Хотелось заплакать, но я услышала, как хлопнула входная дверь и раздались голоса родителей. Они пришли слишком рано.
Недолго думая, я рухнула на кровать и притворилась спящей. Это всегда помогало мне избежать нежелательных разговоров.
***
Всю следующую неделю я ходила по школе, как сама смерть. Никто, кроме Кристины, меня не тревожил. Даже Вадик не пытался навязать мне свои ухаживания. Я усердно училась и практически не дышала, когда Анастасия Кирилловна проходила мимо. Белые лилии… убивали во мне человека. Ту Анну, которую знают все и к которой уже привыкли. Я сама не знала, что я за человек теперь…
Одно я знала наверняка — у меня темнеет в глазах, стоит только лёгкому дуновению ветра принести её духи.
— Анна? Ты сделала алгебру? — Кристина подсела ко мне и стала доставать свои принадлежности.
— Да.
— Можно посмотреть, как ты решила два последних примера?
Вот об алгебре мне меньше всего хотелось думать и разговаривать.
— Возьми тетрадь и списывай.
— Почему сразу списывай?! Какая-то ты не такая последние несколько дней. Не узнаю тебя.
— Я сама себя не узнаю.
Чтобы этот бессмысленный диалог не продолжался, я выхожу из кабинета прямо со звонком.
Я резко распахнула дверь, выбежала из рекреации и бегом уже неслась через первый этаж на улицу, как вдруг врезалась в своего учителя.
— Анна! Звонок на урок был, а не с урока. Давай с этой же скоростью в класс! — Пётр Петрович хлопнул в ладоши мне для скорости, но тут же сам замер на одном хлопке.
— Оставьте её, Пётр Петрович. Идите на урок, а эту девушку я забираю с собой.
Из-за его спины появился сам дьявол в лице директора школы.
— О, Анастасия Кирилловна! Я вам ещё хотел немного пожаловаться на неё.
Смотря на меня, но слушая моего учителя, женщина приподняла брови.
— Как сядет с этой… Даниловой, так начинают шептаться. Раз замечание сделаешь, другой раз, третий — ноль эмоций. Пока дневники не соберёшь, так и продолжают разговаривать.
— Спасибо, что рассказали, — лёгкая улыбка коснулась её пухлых губ. Красная матовая помада… будто губы эти нарисовал художник, придав им такую форму, объём и делая их настолько сочными, как свежая клубника.
— Анна?!
Я вздрогнула, учителя рядом с директрисой уже не было.
Она стояла и щёлкала пальцами перед моим лицом, а я в этот момент думала о её губах.
— Простите, я задумалась.
— Пойдём в кафе, я угощу тебя какао.
— Но урок…
— Можешь вернуться на алгебру. Выбор есть всегда.
***
Анастасия Кирилловна вышла из школы и направилась в кофейню через дорогу. Что я сделала? Побежала следом за ней.
Женщина бросила сумочку на соседнее кресло, а сама расположилась у окна.
Высокий белозубый официант принёс два меню и удалился.
Анастасия Кирилловна медленно листала меню, словно это модный журнал. А я смотрела на один напиток уже несколько минут и не могла сосредоточиться на его составе.
Смотреть на директрису тоже было невыносимо: она ведь очень красивая и мне страшно думать о ней. Когда я представляю её, в голове сплошной грех…
— Что-нибудь хочешь поесть?
Подняв глаза, я увидела то, как она смотрит на меня. «Всё это — чувствую только я. Это несправедливо».
— Нет.
— А я, пожалуй, съем что-нибудь сладкое.
Анастасия Кирилловна улыбнулась самой себе и кивнула официанту:
— Здравствуйте, ещё раз! Мне хочется вот это кокосовое пирожное и двойной капучино… А девушке — горячий шоколад и-и-и-и?..
— Я не знаю… хотела только пить.
— В общем, пока всё, но если что, мы попросим вас снова.
Когда молодой человек уходил за заказом, приходил с ним и уходил снова, я старалась хотя бы дышать спокойнее, но не могла. У меня ком в горле стоял, и я даже какао глотнуть не могла, поэтому оно просто стояло и остывало.
Женщина, напротив, с аппетитом поедала пирожное и восхищалась вкусом. Я же — восхищалась ей.
— Анна! На самом деле, я не просто так позвала тебя, — Анастасия Кирилловна прикоснулась к губам белоснежной салфеткой и улыбнулась. — Нам с тобой нужно пообщаться.
— Хорошо. О чём?
— О твоей последней истерике в моём кабинете… Это недоразумение, больше не беспокоит тебя?
— Иногда.
— Может, тебе начать встречаться с мальчиком?
— Это невозможно.
— Почему? Ты не подумай, я не со всеми учениками превращаюсь в наседку и психолога изображаю. Просто вижу, что тебе непросто. Я когда-то влюблялась в театрального актёра. Создавала себе много невероятного в мыслях. Понимаешь меня?
— Я не могу встречаться просто так, мне нужно выйти замуж.
— Но ты же сказала, что у тебя был мальчик?!
— Он и есть, но в Германии.
— А-а-а, вот как. Потенциальный супруг? — женщина посмеялась, но тут же приняла серьёзное выражение лица. — Извини. В моей голове другое представление о католиках. Тем более, о «старых» католиках.
— Какое?
— Они извращенцы жуткие, — снова смех.
Я тяжело сглатываю образовавшийся ком и залпом выпиваю какао. Очень вкусно, но ещё горячо.
— Ты не обижайся, хорошо? Я в шутку.
— Мне не обидно. Вы можете думать как угодно, это ведь не запрещено.
— Это радует.
У неё внезапно зазвонил телефон. Приложив указательный палец к своим губам, изображая тишину, женщина ответила на звонок.
Я понятия не имею с кем она разговаривала, но собеседник был явно ей приятен. Она подскочила с места, положила деньги на столик, прошептала «пока-пока», подмигнула мне и упорхнула. А я сидела и завидовала тому человеку, который выдернул её. Потому что он имеет право так сделать.
Допив уже почти остывший шоколад, я побрела домой. Внутри меня немного потряхивало, где-то в душе мне хотелось отмотать время назад и побыть с ней в кафе ещё немного, но зачем мне это?
«Почему я хочу смотреть на неё? А когда делаю это — моё сердце невыносимо ноет и разгоняется. Ради этой сердечной потребности я хочу видеть её снова и снова.
Я не должна быть такой безрассудной и глупой… Но такое ощущение, что я не живу вовсе, а существую в плену этих синих глаз.
Как. Так. Вышло?!»
Теперь у меня появились тайны от родителей. Я бы просто не смогла подойти к маме и сказать: «Мне нравится директор школы, какой совет ты можешь дать в сложившейся ситуации?»
Если подумать, что я буду делать, если она ответит на мои чувства? Это всё слишком серьёзно. Единственное, что я могла бы — это обнимать и целовать её в губы… Но она не подросток. Взрослые люди не ограничиваются «щенячьими» поцелуями, они спят друг с другом.
«Могла бы я сделать это с ней? Разумеется, НЕТ! Я не должна допускать таких мыслей.
Может, это какая-то проверка свыше? Смогу я поддаться дьявольским чарам в лице красивой женщины или же я останусь верна своим принципам, своей вере и будущему супругу?!»
Мысли о «проверке» меня разозлили, я поверила, что это могло быть правдой.
Некое испытание, которое может сломать мне жизнь, и всё равно ни к чему не привести.
«Только как блокировать себя, свои эмоции и дрожь в теле, когда она смотрит на меня?!
Не попадаться ей на глаза. Это ведь просто. Не попадать в неприятности и не видеть её. Только для меня, Анастасия Кирилловна является самой большой проблемой».
Это самая масштабная неприятность, в которую я попала, так как выхода из неё я пока не нашла.
***
Мои одноклассники снова собирали деньги друг с друга и готовились к очередной дискотеке. По моему выражению лица было без слов понятно, что я туда не иду и предлагать мне ничего не смейте. Они и не предлагали. Кристина рассталась с Костей, и теперь я выслушивала от неё: какой он урод и какой крошечный у него… В общем, ей виднее.
Мне казалось, она так говорит лишь из-за обиды и заранее ревнует его к другим. Просто не хочет, чтобы он встречался с другими, хочет быть незаменимой. Её можно понять, но я бы всё равно не стала обливать грязью человека… Тем более, он был её осознанным выбором.
