Но он этого не сказал. Не сказал и того, что сожалеет обо всём, что сделал по отношению к ней.
Я идиотка.
...
Под контролем Лотэра на текущий момент находилось ровно ноль королевств. Ни одна из его вендетт не была исполнена, а все его планы перевернулись с ног на голову.
И всё же его заполнила томная расслабленность. Его губы продолжали складываться в улыбку по своей собственной прихоти.
Удовлетворение, которое он ощущал, поглаживая волосы Элизабет, лежащей на его груди - было неописуемым.
Он ублажал её своим телом, распалил её страсть, которую потом и удовлетворил. Он накормил её своей кровью, пока её кожа не потеплела. А сейчас она крепко спала - пока он охранял её сон своей накопленной за столетия выживания силой.
Конечно же, она его любила. Он знал, что она готова была признаться ему в этом. И её преданность тоже принадлежала ему...
Неописуемо.
Огромных усилий стоило Лотэру выучить это желание превращения, и кольцо сработало именно так, как он и планировал. А это значило, что завтра он приподнесёт ей такой подарок, который не сможет ей подарить больше никто.
И когда она случайно закусила нижнюю губу одним из своих прекрасных маленьких клыков, он вздохнул.
Враг Древних, блядь, вздохнул.
Боги дорогие, наконец и с ним это случилось.
Счастье.
А потом заострились его собственные клыки.
Я убью любого, кто посмеет забрать у меня это чувство.
С наступлением сумерек Элли проснулась, не ощущая ни малейших остатков сна. Секунду назад она ещё спала, а теперь - уже нет. Странно.
Лотэр смотрел на неё с какой-то сбивающей с толку нежностью, его растрёпанная чёлка закрывала один глаз.
И если он и раньше выглядел великолепно, то Лотэр, которого любят был...сногсшибательным.
- Добрых сумерек, - хрипло произнёс он.
Вампирская версия "доброго утра"?
- О, тебе тоже.
- Как ты себя чувствуешь?
Морально?
Присяжные всё ещё совещаются.
Телесно?
Хорошо, что удивительно
. Хотя признавать она это отказывалась.
Только Элли не хотела, чтобы он думал, что может продолжать делать всё так, как хочется лишь ему по важным жля неё вопросам. И если она собиралась жить жизнью вампира -
о, Боже
- именно с ним, то должна задавить такое поведение в зародыше.
Она пожала плечами:
- Чувствую себя нормально. И определённо по-другому.
Несмотря на агрессивный секс, никаких повреждений не было.
Но также не было и никакой потребности в моих привычных вафлях.
- О чём ты думаешь?
- Скучаю по еде, - ответила она с ноткой грусти в голосе. Потом поднялась, ощущая на себе его взгляд как никогда раньше.
Вгляд, который можно почти потрогать на ощупь.
Собственнический.
.
- Я буду твоим завтраком. Я только что пополнился запасами из холодильника. Ну же, Лизавета, я ведь тебе нравлюсь на вкус. А я знаю, как именно ты предпочитаешь ... меня употреблять.
Очень сально. Она смотрела на него в кровати - настоящая сцена убийства. Матрас прорезан. Её когтями? Везде кровь.
Она покраснела, вспомнив, что так и не предложила ему свою собственную кровь. Это делает её эгоистичной любовницей?
Лотэр, проследив за направлением её взгляда, казалось, был горд произведёнными разрушениями. На его губах появилась самодовольная улыбка, как если бы он только что выиграл спор. А его клыки, почему-то, выглядели такими... непередаваемо... сексуальными.
Её рассудок словно затуманился.
Облизать их, ощутить в себе.
Языком она потёрла один из своих собственных.
Этот порочный вампир может сделать её своей безумной секс-рабыней, если ему позволить.
Резко покачав головой, она устремилась в ванную, чтобы набросить что-нибудь из одежды. Разгуливать при нём голой она себе не доверяла.
Когда она открыла шкаф, то начисто оторвала его дверную ручку.
- К силе ты привыкнешь, - он вдруг оказался прямо позади неё, и пока она стояла, уставившись на ручку, добавил, - быть сильной - неплохо.
Сглотнув, она положила ручку на полку и принялась энергично одеваться, стараясь не разорвать ткань, которая на ощупь казалась тонкой, как паутинка.
Лотэр продолжал крайне внимательно наблюдать за ней, словно никогда прежде не видел её обнажённой - а может быть он просто не хотел терять её из виду.
- Признай. Вампирский секс лучше.
Атомный взрыв.
- Неважно. Лотэр, нам надо поговорить.
- Мы поговорим, - он потянулся к ней, притягивая ближе, пока она не ощутила, что в неё упирается? словно стальной жезл, его эрекция. - когда снова кончим, и ты ещё раз от меня поешь. Дорада вернуться в полночь, но потом у меня для тебя будет сюрприз...
- Сейчас. Пожалуйста, оденься.
Поняв, что она говорит серьёзно, он пожал плечами:
- Сегодня я чувствую себя весьма великодушным.
Победитель. Если он раньше был заносчивым, то сейчас стал просто невыносимым. Это раздражало как никогда ранее.
Он исчез, переместившись. И когда она вернулась в его спальню, он вышел из гардеробной полностью одетым. Как много раз до этого, он сел за стол, она - на кушетку.
- Рассказывай, Элизабет. Что не может ждать?
- Лотэр, ты не можешь снова принимать за меня решения.
- Конечно, могу.
- Нет, мы начинаем всё на равных. Скажи это.
- Я не могу этого сказать. Тогда как ты, любимая, обладаешь возможностью лгать, я - нет.
- Что это значит? - должно быть, она не поняла его.
- Мы не равны, Элизабет. По сравнению с тобой я обладаю тысячелетиями знаний. Чёртовой мудростью веков.
Казалось, комната начала вращаться.
- Ты - моя Невеста, моя самая обожаемая собственность, а я - твой мужчина и, строго говоря, твой господин. Я буду принимать за нас решения, а ты доверишься мне в том, что я выберу самый лучший вариант.
- Как ты можешь так говорить?
- Ты не хотела становиться вампиром, но, в итоге, тебе понравилось.
- Понравилась лишь одна ночь. Остальное - ещё под вопросом! - она пыталась уверить себя, что он просто не может по-другому выразиться. Как объяснила Бэлери, он эмоционально пассивен, поскольку у него никогда не было возможности узнать как - или почему - он должен вести себя по-другому.
Будь терпелива, Элли...
- Лотэр, пообещай, что больше никогда не лишишь меня возможности выбора.
- Я собираюсь заботиться о тебе до конца своих дней, предпринимая всё, что потребуется, для обеспечения твоей безопасности. И если это потребует решений за тебя - значит так тому и быть.
Её рот открылся. Она была сейчас вампиром, а он по-прежнему обращался с ней как с дерьмом.
