— А ты вчера был великоле-е-епен, Малфой! Никогда бы не подумал, что ты умеешь так!
— Собирайся, Поттер! — ледяным тоном бросил Драко, рывком распахнул дверь и вышел. Усмехаясь, Гарри поднялся на ноги и огляделся.
Он находился в небольшой скромно обставленной спальне. Кровать, кушетка, камин, ковер на полу, тяжелые портьеры на окнах, дверь, ведущая… Ага! Вот туда-то нам и надо!
Уже на пороге ванной Гарри обратил внимание на груду свертков у камина. Подарки, надо полагать, которые он должен был развернуть еще вчера… если бы не напился, как свинья.
А все Малфой со своими ананасами.
— Я вами позже займусь, — сообщил Гарри подаркам и вошел в ванную.
* * *
Позор.
Кромешный ужас.
Память была немилосердна к Драко. Она не пожелала благополучно отказать на следующее утро, и потому вчерашняя вечеринка представала перед Драко во всем своем отчетливом безобразии, и у него сводило зубы от бессильной ярости на самого себя.
Драко Малфой танцевал перед гриффиндорцами.
Только представить себе, что на это мог бы сказать отец! К счастью, мама ко времени этого кошмара уже ушла спать — одна: к ее огромному огорчению, на именинной вечеринке Гарри Поттера не нашлось ни одного мужчины, который захотел бы составить ей компанию.
Но танец был не самым страшным воспоминанием.
После того, как Сириус унес уснувшего Гарри, вечеринка не закончилась. По правде сказать, теперь она могла закончиться только естественным путем — то есть, тогда, когда все ее участники просто свалятся с ног.
Кому-то из молодежи пришло в голову устроить конкурс на самый долгий поцелуй. Соревноваться вызвался Шеймус, а парой себе выбрал Драко. И Драко согласился — что лишний раз доказывает, что он был невозможно пьян, потому что в трезвом состоянии он и близко не подошел бы к этому смазливому мерзавцу.
Они выиграли. Они обошли даже близнецов Уизли, которые целовались семь с половиной минут. Драко и Шеймус продержались десять — наверное, продержались бы и дольше, но Драко был уже не в силах поддерживать практически на весу ошалевшего от поцелуя Шеймуса.
Потом… у него осталось ощущение, что потом его только и делали, что лапали. Наверное, потому, что потом его взяли в оборот близнецы. Сначала утащили курить, затем стали поить шампанским и кормить тортом с рук, при этом постоянно делая слишком много лишних движений… Всяких ненужных прикосновений…
А он им позволял и даже млел.
К чести Драко, ему все же хватило разума от них сбежать. Правда, сбежал он куда-то не туда — ноги унесли Драко вглубь парка, где ему за каждым кустом то ли слышались, то ли мерещились вздохи, аханье, стоны… Странно, на вечеринке и народу-то столько не было…
И там, в парке, его поймал Билл Уизли. Действительно поймал. Схватил, сгреб в объятия, прижал к дереву, одной рукой стиснув оба запястья Драко у него над головой, а другой прижимая его бедра к своим. И начал целовать…
Это было дико, по-звериному возбуждающе. Необыкновенно хорошо и сладко. И страшно — потому что это было неправильно, и это нужно было прекратить, а он не мог. И не потому, что ему не хватало сил, а потому, что он не хотел.
От бессилия и отвращения к самому себе Драко разревелся. И Билл немедленно прекратил свою атаку, отпустил руки Драко, обнял, привлек его к себе, начал гладить по голове, успокаивающе шептать на ухо…
«Ничего… — разобрал Драко. — Все будет нормально. Он все поймет. Все будет хорошо. Он тебя любит…»
Позор.
В один день он побил все рекорды, ухитрившись выставить себе перед гриффиндорцами шлюхой, плаксой и просто несдержанным человеком. В школу можно теперь не возвращаться. Слизеринцы убьют, гриффиндорцы засмеют… еще вопрос, что хуже.
Хотелось сбежать куда-нибудь на край света. Бросив все. Сбежать. В никуда.
Взяв с собой только одно…
* * *
Гарри вышел на крыльцо и поежился, когда холодный ветер забрался под куртку. Солнце уже встало, но скрылось за тучами. Утро было серым.
Малфой ждал его, сидя на мотоцикле боком. В тертых джинсах и старой джинсовой куртке, в кроссовках, растрепанный и весь какой-то серый, под стать небу. Ни капли прежнего слизеринского лоска. В углу рта — дымящаяся сигарета.
— Садись, — бросил он, грациозно перебрасывая длинную ногу через руль мотоцикла и усаживаясь прямо.
Гарри сел сзади и положил руки Драко на талию.
— Куда мы едем?
— Кататься, — был короткий ответ.
— И когда мы вернемся?
— Мы не вернемся, — бросил Драко. Мотор взревел, и байк в туче пыли отчалил от крыльца дома Снейпов.
Паром через Па-де-Кале, 10 августа 1997 года, полдень
Отвратительный, холодный, совсем не летний ветер пронизывал до самых костей. Гарри поплотнее запахнулся в свою джинсовку.
— Замерз?
— Немного.
Драко стянул с себя куртку и набросил ее на Гарри.
— С ума сошел? — Гарри сделал попытку скинуть куртку, но Драко помешал, положив руки ему на плечи.
— Ты нелепо выглядишь, Поттер, — усмехнулся он. — Позволь полюбоваться.
— Ты же замерзнешь!
— Мне не холодно.
Гарри окинул взглядом сомнительное одеяние Малфоя — черную майку и потертые джинсы. Руки сложены на груди, голую кожу нещадно хлещет ветер, но на ней — ничего, похожего на мурашки. Неужели ему и в самом деле не холодно?
В глаза снова бросилась татуировка, оплетающая левую руку Малфоя от запястья до локтя. В первый раз он увидел ее в одном из тех мотелей, в которых они останавливались по дороге до Дувра, и не смог сдержать возглас. Драко подарил ему насмешливый взгляд.
— Нравится?
— Кошмар какой, — честно сказал Гарри. — Это же больно…
— Не больнее, чем та, — ответил Драко, выделив последнее слово.
Татуировка была цветной и, похоже, волшебной, хотя в последнем Гарри не был уверен, а на прямой вопрос Малфой отвечать не стал. Гарри казалось, что рисунок двигался — но это мог быть и оптический обман.
Сейчас татуировка напоминала клубок сплетенных спящих змей. Гарри протянул руку и коснулся кончиком пальца узора. Одна из змеек подняла голову и зевнула, а по коже Малфоя пробежали мурашки и волоски на руке встали дыбом.
— Это что за приставания, Поттер?
— Оденься, — Гарри скинул с плеч малфоеву куртку и отдал ее хозяину. — На тебя смотреть холодно.
Драко пожал плечами, надел куртку и вытянул из кармана пачку сигарет.
— Будешь?
— Мы вроде договорились, что я не курю.
— Ах, да…
Из всех живущих на земле людей Драко Малфой был, похоже, не только самым красивым, но еще и самым невозможным для понимания. Они находились в пути уже больше недели, а Гарри так и не смог добиться от него ответа — куда и зачем они едут. Возможно, что ответа на этот вопрос у Драко не было — но это не облегчало задачу тому, кто хотел понять Малфоя. А Гарри хотел.
