- Ну, люблю это громко сказано. Для меня готовка, скорее способ разгрузить мозги и расслабиться. - Ой, как мне не нравится его улыбка.
Если за фразу, что печень немного горчит, я готовила сегодняшний ужин, "отвечая за свои слова", то сказав, что готовка мне помогает расслабиться, я рискую оказаться поваром на постоянной основе.
- Я готовлю только то, что я считаю нужным, и только из тех продуктов, что покупаю сама! - сразу намекнула, чтобы особо не рассчитывал, но судя по тому, что улыбка у него стала только шире, я только ещё глубже себя закопала.
- Да не вопрос. - Подтвердил он мои подозрения.
Глава 7.
Осенний дождь барабанил в окно, размывая силуэты деревьев в саду. Пошла уже третья неделя моего заточения в этом доме. Странного, но, тем не менее, заточения. Никуда не выйти без сопровождения, пойти просто погулять в сад и то через охрану. А так, дом Сабира, работа, поездка за продуктами, ресторан, куда мы ходили обедать. И везде я появлялась в сопровождении Сабира. Точнее это он шёл, а я была приложением к нему.
Взгляды окружающих становились всё пристальней, настойчивее и заинтересованнее. И это заставляло чувствовать себя дичью перед сворой собак. Охрана, посетители ресторана, а ходили мы всё время в один и тот же, сотрудники офиса. Ни у кого я не видела во взгляде сочувствия или хотя бы равнодушия. У большинства был неприкрытый жадный интерес, желание узнать интересную сплетню, и если удастся, урвать свой кусок выгоды.
Но были и откровенно страшные взгляды. Те, что обдавали похотью, словно кипятком. Такие взгляды я порой замечала в свою сторону со стороны Шасима и его напарника. И прекрасно понимала, что единственное, что удерживает их, это страх перед Сабиром, и не дайте мне боги, встретить этих двоих, если у них появится хоть малейшая возможность спросить с меня за их ожидание.
Офис гудел растревоженным ульем. Сабир не церемонился и мягкосердечием особенно не отличался. Вторых шансов он никому не давал. Перекраивались контракты, а это была задача не из лёгких, везде сроки и условия. Только за пересмотр транспортных договоров юридический отдел холдинга меня возненавидел. А бухгалтерия, наверное, готова была сжечь меня заживо, предварительно содрав шкуру.
Даже представлять не хочу, что они там себе уже напредставляли. Особенно сейчас, когда количество красоток с обложки модных журналов в офисе резко сокращалось.
- У меня нет денег, чтобы платить за сидение на заднице. - Сказал Сабир сразу после того, как дал распоряжение перетрясти несколько отделов сразу.
Увольнения коснулись кадрового, рекламного и административного отделов. Сотрудники архива и вовсе остались без работы все сразу. Кто в этом оказался виноват? Конечно я!
Но стоило понимать, что работа ревизором к этому меня приучила. Со времён Гоголя ничего не поменялось. Боятся, лебезят и вместе с тем, желают поскользнуться на лестнице и сломать себе если не шею, то хотя бы ноги.
А вот к тому, что человек после моей проверки может просто исчезнуть, я готова не была. Когда на следующий день после того, как я положила на стол отчёты по закупкам, в офисе не появились сразу трое из отвечающих за это направление, даже предполагать ничего не надо было. И я сидела и думала что их жизнь и на моей совести тоже. Ведь это я проводила проверку.
И вот результат. И как теперь мне браться за очередной этап? Зная, что фактически подношу топор палачу?
- Чего потерялась? - спросил Сабир, присаживаясь на край стола.
- Я...
- Загналась из-за этих крыс? - как-то нехорошо ухмыльнулся он, аккуратно заправляя мне за ухо выбившуюся прядь. - Не переживай, я их не убил. Иначе, кто мне вернёт всё, что они своровали?
- И поэтому они дружно решили не показываться на работе сразу, как только я отдала тебе результаты? - усомнилась я.
- После того, как ты отдала мне результаты, я решил, что они должны дружно мне всё вернуть. И сейчас они озадачены возвращением долга, и в кратчайшие сроки. - С самым серьёзным выражением лица объяснял мне Сабир. - Так что зря распереживалась. А то я решил, что ты снова ручку потеряла.
С этими словами он вернулся к своему столу. А я смутилась от его напоминания. Пару дней назад я слишком увлеклась, и не смогла найти свою ручку, чтобы сделать какую-то пометку. Я подняла одну стопку бумаг, вторую, проверила ежедневник, ручки нигде не было. А удобная ручка при любой долгой работе связанной с писаниной это очень серьезный фактор. И очень удивилась, когда подошедший мужчина вытащил её у меня из-за уха. И растерялась, потому что впервые за всё время видела его с каким-то хулиганистым блеском в глазах.
И потому что этот жест вышел очень мягким. Это помимо того, что он снова прикоснулся ко мне. Только без злости или раздражения. И вот опять! И эти странные прикосновения не давали мне покоя. Особенно сейчас, когда едва закончив завтракать, Сабир сообщил, что у меня сегодня выходной, потому что вечером что-то вроде званого ужина, и я иду туда с ним, в качестве его спутницы.
- Оставлю тебе Влада, он отвезёт тебя по всем этим вашим бабским забегаловкам. И платье себе выбери. Всё, до вечера. - Он вышел, оставив меня в растерянности наблюдать за каплями дождя, стекающими по стеклу.
Глава 8.
Осень. Самое любимое и самое ненавистное время года. Всё самое дорогое в своей жизни и саму эту жизнь я получил осенью. И всё самое страшное в моей жизни, то же происходит гребанной осенью.
Приближается годовщина чёрного для нашей семьи дня. Дня, когда этой семьи не стало. По чистой случайности, я с матерью тогда остался у деда, а отец и оба его брата уехали. Больше живыми мы их не видели.
Новый дом. Целый квартал из домов для людей одной крови. С ними поехал и побратим отца, собиравшийся перевезти туда своих троих сыновей. Отец сам рисовал проект, чуть ли не каждое дерево вырисовывал вдоль дорог и в саду. Он вложил всю душу в это место. Тот дом, что он создавал для своей семьи, был не просто местом, это был ещё один ребёнок.
Там их всех и положили. Вместе с верными людьми, а потом устроили взрыв. Думали пламя, скроет все следы. Только забыли про внешние камеры, что были снаружи и работали автономно.
Мне было всего пять, и я не мог понять, как это папа умер. Мой строгий и суровый отец, сильный и требовательный, тот, чье слово было законом, и к которому все относились с уважением, вдруг умер? Я помню тот день, когда в дом деда пришёл один из его доверенных людей и принес черный прямоугольник кассеты. И помню бешенный, полный боли и горя крик матери, когда на экране белая рубашка на груди отца расцветала алыми кровавыми маками от автоматной очереди.
Она тогда была беременна вторым ребенком, которого не смогла сохранить. Дед до сих пор винит себя, что не запретил ей, что показал, что пошёл на поводу у беременной и потерявшей мужа женщины. Найти виновников так и не смогли. Да и все ресурсы дед бросил на то, чтобы обеспечить максимальную безопасность мне и матери.
Но с того дня в моей жизни была только одна цель. Вырасти, найти и уничтожить того, кто лишил меня отца. Отомстить так, чтобы земля содрогнулась и небо заплакало кровавым дождём. Бесконечные тренировки и учёба, все ради этого. В шестнадцать я сбежал из дома и по поддельным документам оказался в Африке, где несколько лет отпахал наёмником, только раз в месяц выходя на связь и сообщая, что жив и здоров. Я должен был привыкнуть к смерти, должен был перестать ценить свою и чужую жизнь. Потому что нельзя мстить дрожащей от волнения рукой.
Я вернулся домой всего три года назад и быстро напомнил бывшим прихлебателям, а теперь возомнившим себя крутыми боссами, что Агировы всегда были хозяевами в этом городе. Хозяин вернулся и принял свое наследство. И то, что некоторых недовольных и несогласных пришлось показательно уничтожить, было уроком и предупреждением всем остальным. Даже подчищать за собой не стал. Дал возможность обсудить, разнести слухи по городу, перетереть жуткие подробности.
