Анастасия Эльберг - Запах безумия

Сегодня в заведении у Габриэль шумно и весело: удивительно, как в таком небольшом помещении поместилась почти сотня человек. В клубе ничего не изменилось с тех пор, как я появлялся тут в последний раз. Душно, накурено, кто-то играет на рояле, стоящая рядом с музыкантом женщина поет романс (певицы у Габриэль как на подбор, у всех хорошо поставленный голос, у этой — очень редкое колоратурное сопрано), шампанское льется рекой. Гости заняты своими делами: кто-то играет в покер, кто-то — в бридж, в лото или в кости, а кто-то просто ведет неторопливые беседы за рюмкой коньяка.

Каждый раз я думаю о том, что странно видеть такой, на первый взгляд, неприметный клуб в самом центре Парижа. Заведение Габриэль — один из самых первых клубов, открытых вакханками в этом городе. Чуть больше двух сотен лет прошло с тех пор, как она, по темным меркам, еще почти девчонка (ей не исполнилось и семидесяти) приехала сюда. Незадолго после этого жрицы Диониса потянутся в столицу Франции, а некоторые из них — те, что помладше, воспитанные в спокойной обстановке, а не в первобытной дикости — даже пустят здесь корни. Потом смертные начнут называть Париж городом любви, а стереотип «лучшие любовники» прикипит к французам намертво. Но это будет чуть позже — к тому времени смертные успеют выдумать свое объяснение, как оно обычно и бывает.

Смертные, кстати, сюда почти не заходят — разве что близкие друзья Габриэль. Для большинства людей это «нехорошее место». Еще бы — тут собирается столько темных созданий, разве что полностью погруженное в себя существо не почувствует, что здесь что-то не так. Сегодня, похоже, людей тут нет совсем. Впрочем, карателей тут, кроме меня, тоже нет, и я вздыхаю с облегчением, так как чувствую себя наркоманом, который пришел за очередной дозой. Тот факт, что в какой-то мере это верно, ничего не меняет: мне неуютно при мысли о том, что кто-то из «коллег» увидит меня здесь, хотя если бы на моем месте был кто-то другой, я не преминул бы отпустить колкость.

Из Ордена сегодня в клуб пришли только двое: Ронда, одна из старших исполнителей (я знал ее в лицо — в прошлом году помогал ей решить проблему с кормящимися на чужой территории вампирами), и Зак, совсем молодой мальчик из части законодателей, появился у нас несколько лет назад. Они, активно жестикулируя, обсуждают какой-то новый фильм, и стоящая рядом с ними молоденькая вакханка (похоже, тоже гостья, не из девушек Габриэль) кивает, иногда вставляя короткие реплики. Чуть поодаль, за большим круглым столом, компания вампиров, членов одного из древних французских кланов, играет в покер на старинные золотые монеты. Двое из них — в солнцезащитных очках, но не по причине страха перед соперниками выдать свое волнение, а потому, что им больно смотреть на яркие люстры. Скорее всего, самые старые из всей компании — оба совершенно точно уже разменяли третью тысячу лет.

Вампиры приходят сюда, в основном, за общением. Они делятся новостями, обсуждают их, пользуются моментом и приглашают друг друга на торжества. Некоторые играют на рояле, а кто-то даже поет, но в силу природной необщительности большинства из них (в своем гнезде им уютно, но когда они выбираются «в люди», то выходят за границы своей зоны комфорта) делают это редко. Что до жертв — тут им ловить нечего. Согласиться может разве что светлая фея-гетера, потому что ее легко уговорить: достаточно предложить дорогие серьги, кольцо или несколько золотых монет. К сексу вампиры почти равнодушны, а фея будет рада получить плату за несколько глотков своей крови и практически полную неприкосновенность: гетеры тут пользуются популярностью, ночь длинна, нужно быть в форме — вдруг попадется стоящий клиент?

Темные феи к вампирам приближаются неохотно, светлые эльфы бегут со всех ног, а от темных эльфов можно ожидать разве что раболепного взгляда и фразы «делай со мной все, что хочешь». Легкая добыча, но она подходит разве что для очень голодного вампира. Или для очень старого. Проще говоря, для такого, который уже охладел к охоте и не любит, когда жертва сопротивляется. Вакханок же вампир будет пить разве что тогда, когда будет умирать от истощения. Существует древнее поверье, повествующее о том, что кровь жриц Диониса сводит с ума. А если вампир, сидящий в обнимку с вакханкой, увидит кого-то из карателей, то его сразу же будто ветром сдует — даже если между ними будет приличное расстояние.

За соседним столом несколько троллей и пара корибантов играют в кости. Между ними стоит кальян — венецианское стекло и покрытая алым бархатом трубка, украшенная бахромой — а на краю стола притулился серебряный поднос с бутылкой водки и несколькими рюмками. Один из троллей делает неловкое движение, и бутылка падает на пол, разбиваясь вдребезги. Корибанты смущенно улыбаются, глядя на своих товарищей по столу, а тролли разражаются громким смехом. Странная компания, думаю я, оглядываясь в поисках Габриэль. Что общего между троллями и корибантами? Наверное, сближает их то, что ни с теми, ни с другими не о чем поговорить, разве что корибанты менее шумные. А вот если ваш сосед — тролль, то ждите постоянных вечеринок и громкой музыки, которая вряд ли вам понравится. Во всем этом есть один плюс: они любят поспать, так что хотя бы днем вам будет обеспечена тишина.

— Винсент! — слышу я за своей спиной, оборачиваюсь и вижу Габриэль. — Посмотрите-ка, к нам заглянул каратель!

Говорит она громко — понятия «вакханки» и «говорить тихо» несовместимы. У них даже шепот получается театральным. Все гости поворачиваются ко мне. Вампиры опасливо улыбаются, не решаясь вернуться к игре, корибанты вежливо кивают, тролли глупо хихикают, Ронда и Зак машут мне руками, а молодая вакханка, их собеседница, бросает на меня томный взгляд.

— Здравствуйте, — улыбаюсь я, чувствуя себя полным идиотом. — Я пришел поразвлечься.

Присутствующие возвращаются к своим занятиям, а подруги Габриэль, две темноволосые красавицы, по очереди гладят меня по плечу: сейчас они больше всего похожи на заводных кукол.

— Я тоже рад тебя видеть, но в следующий раз, пожалуйста, представляй меня менее помпезно, — говорю я Габриэль.

В ответ она пожимает плечами.

— Не хочешь ли ты сказать, что стесняешься того, кто ты есть?

— Нет. Но окружающим совсем не обязательно знать, кто я такой.

Габриэль берет меня под локоть.

— Зачем пришел, негодник? — заговорщицки улыбается мне она. Сегодня на ней длинное облегающее платье из серебристого материала, чем-то напоминающее сари. — Хочешь вина? У меня есть отличное вино, привезли только вчера. Рекомендую.