою, сложив свои бледные, крепкие руки вокруг гораздо меньшей, дрожащей. Ее пальцы украшало лишь одно кольцо — розовый бриллиант, сверкавший на свету. Я отключила свои чувства, но в тот момент, когда Кровавая Королева склонила голову, радость молодой женщины прорвалась сквозь мои щиты, сладкая и ровная.
И
