Он выпрямляется и замирает взглядом над моей головой. Делает так всегда, когда ему требуется время на то, чтобы обдумать ответ.
– Не против, – заключает, наконец. Смотрит мне в лицо. Еще не улыбается, но я уже улавливаю, когда близок к этому. Оказывается, необязательно должны изгибаться губы. У Саши все лицо меняется. Глаза особенно. – Но мне интересно, зачем?
Ему интересно, а мне сносит голову от любви, когда он это выдает и, наконец, улыбается.
– Просто для меня все раньше началось… Хотя бы с того момента, как ты прижался ко мне губами под дождем, – признаюсь с некоторым смущением. Голос до хрипоты садится, но это волнение по большей части вызвано воспоминаниями. – Но по сути – еще раньше… – шепчу все тише. Бросаю мимолетный взгляд на сидящих у края бассейна девчонок, набираю побольше воздуха и продавливаю то, что, так или иначе, беспокоило: – Если ты, конечно, не был ни с кем на Микосе… Мм-м… Тогда это бы все перечеркнуло… Наверное, я…
Сама не понимаю, что скажу дальше. Хорошо, что Саша в этот момент соображает быстрее.
– Ни с кем не был, – говорит он.
И мне от этого сообщения так тепло становится, будто внутри какой-то источник врубается. Даже палящее солнце такого эффекта не оказывает. Думаю, не оно же влияет на глаза Георгиева, в темных глубинах которых сейчас появляются искорки.
Не скрывая радости, тянусь к нему и прижимаюсь лицом к его лицу.
– Для меня это очень важно.
Мы почти обнаженные – на мне купальник, на нем только шорты. Мы оба мокрые и разгоряченные. Мы влюблены и возбуждены.
И это так идеально, что лучше и вообразить сложно.
Я боялась, что Саша при друзьях отстранится и будет вести себя холодно. Но в этот момент мы не замечаем никого. Играет музыка, и когда я, разволновавшись, начинаю машинально покачивать в такт ей бедрами, Саша поддерживает эти движения – обвивая руку поперек моего тела, инициирует настоящий танец. Смеюсь и слегка ежусь, когда второй рукой он поддевает заднюю полосу моего бюстгальтера и давит ладонью между лопаток.
– Соня, – этот приглушенный выдох влетает прямо в мое ухо, словно вирус. Воздействует на нервные волокна, заставляя их сбиваться в комки и вырабатывать трескучую энергию. – Ты в каждой моей мысли, Соня. В каждой чертовой клетке. В каждом ударе сердца.
После этих слов я уже не могу смеяться. Пробирает словно цикл выстрелов. И все, конечно же, в цель. В традиционном смысле Саша никогда не признавался мне в любви, но я чувствую, что с его стороны это именно то самое. И не в первый раз мне кажется, что его чувства даже сильнее моих.
– Ты тоже внутри меня, – выдыхаю и прижимаюсь теснее.
Кто-то накручивает музыку громче. И Георгиев принимает это как возможность говорить откровеннее.
– Я хочу еще глубже… Хочу физически, зверски, порочно… Укорениться в тебе…
Конечно же, я это чувствую. И не только по тому, что каменеет его член. Саша выдает это страстным давлением рук, чувственными движениями тела и жгучим взглядом.
– А зверски – это о силе желания? Или о форме реализации – по-животному? – рискую поддержать флирт.
– И то, и другое. На инстинктах.
Уверена, что краснею с головы до ног.
Но умудряюсь прошептать:
– Логично.
– Зоологично.
– Эм-м… Да, – хрипло смеюсь.
Саша перехватывает эти звуки ртом. И я, безусловно, сразу же отвечаю на поцелуй. Говорят, что счастье любит тишину, но наше невозможно укрыть. Никак не получается сдерживаться.
– Ты такая сладкая, – едва ли не стонет он, не открывая глаз.
Я вижу, как дрожат его ресницы, пока он лижет мои губы языком и пытается надышаться.
– Любовь-мармелад, – подсказываю то, что он сам соединил, когда я перечисляла ему то, без чего не вижу своей жизни. До сих пор в шоке, что он тогда запомнил! Еще и с такой точностью. Это ведь о многом говорит. Мм-м… – А еще сахарная вата, да? – улыбаюсь, когда Саша легонько кусает за щеку.
Он не допытывается, откуда я об этом знаю.
Продолжает:
– А еще пионы, орхидея и солнце…
– Хм… – вытягиваю губы уточкой, просто чмокаю, но Саша снова лижет их языком. – А пионы и орхидеи – это откуда?
– Это все о тебе.
– Подробнее, пожалуйста… – шепчу, пока не сцепляемся в новом поцелуе, который лишает дыхания.
– Пионы – это тоже о твоих губах, – веки так и не поднимает. Зато я вижу, как краснеют его скулы. – По цвету и нежности.
– Орхидея… – осторожно настаиваю я.
– …твоя киска, – хрипит он.
На это я не могу придумать ответ. Но Саша его и не ждет. Закружив меня с такой скоростью, что перед глазами плывет, сталкивает нас в бассейн. Не впервые за сегодня с ним в воде оказываюсь, но именно в этот раз ощущаю себя так, будто тону. И это волнующее чувство не покидает до последнего.
– Хоть бы предупредил…
