«Все, с этого дня никакого секса, если не сделаны уроки, — решил Тетсу. — Даже если будет очень-очень хотеться».
— Еще один такой тест, Акимару-сан, — тоном, не предвещающим ничего хорошего, произнесла Момои-сенсей, — и придется назначить встречу Вашему отцу.
Нет, этого решительно нельзя было допустить. Акимару-сан итак лишил Тетсу всех радостей жизни, а если он ещё и про учёбу сына узнает… Нет, нет. Нужно взяться за ум. Причем, быстро.
На большой перемене в холле вывесили таблицу с результатами срезов по всем предметам с суммарными баллами. Тетсу даже не хотел подходить к этой таблице. Ученики, столпившиеся вокруг стенда, галдели наперебой, то и дело можно было услышать что-то вроде: «Посмотрите-ка! Акимару на седьмом месте! Провалил математику! Пятьдесят восемь баллов по физике!». Тетсу сжал кулаки от досады.
«Все это он… И все из-за этого придурка… Я хочу постоянно быть с ним, смотреть на него, целовать его… Черт!»
Мальчик решил найти уединенное место где-нибудь во дворе школы, чтобы съесть свой завтрак, но вдруг вспомнил, что еще не взял коробку с о-бенто у Хаято. Это означало, что ему все-таки нужно было увидеться с братом до конца занятий… Что было чревато прогулом, ну или, как минимум, мысленным отсутствием на уроке и витанием в облаках.
Тетсу вздрогнул, почувствовав прикосновение. Он обернулся — сзади стоял довольно улыбавшийся Хаято. Брат без слов взял мальчика за руку и потащил в неизвестном направлении.
— Куда ты меня ведешь? — возмутился Тетсу.
В ответ Хаято лишь загадочно улыбнулся. Мальчик знал: нельзя, нельзя, нельзя… Нельзя идти на поводу у брата, потому что это опасно. Тетсу не мог спокойно находиться в компании Хаято, особенно, если они были наедине. Хотелось прижиматься к теплой груди брата, целовать его мягкие податливые губы, ласкать волосы, пропуская сквозь пальцы ярко-розовые пряди вперемешку с угольно-черными.
— А ты меня сегодня порадовал, — усмехнулся старший брат, вталкивая младшего в художественный класс, обычно пустовавший в первой половине дня, и попутно подпирая дверь стулом. — Поздравляю тебя с выходом из общества занудных ботаников.
— Что ты собираешься делать? — спросил Тетсу, понимая, что это глупый вопрос. Было абсолютно ясно, что именно брат намерен сделать… Умопомрачительный риск кружил голову… Мальчик не смог сопротивляться, когда Хаято приблизился, толкая его на один из столов. Пальцы Тетсу на автомате сомкнулись на отвороте пиджака брата. И, хотя мальчик чувствовал безумное желание от одного только взгляда дерзких глаз Хаято, от развратной улыбочки, игравшей на его лице, Тетсу все-таки был еще немного зол на брата.
— Ну да, — произнес он с сарказмом, — конечно, мы должны хоть раз сделать это в школе… а иначе никак…
Хаято приподнял братишку за бедра, усаживая на стол, и провел языком вдоль жилки на шее мальчика. Тетсу вздрогнул и невольно запрокинул голову, подставляя шею для поцелуев.
— Должны же мы как-то отметить твое седьмое место в рейтинге? — со смешком спросил Хаято, скользя губами вниз, к ключицам.
— Ты… Как ты вообще смеешь говорить мне такое?! — вместо возмущенного возгласа с губ Тетсу сорвался сладко-мучительный стон. — Это все из-за… из-за тебя!
— Ну да, — улыбался брат. — Конечно… Это я мешаю тебе готовить ужин, делать уборку в квартире…
Руки Хаято медленно скользили вниз от талии мальчика к его бедрам. Тетсу не сопротивлялся, но и не проявлял никакой инициативы. Только лишь обхватил брата за шею, не в силах больше противиться нахлынувшему возбуждению.
«Этот придурок дразнит меня! — думал он. — Или нет? Неужели он собирается трахнуть меня прямо тут, в школе?!»
— Это я домогаюсь тебя каждые десять минут, — продолжал Хаято, — даже если отец дома… Это все я, да?
Тетсу молчал, понимая, что брат прав. Он, и правда, редко мог сдерживать свое желание. Он хотел брата каждую минуту, каждую секунду. И даже сейчас больше всего мечтал о том, чтобы Хаято продолжал.
— Давай, сделай это уже, — простонал мальчик на ухо брату.
Хаято не стал заставлять себя ждать. Парень накрыл губы Тетсу грубым и ненасытным поцелуем. Не отрываясь от брата, он рывком стянул с мальчика пиджак. Пальцы, дрожа, развязывали галстук. Тетсу, тоже в нетерпении, расстегивал рубашку брата.
«Мы — полные идиоты, — думал мальчишка. — Придурки… придурки».
И все же он не мог остановиться: руки уже блуждали по груди старшего брата, гладили и массировали темные соски, затем скользнули ниже, расстегивая ремень брюк.
— Ну что, скромник, — брат обдал плечи Тетсу горячим смехом, — больше не будешь сопротивляться?
Вместо ответа мальчик проворно запустил руку в брюки Хаято и, нащупав его твердый уже член, несколько раз прошелся по нему ладонью вверх-вниз, наслаждаясь возбужденными стонами Хаято…
Брат опрокинул его спиной на стол — вниз полетели оставленные кем-то баночки с красками, тряпки с разноцветными потеками, кисти. Тетсу лежал, распластанный на столе, с расстегнутой рубашкой и спущенными штанами, а Хаято в это время целовал его всего… начиная от шеи, медленно перемещаясь губами по груди, по очереди лаская каждый сосок, и дальше вниз, вниз, к самому…
— Мммм… — Тетсу громко застонал и тут же поспешил закрыть себе рот рукой. Да, конечно, это художественный класс, но ведь не факт, что никто не войдет прямо сейчас… они же вошли…
Впрочем, это все уже было неважно. Когда влажный горячий рот Хаято накрыл его возбужденный член… когда язык заскользил вокруг головки, оставляя на ней капельки слюны… когда пальцы брата крепко вцепились в бедра мальчика… все уже стало неважно… Тетсу закрывал себе рот, чтобы стоны его мучительного удовольствия не стали слышны на всю школу. Мальчишка опять думал о том, что их могут застукать, и мысли эти приносили почти такое же сильное удовлетворение, как и старания брата…
«Я совсем опустился, — думал Тетсу, глядя в потолок и не зная, куда деть руки. — Мой брат отсасывает мне прямо в школе во время перемены, а я мечтаю о том, чтобы нас застукали…»
Как же это было низко, но как изумительно сладко, как прекрасно и безумно приятно. Хаято облизнул два пальца и протолкнул их внутрь братишки. Тетсу изогнул спину от удовольствия… О, да, его брат умел делать это так восхитительно, что боль в одну секунду сменялась наслаждением, и было так здорово — двигать бедрами навстречу его руке… еще… и еще… и еще… чтобы они входили глубже, эти тонкие пальцы с черным маникюром.
