Ночина Марина
Время для знакомства с незнакомцем
— Ну, что смотришь? — в секунду вспыхнула я, тут же успокаиваясь и вжимаясь в стенку. — Давай. Не тяни. Делай, что собрался.
Мужчина усмехнулся, проводя кончиками пальцев, затянутых в чёрную кожу перчатки по моей щеке:
— И чего же я должен делать?
Я подняла на него испуганный взгляд, ежась под прикосновением.
— Так что я должен делать, малыш? — переспросил его тихий, чуть с хрипотцой голос.
— Давай, насилуй, убивай меня! Тебе же это нужно! — обреченно всхлипываю, расслабляюсь в его руках. Иначе для чего он преследовал меня с самого парка, где, ко всему прочему, я поругалась со своим парнем. Ненавижу его! А теперь прижал меня в тёмном переулке, лапая своими ручищами. Мне уже всё равно… пусть лапает. Какая разница? Он меня унизит или тот придурок, который буквально растоптал меня как самое последнее ничтожество…
— Что с тобой случилось, детка? — его голос смягчился, хоть и до этого не был особо пугающим и это, не смотря на всю дрожь, сотрясающую моё тело.
— Какое тебе дело? — слабо огрызнулась я, дергая головой, чтобы вырвать свой подбородок из его лап. А по щеке сама собой ползет предательская слеза, отзывающаяся острой болью в груди.
— Глупый ребенок, — хмыкнул насильник, больно сжал моё предплечье и потащил за собой. Я попыталась сопротивляться, но мои семисантиметровые шпильки мало похожи на тормоза, если только не проткнуть таким оружием его ногу. Но только я хотела осуществить свою последнюю попытку сохранить своё втоптанное в грязь достоинство, около нас затормозила черная дорогая машина, задняя дверца которой, как по волшебству, открылась сама. Он впихнул меня в салон, залез следом, хлопнула дверь, взревел мотор и мы поехали. Сопротивляться было бесполезно. Мельком брошенный на переднее сидение взгляд дал понять, что от этих типов я не сбегу, даже если выпрыгну из машины на полном ходу. Впрочем, и такого шанса мне не оставили, защёлкнув двери на внутренний замок.
Мой толи насильник, толи уже похититель отстраненно смотрел в окно, не обращая на меня никакого внимания, как будто и нет меня тут вовсе. Один из амбалов вёл машину в неизвестном мне направлении, другой тоже пялился в окно, временами с кем-то переговариваясь по шипящей рации. Язык, кажется, был французский, так что разговоров я не понимала, да и не до них мне сейчас было. Впрочем, заняться мне всё равно было нечем, даже сумки и той не было, чтобы хотя бы потеребить что-то в руках. Так ничего не придумав, я начала украдкой рассматривать своего похитителя, только в тёмном салоне машины, мало чего разглядишь. Да и стоило мне поднять на него глаза, как мой взгляд заметили. Он улыбнулся, снял перчатки и придвинулся ближе, обхватывая моё запястье теплой ладонью.
— Не волнуйся малыш, я не обижу, — ласково пообещал он, поглаживая внутреннюю часть моей ладони большим пальцем, остальные его пальцы все также продолжали удерживать моё запястье. Мне стало не по себе от этой ласки, заставляя сильнее вжиматься в дверь машины, а он лишь снова усмехнулся, что-то, опять же на французском сказал водителю, и мы прибавили газу.
Поездка оказалась довольно долгой и нудной, и даже его ласки уже не пугали, я просто бездумно пялилась в окно. А его рука давно переместилась с запястья на шею, расстегнув воротник моего пальто, и его большой палец теперь непрерывно вырисовывал знак бесконечности на бешено стучащем пульсе. Но это было только в первые секунды, а сейчас мне действительно бы всё равно. Я даже, заснула под этим поглаживанием и проснулась только тогда, когда в глаза ударил яркий свет, подскочив на сидении так резко, что ударилась о крышу машины. А в этот момент за нами уже закрылись высокие кованые ворота, врезанные в наверно трёхметровый каменный забор, перекрывая мне даже надежду на спасение. Ну и пусть. Что он со мной сделает? Трахнет пару раз, а потом выбросит где подобрал или в ближайшей канаве с перерезанным горлом? Но для последнего варианта он слишком богат и пока что манерен. Богатенькому избалованному мальчику надоело его светское общество, и он решил немного развлечься. Плевать! Лучше так, чем раздвигать ноги перед тем подонком, которого я называла любимым.
Рука сама сжалась в кулак, желая влепить своему парню… поправка — бывшему парню, ещё одну пощёчину. Этот внутренний порыв не укрылся от взгляда моего похитителя, его рука от шеи вернулась к ладони и снова ненавязчивая ласка. Недолгая поездка по полутемному парку и снова свет, но уже приглушенный, я бы сказала — таинственный, излучаемый окнами его дома. Только первый этаж и то несколько комнат вокруг двухметровой деревянной двери. И фонарь — маячок нависающий слева от входа. Но и этого хватало, чтобы нагнать на меня новую волну какого-то мистического страха.
Машина остановилась. Первыми вышел водитель и второй, предположительно его телохранитель. Дверь автомобиля он открыл сам, тяня меня за собой на холодный осенний ночной воздух. Но теперь его рука, только что, так нежно поглаживающая моё запястье превратилась в стальную хватку оков, плотно сжавшую руку. Вот только, я не собиралась сопротивляться.
Мой похититель перекинулся парой фраз с водителем, и тот сел в машину, куда-то уехав, а меня как на поводке потащил в дом. Траурную процессию замыкал его телохранитель.
— Неужели ты такой брезгливый, чтобы поиметь меня в той подворотне? — язвительно спрашиваю в спину мужчины.
Его плечи, закутанные в пальто зло дернулись, но он промолчал.
Входная дверь, как и в машине, открылась сама, точнее не сама, только когда я заходила в дом, увидела средних лет мужчину в смокинге. Явно дворецкий, причём не в первом поколении. Похититель что-то сказал ему, опять же по-французски, дворецкий коротко кивнул и, дождавшись, когда амбал телохранитель войдет в дом, закрыл дверь. Проводив меня чуть заинтересованным взглядом, он взял пальто своего хозяина и вместе с телохранителем, тихо и непонятно для меня переговариваясь, ушёл.
Единственное слово, которое я поняла, было сказано на моём языке, на русском — "красивая". Его с улыбкой сказал дворецкий, когда они с амбалом скрылись за аркой какой-то комнаты.
А меня без лишних разговоров дернули за руку, побуждая двигаться. Я даже не успела толком рассмотреть этот огромный, с всю мою квартиру светло — бежевый холл, как меня уже тащили дальше (правда, я не особо-то и сопротивлялась), по гладкой мраморной лестнице в два проёма, на которой я трижды чуть не упала, если бы, не рука моего похитителя.
Поднявшись то ли на второй, то ли на третий этаж, мы пошли по длинному коридору в таких же тонах, как и холл, только тут этот беж, смотрелся совсем не к месту. Ни картины, ни ниши с вазой, сплошные голые стены. И где бы мы не проходили, над нами вспыхивали лампы, за четыре — пять метров впереди и через столько же гасли, стоило нам пройти. Мы миновали почти весь коридор, прежде чем он остановился перед простой такой же бежевой и, кажется, единственной дверью на этаже. Щёлкнул замок и я, ведомая его рукой, зашла следом. Замок снова щелкнул, окончательно ограждая меня от мира, похоже у него был какой-то брелок дистанционного управления. И это даже к лучшему. Не хочу сейчас видеть улыбающиеся лица, слышать смех. Ненавижу! Как он мог меня так предать, при этом нагло лгя прямо в глаза?
