Я поцеловал ее нежно и вошел вслед за ней в квартиру, сразу же направляясь к удобному дивану и утягивая ее за собой.
Довольно долго я просто держал ее на руках, пробегая пальцами по ее бархатной коже и перебирая ее волосы. Ее теплые ладошки лежали у меня на груди, и я поймал себя на мысли, что пытаюсь в мельчайших подробностях запомнить каждый момент, навсегда запечатлеть в памяти все ощущения, что я испытываю, когда мы вместе. Я целовал ее в волосы и старался подавить тревогу, от которой я не в силах был избавиться.
- Почему ты любишь меня? – спросил я, не задумываясь над словами, пока они не слетели с языка. Ее ответ поистине поразил меня, не только потому как она оценивала меня, но больше потому как она видела себя. Неужели она не знает, что она целый мир для меня? В ее руках мое сердце, и я больше никому не смогу его отдать.
Сигнал клаксона позади меня, вывел меня из размышлений. Я взглянул на зеленый свет светофора и нажал на газ, проезжая последние несколько метров до своего дома. Въехав на свое парковочное место и заглушив двигатель, я снова взял телефон и не задумываясь напечатал еще одно сообщение.
Je vais t'aimer toujours
Я всегда буду любить тебя.
И в лифте, и выйдя из него, я все еще думал только о ней. Закрыв за собой дверь, я окинул квартиру взглядом. Даже не включая свет, я мог сказать, что горничная уже побывала здесь. Запах чистящих и дезинфицирующих средств повис в воздухе, вытесняя недавний аромат Хлои.
Нахмурившись, я бросил ключи и бумажник на столик и прошел на кухню, доставая из холодильника бутылку воды и игнорируя мигающую лампочку на автоответчике. Я знаю, это не она, а все остальное может подождать. Обойдя комнату, я остановился перед большим окном, всматриваясь в ночной Чикаго. Вид был не менее привлекательным, чем в любую другую ночь, но мне не хотелось всматриваться в привычную линию горизонта. Мне не хотелось созерцать его красоту и гармонию в одиночестве.
Я хотел наблюдать за Беллой, как она будет рассматривать последние лучи уходящего за горизонт солнца, как ее глаза будут перемещаться вдоль городского пейзажа, а губы изгибаться в легкой улыбке. Мне хотелось знать, помнит ли она наш первый раз. Мне нужно изменить это воспоминание, дать ей объяснения, в которых она так нуждается. Она должна знать, что завладела мной с первого прикосновения.
Мне хотелось стереть каждое неприятное воспоминание и дать ей возможность увидеть все с другой точки зрения. Я хотел, чтобы мы вместе посмеялись над нашими нелепыми выходками, понимая теперь, что мы изо всех сил пытались скрыть неизбежное. Я хотел отпраздновать тот момент, когда мы, наконец, перестали с этим бороться.
Неужели прошло всего 24 часа с тех пор, как мы смеялись и дразнили друг друга, готовили пиццу посреди ночи? С тех пор, как мы занимались любовью в ее постели?
Накрыв глаза ладонью, я пытался отгородиться от образов ее обнаженного тела подо мной, от того, как она шептала мое имя, как ее ноготки впивались в мою взмокшую кожу. Проведя рукой по волосам, я увидел свое отражение в стекле.
Я был жалок.
Допив воду одним большим глотком, я развернулся и бросил пустую бутылку на диван. Я направился в спальню, по пути расстегнув рубашку, и, сняв ее с себя, бросил на пол. В приглушенном свете настольной лампы, я увидел, что кровать идеально заправлена, несомненно, на ней свежие простыни. От Хлои не осталось и следа. Я стоял не шевелясь в дверном проеме.
Все выглядит так, будто ее здесь никогда не было.
Грудь сковала дикая боль, и казалось, я не мог вздохнуть. Падая на кровать, я вцепился руками в подушку и плотно закрыл глаза, чтобы избавиться от образов, мелькающих перед глазами. Столько разных воспоминаний, просто беспорядочные картинки, поочередно сменяющие друг другу у меня в голове. Некоторые из них настолько реальны, что я мог чувствовать аромат ее апельсинового шампуня. Ощущать ее нежную кожу. Забыться в прикосновениях, что дарит ее тело.
Я вспомнил ночь, что мы провели здесь, у меня в квартире с ужином и фильмами. Мы целовались на диване словно подростки. Голоса Грейс Келли и Джимми Стюарта терялись на заднем плане, так как каждая моя мысль и каждый вздох были сосредоточены на женщине в моих руках. Ее мягкие губы дразнили и накрывали мои губы. Ее руки были так увлечены, избавляя меня от рубашки, а затем путешествуя по моей коже, отчерчивая мои плечи, грудь и пресс. Ее глаза, полные настойчивости и затуманенные желанием, с жадностью бродили по моему телу, заставляя меня чувствовать себя центром ее вселенной.
К середине ночи наши поцелуи стали более уравновешенными, а экран все продолжал мерцать в темноте. Между нами стало зарождаться новое чувство, говорящее, что нам достаточно просто быть рядом друг с другом. Она немного приспустилась на мне, устраивая голову у меня на животе, и ее рассыпавшиеся волосы стали приятно щекотать кожу. Ее пальчики бездумно бродили вдоль пояса моих джинсов, каждый раз непроизвольно заставляя мускулы напрягаться. Я запустил руки в ее волосы, пальцами перебирая мягкие пряди, наблюдая за тем, как в них отражается голубоватый свет от телевизора.
Вскоре ее дыхание выровнялось, а тело расслабилось, и до меня стало доноситься тихое сопение. Я улыбнулся, осознавая, что она уснула. То, что ей было так уютно здесь, у меня дома, в моих руках, значило для меня гораздо больше, чем я мог предположить.
Мы оставались в таком положении, пока не закончился фильм. Ее довольные вздохи и случайные бормотания заставляли мое сердце трепетать от все еще невысказанного чувства.
Я осторожно взял ее на руки и отнес в кровать, раздевая в слабом свете, льющемся сквозь окно. Она заворочалась, когда я, стянув джинсы, устроился рядом с ней, и выдохнула мое имя в темноту. Я притянул ее к себе, шепча ей на ухо.
- Шшш, я здесь, малыш.
Она сразу же успокоилась, переплетая наши ноги под одеялом, согревая мою кожу своим дыханием.
И мы спали.
Впервые за все время, я уснул, просто обнимая ее, не нуждаясь в предварительном физическом контакте. Непрошеные образы потенциальных подобных ночей ворвались в мое сознание. Я быстро разогнал их и уснул, радуясь настоящему моменту, в котором я прижимаю к себе любимую женщину.
Воспоминание исчезло, и я снова оказался в пустой комнате. Сердце бешено заколотилось в груди, когда на меня накатила очередная ледяная волна паники.
