— С огромным удовольствием, — всё с той же дежурной улыбкой отвечал юноша, — Но, прежде всяких дел, прошу дражайшую невесту принять мой скромный подарок.
Слуги внесли шёлковый свёрток, развязали ленту и аккуратными движениями, будто держали в руках священную реликвию, развернули перед взором всех присутствующих струящееся, как дымка, платье. Нежное, переливчатое, с искусной вышивкой золотыми нитями, выполненное, наверняка, лучшими эльфийскими мастерами.
— Вы верно не осведомлены, принц, — хмыкнула Вейдайри, — Белый в Тхаэле — цвет траура. Вы желаете видеть меня в траурном платье на церемонии бракосочетания?
— Вы не успели рассмотреть, принцесса, — парировал Фабиан Ливенорский, хотя голос его подрагивал, — Оно серебристое с золотой, как солнце, вышивкой. Оно стало бы прекрасным украшением в столь важный день.
— А мне нужны украшения? — эльфийка вскинула брови, — Я слыхала, в Ливеноре тхаэльских женщин считают уродливыми. Этой золотой вышивкой Вы решили прикрыть моё уродство, принц?
Беги, Фабиан, беги! Вейдайри тебя сожрёт и не поморщится.
Десятки жёлтых глаз смотрели на светлого эльфа выжидающе, с издёвкой, дескать «давай, выкручивайся, принц, промямли нам что-нибудь невнятное».
— Во всём мире воспевают красоту эльфов, — юноша храбро выпятил грудь и пристально посмотрел на невесту, — Цвет кожи не важен. Важно, что Вы — эльф, Ваше Высочество. А значит уродливой быть Вы никак не можете.
Гляньте, как извернулся, стервец! Ещё пара таких выпадов и у меня язык не повернётся обозвать Фабиана хлюпиком.
— Но, если мой подарок Вам не по нраву, — принц решил нас всех добить, — Я смиренно приму Вашу волю, принцесса Вейдайри.
Скрежетать зубами невеста не стала, проглотила с достоинством. В ответ эльфийка лишь кивнула и вынужденно натянула такую же почтительно-дежурную улыбку.
Усмехнувшись словесной перепалке будущих супругов, королева пригласительным жестом повелела светлой делегации располагаться и, праздник, наконец, начался.
Глава 14
Глава 14
Ещё до прибытия в Тхаэль мне казалось, что тёмные эльфы питаются исключительно грибами, да кореньями. А что ещё можно отыскать глубоко в подземелье?
О, как я ошибалась!
Тхаэльцы — лучшие ночные охотники и искусные стрелки, а значит дичь всегда украшала столы тёмных эльфов. Кроме того подконтрольные территории исправно поставляли домашнюю птицу, фрукты, овощи, зерно, специи, мёд и вино. Большая часть всего этого добра шла в столицу, остальное распределялось по более мелким городам и поселениям тхаэльского подземелья.
На сегодняшнем пиру мне хотелось попробовать всё — так богато изобиловал яствами королевский стол. С нами, гостями не самого высокого ранга, слуги оказались не очень то расторопны, так что, по счастью, мне прислуживал Иоран. Мой подопечный галантно разливал напитки, следил, чтобы тарелка не пустовала и, мурлыкая своим шершавым голосом, спрашивал, чего моей душеньке ещё хочется.
Гостей развлекали музыканты, танцоры и лицедеи так, что за весь вечер на Иорана никто так и не обратил никакого внимания. Он сам, кажется, ненадолго позабыл о грядущем, беспечно смеялся, удивлялся и искренне радовался королевским забавам.
Время от времени карлик и по совместительству шут Её Величества, — мелкий гоблин по имени Баффон, — разбавлял выступления актёров скабрезными анекдотами.
— Знавал я одного дракона, — ковылял Баффон между столами и когтистыми лапами вычурно жестикулировал, — Любил он ходить к побережью и подолгу вглядываться в горизонт. Так вот… Говорят, заприметила его одна русалка. А дракон, кхе-кхе, гордый был, отверг рыбу эту тощую.
Я почти знала, чем закончится очередная история карлика, — ничем хорошим, надо сказать, — но почему-то всё равно продолжала слушать.
— А как иначе? — продолжал Баффон, — Как же русалка собралась его, кхм, услаждать? У неё же хвост!
Я перевела взгляд на Иорана — от выступлений карлика тот откровенно скучал. Я подбадривающе подмигнула, как бы напомнила — скоро закончится гоблинова болтовня.
— Однажды ночью дракон уснул на берегу у скального выступа, — не унимался шут, — А отвергнутая русалка р-р-р-аз, — Баффон хлопнул в ладоши, — и оттяпала острым обломком коралла член несостоявшегося любовника.
Тхаэльцы дружно заржали, светлые эльфы поморщились, я закатила глаза, а Иоран покачал головой — так или иначе от историй Баффона никто не оставался равнодушным.
— Говорят по сей день на дне океана стоит драконий фаллос, — завершал гоблин свои гнусные россказни, — А русалки кружат вокруг него и ничего поделать не могут — хвост!
Ритмичные звуки барабанов сменили карликову болтовню и под всеобщее улюлюканье в центр сада вышла группа полуголых, мускулистых, поджарых эльфов-дроу. Одеты они были в широкие штаны с разрезами по бокам, что открывали взору гостей скульптурные бёдра, икры и при особо выверенных движениях — ягодицы. Пояса шаровар украшала россыпь золотых монет, звенящих при ритмичных ударах бёдрами из стороны в сторону.
Но, Всевышний, как они танцевали!
Впалыми животами рисовали волны, игриво вели плечами, опускались на колени, а когда барабаны разбивались мелкой дробью, танцоры, разгоняясь, звенели монетами в такт.
Как от увиденного у меня не отвисла челюсть — сама поражаюсь. Подобные танцы должны исполняться женщинами — кому как не им так вызывающе трясти своими выпуклостями, — но нет, в королевстве дроу подобные пляски искусно и очень гармонично исполняли мужчины.
— Тебе нравится? — шепнул Иоран мне на ухо.
Я обернулась и наши носы едва не соприкоснулись, при этом эльф смотрел на меня с напряжённостью.
— Нет, — соврала я.
Если бы мой подопечный прямо сейчас глазел на полуголых женщин, мне бы это точно не понравилось, так что я решила слукавить. Нет, возможно мне показалось и эльф вовсе не ревновал. Но я не любила травиться ревностью и не хотела отравлять ею Иорана.
— Но ты смотришь, — дроу хмурился и явно мне не верил.
— Не могу понять, как отношусь к такого рода лицедейству, — продолжала уверять я.
— Хочу домой, — мой подопечный резко посерьёзнел, — Мы можем вернуться?
Я покачала головой с сожалением:
— Чуть позже. Нельзя покинуть сад раньше королевы. Это сочтут оскорблением. Но скоро наречённые отправятся в храм совершать брачную церемонию, а затем гости сопроводят их в покои. Вот тогда то мы и сможем улизнуть.
Действительно, вскоре было объявлено о торжественном бракосочетании и гости всей толпой направились в главный храм. А мы отделились от толпы, свернули в маленький переулок и побрели назад к поместью.
Эльф взял меня за руку. Вроде как для того, чтобы я лучше ориентировалась в подземных улицах, но мне хотелось думать, что просто потому, что ему так захотелось.
— Смотри, — показала я Иорану на открытую ливневку вдоль дороги, что отводила воду во время обильных дождей.
Прямо сейчас вниз по склону, едва не заходя за края стока, обильно стекал ручей.
— Там наверху, — я подняла палец к небу, — Дождь! Солнца нет, хотя сейчас день. Пойдём? Когда ты последний раз видел дождь?
Иоран пожал плечами, жестом демонстрируя, что он действительно не помнил когда.
И я порадовалась.
Одно дело — терпеть дождь в походных условиях, другое — выйти на минуту, промокнуть насквозь, а потом вернуться домой и нырнуть обратно в объятия тёплого одеяла.
Тем временем там, на поверхности, хлестало так, что не было видно ни зги. Даже главная пирамида перед нашим взором превращалась в огромное сплошное пятно — не разобрать ни ступеней, ни плато.
Пирамида!
Чёрт!
Мысленно я треснула себя рукой по лбу. Завтра же отправлюсь в храм говорить с жрецами!
Сейчас идти к религиозным светилам смысла не было — прямо в этот момент святоши были заняты тем, что перед толпой свидетелей скрепляли союз двух «влюблённых» сердец.
Зажмурившись, я запрокинула голову, подставила лицо под обильные дождевые струи и глупо по-детски улыбалась. Мгновение — и я мокрая до нитки. Льняное платье цвета индиго стало заметно тяжелее и липло к телу, чётко вырисовывая стан.
