— Эй… — я ощущаю, как Иван присаживается на корточки рядом со мной. — Ну не реви. — Он отводит мои волосы в сторону и заставляет поднять голову. — Что ж ты косячная такая, подруга, а?
Всхлипываю.
— Вот пристегну тебя наручниками к батарее…
— Не надо пристёгивать! — На мгновение принимая угрозу всерьёз, дёргаюсь от него в сторону.
— О, Боже! — он тяжело вздыхает.
Встаёт и поднимает меня на себя вверх за предплечья.
Не удержавшись на заимствованных у администратора каблуках, влетаю в его грудь лицом и чувствую щекой гладкую ткань рубашки. Это похоже почти на нежность. А ещё Грозный вкусно пахнет. Именно так, как я запомнила на контрасте ещё в больнице, а потом в спальне.
И я вдыхаю этот запах ещё раз, позволяя ему смешаться с кровью. Он действует на меня, как валерьянка и обещание, что сейчас все мои проблемы решат.
Руки Ивана ложатся на мою талию, крепко впиваясь пальцами. Сначала на мгновение вжимают в себя, а потом резко отталкивают.
— Спасибо… — выдыхаю.
— Нам с тобой надо поговорить, — он говорит очень строго, вглядываясь в глаза. — Но сначала я хочу помыть руки и поужинать. А ты только попробуй отойти от меня хоть на шаг!
В ответ я просто трясу головой.
Несколько минут я жду Ивана под закрытой дверью туалета, а потом мы с ним выходим в зал. Он двигается чуть впереди, легко лавируя между столами.
— Эй девушка! — Меня окликают посетители. — Можно вас?
— Нажмите кнопочку, — бросаю через плечо.
Иван оборачивается, смеряет мой внешний вид строгим взглядом и берет за локоть, притягивая к себе.
— Какого черта, я не понял, на тебе униформа?
Я чувствую низкие, предупреждающие вибрации его голоса и теряюсь. Как сказать правду? Если скажу, подставлю администратора, и ее могут уволить. А Катя хорошая. Пока мы переодевались, она мне фотку дочки показывала. Одна воспитывает.
— Я облилась, — опускаю глаза. — Кран фыркнул…
— А блокнот ты засунула за пояс, — голос мужчины становится опасно вкрадчивым, — чтобы количество вымытых тарелок записывать?
Черт!
— Нет…
— Я вымою твой рот с мылом и отучу врать! — Рявкает Грозный. И всем своим внешним видом сейчас полностью оправдывает фамилию.
Нашу сцену посреди зала начитают замечать посетители. Гул стихает. Появляются шепотки.
— За стол давай! — Шипит сквозь зубы, берет меня крепко за руку, как непослушного ребёнка, и тащит за собой.
Ладонь у него тёплая, широкая и мозолистая — совсем не похожа на уже привычные мне руки творческих мальчиков. С ним нет ощущения, что держишь за руку подружку.
Мы подходим к столу. И если я думала, что до этого самого момента знала, что значит «чувствовать себя некомфортно», то я сильно заблуждалась. Сейчас от ледяного взгляда холёной скучающей брюнетки я готова сесть под стол, но уж точно не напротив неё.
— Ну? — Иван, выдвинув мне стул, ждёт когда я займу своё место.
Сажусь.
— Иван?! — Девушка тянет вопросительно.
— Алиса, это — Оля. Моя сводная сестра. Оля, это — Алиса. Моя подруга.
Я замечаю, что брюнетка обижено поджимает губы. Да уж. Как-то мой статус посолиднее прозвучал. Интересно только зачем Иван так сделал?
— Закажи себе что-нибудь, — он засовывает мне в руки меню.
— А можно, — говорю шёпотом. — Я на кухне поем. Там для персонала сегодня спагетти с соусом.
Грозный смеряет меня непонимающим взглядом, а потом обречённо кивает.
— Ешь, что хочешь. Только пусть принесут сюда. Ещё раз вытаскивать твою задницу из дерьма, я сегодня больше не готов.
Глава 12. Перемирие
Иван
«Иван, прости меня, я была не права.» — Экран телефона вспыхивает десятым по счёту сообщением от Алисы. С раздражением переворачиваю гаджет экраном вниз.
Временная барышня позволила себе качнуть права, когда я сказал, что не смогу отвезти ее домой и вызвал такси. Между прочим, домой Алису доставил не какой-нибудь отечественный автопром и даже не корейский, а чистокровный Майбах. Проблема оказалась в том, что за два часа нашего «близкого» общения барышня успела нафантазировать себе мое особенное отношение. Ну камон, детка! Я был честен с тобой и сразу предупредил, что хочу просто расслабиться. И да, готов за это профинансировать любую хотелку в пределах разумного. Она захотела год отсутствия арендной платы для своих салонов красоты. Я согласился. Ну зачем борзеть и маленькую девочку Олю плохими словами обижать? Это теперь делать только я могу.
Гоняя во рту минералку, выношу сегодняшнему дню двадцать баллов по десятибалльной шкале степени хреновости. Даже не смотря на то, что с Князем и Алимом мы пообщались вполне сносно, Ольга оказалась здоровой, бунт ресторанной братвы успокоили премией, мне все равно хочется сидеть и не двигаться. Ещё, желательно, и не думать ни о чем.
Спинка кухонного стула жалобно скрипит под моим весом. Как поступить с Ольгой? Реальных причин держать ее в доме нет. Да, кстати, мне очень повезло, что Алим посчитал мои действия более чем оправданными, потому что по законам его мира молочная сестра является близким родственником. Ну дикое словосочетание, конечно, для современного человека. Алисе такое даже озвучивать не стал. А вот у самого чего-то кольнуло. Согласен с отцом, что дочь женщины, которая обеспечила мне еду в первые дни этого мира, должна жить в хороших условиях. Это справедливо. Какие уж там у них с отцом были личные терки или притирки- не мое дело.
— Ой! — Я вздрагиваю от Олиного испуганного вскрика. — Извините.
Она резко разворачивается в дверном проёме на сто восемьдесят и собирается слинять.
— А ну стой! — Повелительно окликаю ее.
Замирает.
— Я думала, что вы спите, — отзывается эхом.
— Бери то, зачем шла. — Припечатываю слова стуком стакана об стол.
— Попить хотела… — облизывает губы и делает робкий шаг вперёд.
— Пей.
Беззвучно, невесомо, как кошка, проскальзывает к фильтру. Достает стакан с сушки, наливает воды и пьёт.
Обмывает посуду и возвращает на место.
— Спокойной ночи, — кивает робко.
— Сядь, Оля, — выдвигаю для неё соседний стул. — Раз уж все равно не спим, давай кое-что проясним.
— Снова ругаться будете… — обречённо.
— Нет…
— Тогда да, я бы хотела, — кивает, с опаской подходит и садится.
Несколько секунд рассматриваю ее. Такая воздушная. Даже в моей огромной футболке и с мокрыми волосами, которые она затянула в косу. А дальше я стараюсь не думать. Потому что сменных вещей у Ольги нет, и под футболкой явно выделяется свободно реагирующая на движения грудь. Такая… аппетитная полная троечка.
«Отвести глаза!» — Рявкаю на себя. — «И начать говорить!»
Девушка неуютно ерзает на стуле, теребя футболку.
— Почему ты не живешь дома? Зачем эти глупые скитания?
Ее плечи опускаются вниз а пальчики стискивают сиденье стула по бокам.
— Я не могу, — она наклоняет голову. — Там все мамой пахнет. Может быть, позже, когда можно будет продать…
— Хм… — хмурюсь и пытаюсь понять, на сколько озвученная причина жизнеспособна.
В моём мире люди убивают друг друга а потом живут в домах, пользуются счётами, бизнесом…
— Ну допустим, — киваю. — Что думаешь дальше делать?
— Работу искать, квартиру снимать…
— Снова? — Мои брови взлетают верх.
— А как иначе? И… верните мне мой телефон, пожалуйста. У меня подруга волнуется, наверно.
— Твой телефон у Виктора, — я почему-то теперь сам ей вру. Телефон лежит в моем кабинете. Наверно, просто не хочу чтобы она лезла в интернет или переписки, а пошла спокойно спать. — Завтра мой помощник поможет тебе добраться до города, отвезёт в институт, а потом на новую съемную квартиру.
— Но у меня нечем платить за неё…
— Я сделаю тебе карту с месячным лимитом.
— Но… — распахивает глаза. — Я так не могу.
— Это решение отца. Главное — не заставляй меня становиться тебе нянькой. Иначе — решу вопрос кардинально.
