Ее глаза округлены до предела, на лице паника, но она все же старается сохранять спокойствие, даже несмотря на то, что я сказал, что слова Хардина о том, что я наркоман, отчасти правда.
Неужели она действительно меня любит? Что после услышанного стоит тут и смотрит на меня так, будто больше никого вокруг не существует и пытается совладать с собой, чтобы не показать мне, насколько сильно напугана.
— Можно несколько минут, чтобы собраться? Я просто даже не знаю, с чего начать.
— Все в порядке, не торопись. – она поглаживает мою ладонь большим пальцем.
Почему я был таким трусом, что боялся рассказать ей раньше, когда она просила так много раз. Я же правда был уверен в том, что она больше не захочет видеть меня. Кому нужен парень с тележкой проблем? Верно, никому.
Я медленно выдыхаю, сжимая ее кисть в своей.
— Пожалуй, начну с того дня, когда моя семья, как и моя жизнь, начала медленно, но верно, рушиться.
Сглатываю образовавшийся ком в горле, а затем опускаю свою голову, начав рассказ.
— Это было чуть больше года назад, но я помню то утро в деталях, как и все самые худшие моменты моей жизни. Не знаю, почему именно такое дерьмо запоминается ярче всего и заседает в твоих мыслях навечно. Возможно, ты никогда не понимала, почему я так сильно ненавижу своего отца, но я до сих пор не могу простить его, более того, я вовсе не хочу его прощать.
— Я никогда не осуждала тебя за это. Это твой отец и твой выбор, как к нему относиться. – успокаивает меня она, хотя я более, чем уверен, что она так не считает. Ее отец тоже изменил ее матери, но она почему-то его любит. Хотя, наверное, он не вёл себя всю жизнь, как самовлюбленный конченый гандон, у которого на первом месте стоит он сам, а потом уже все остальные.
Опираюсь на стену позади себя и откидываю голову назад, погрузившись в ужасные воспоминания, к огромному сожалению, не забытого прошлого.
— Субботнее утро, и я проснулся не от будильника, а от криков родителей. Сразу же пошёл на шум и начал слушать, о чем они «разговаривают». Отец вопил, что это мы ему все испортили, и если бы он не женился на моей матери , то он не вляпался бы ни в какое дерьмо. Мама долго не знала, что беременна не одним ребёнком, а двумя, и они не рассчитывали на такие траты. Это было начало нулевых, отец тогда как раз закончил экономический университет и открыл «бизнес» с каким-то своим знакомым, который учился на тот момент в медицинском колледже, это было настолько давно, что он даже имени его не помнит. Так вот, мой дедушка со стороны матери всегда недолюбливал Майкла, и когда он узнал, что тот занимается сбытом лекарств, которые тот чувак с меда просто делал подпольно, дед заявил в полицию. Бизнес прикрыли, папаша вышел чистым из воды, а его знакомый сел. Он всегда твердил о том, что пошёл на незаконный заработок денег только чтобы прокормить семью, ибо его офисной зарплаты не хватало на четверых. Якобы все проблемы в его сладкой жизни только из-за нас.
Я потираю лоб своими длинными пальцами, потом прочищаю горло, откашлявшись. Ребекка же молчит, смотря на меня с неким сочувствуем. Но я не хочу вызвать жалости, я хочу просто быть выслушанным и понятым.
— Что тогда произошло? Как твой отец разрушил вашу семью?
— Он был в стельку пьяным и в лицо сказал матери, что не любит ее, и женился лишь потому, что она залетела. Еще начал перечислять в каких позах и с кем он ей изменял. Ты даже представить не можешь, сколько грязи он на неё вылил. Я не выдержал и подлетел к нему, врезав по носу со всей силы, потому что никто не смеет говорить плохо о моей матери. – мои кулаки непроизвольно сжимаются, и я с силой направь свои глаза веками, параллельно стиснув губы. — Из-за шума проснулся и Хардин, подбежал к нам разнимать, и начал кричать, но только не на отца, а на меня, что мол «какое право я имею поднимать руку на человека, который меня вырастил»…
Я коротко объясняю Ребекке ситуацию, избегая конкретных деталей или слов, ибо они были слишком ужасны, но, к сожалению, я не могу убежать от этих воспоминаний сам, вновь вырисовывая в голове четкую картинку произошедшего, которая с каждым разом делает лишь больнее.
Flashback
Я разлепляю свои глаза из-за противного звука, который исходит с первого этажа. Слышу какой-то грохот и нехотя встаю с кровати, потирая свои припухшие глаза. На будильнике еще нет семи утра. Вот черт, кто там так шумит? Я вернулся от Эшли только в три часа ночи и совершенно не выспался.
Откидываю одеяло и покидаю комнату, двигаясь в сторону голосов. Когда подхожу к лестнице, то вижу шатающееся тело отца с жутко потрёпанным внешним видом и маму в домашней одежде, которые смотрят друг на друга с ненавистью и кричат друг другу в лицо, брызжа слюной.
Начинаю прислушиваться, чтобы понять, в чем вообще соль всей драмы.
— То есть, ты даже не пытаешься придумать отмазку для всего этого? Майкл, ты пришёл в шесть утра домой, в стельку пьяный, с засосом на шее и розовой помадой на воротнике рубашки. – в истеричном крике вторит мама, вцепившись рукой в свои волосы.
— Да я задрался, от тебя, от этой жизни, от всего. Меня все бесит, и ты меня тоже бесишь. Я не хочу сейчас ничего придумывать. Что ты хочешь услышать? Изменил ли я тебе? Да, да, да и еще раз да. Мне лень думать сейчас и врать, ища себе оправдания, потому что ты этого не стоишь.
— На кого ты стал похож? Ты не тот, за кого я выходила замуж. За последние два месяца ты стал другим человеком, и это явно не ты. Что с тобой происходит? – мама переходит на шёпот, с трудом сдерживая рыдания.
— Может я стал другим только потому, что узнал, что такое нормальный секс? Я стал собой, дорогая. Я всегда был таким, просто мне приходилось на протяжении стольких лет лизать жопу твоему отцу, только потому, что я не сел тогда в тюрьму и он по знакомству нашёл мне нормальную работу. Как я затрахался всю жизнь угождать тебе, твоему отцу, я же всегда был так плох для его милой дочурки. И где я сейчас? Где, мать твою? Я в полном дерьме, и все из-за тебя и твоей гребанной семейки. Мне каждый день приходится вылизывать зад клиентам, лишь бы продать им какой-то паршивый дом. Одно хорошо, что это теперь мой собственный бизнес и я от твоей паршивой семьи никак не завишу. Я так устаю за целый день, и что я получаю, когда прихожу домой? Ни-че-го. Ты даже отсосать мне не можешь после тяжелого рабочего дня, ничтожество, и ещё удивляешься, почему я стал ходить налево?!
Это становится последней каплей и я моментально слетаю с лестницы вниз, подвинув маму в сторону и со всей дури ударяю своим кулаком по его носу, слыша хруст, то ли моих пальцев, то ли его носовой перегородки.
Отец падает, не устояв на ногах, и я сажусь на него сверху, продолжая наносить удары.
— Ничтожество здесь только ты, мразь.
Папа начинает хрипеть и сплевывает кровь изо рта, из-за чего я на мгновение останавливаюсь.
На его разбитых губах расплывается кривая улыбка, обнажая ровный ряд белоснежных зубов, покрытых кровью.
— О, Хиро. – из его рта вылетает презрительный смех. — Такой же жалкий, как твоя мать. Вот Хардин мой сын, а ты…ты так, неприятный бонус. Слабохарактерная копия своей матери.
В груди начинает сдавливать, я всегда знал, что отец больше любит Хардина, но я как-то на этом не зацикливался, ибо это не так ярко ощущалось, но в последние месяцы он будто меня возненавидел на пустом месте, хотя я ничего необычного не сделал, я все тот же, а вот он, напротив, превратился в нечто непонятное и озлобленное на весь мир.
— Не впутывай сюда детей. – кричит мама. — Хиро, не слушай его, он просто пьян и мелет всякую чушь. Он ещё потом тысячу раз перед тобой извинится, пожалуйста, не слушай его.
— Я честно расстроился, когда узнал, что она беременна двумя. Было бы куда проще нам всем, если бы ты не родился.
Как бы я не хотел сказать, что мне абсолютно все равно на его слова, это далеко не так. Это больно, очень больно. Я головой понимаю, что он говорит так только для того, чтобы задеть меня, ибо я его ударил. Отец всегда был провокатором, но это не отменяет услышанного мною.
