Прослеживаю взглядом высокие скулы, нежные, как будто слегка припухшие губы, которые она то и дело облизывает после соленого попкорна. Обнимает ими горлышко бутылки. А когда пьет, ее горло вибрирует, и моя фантазия летит, не сдерживаемая ничем. Хочу ворваться в этот рот членом, и чтобы Мишель точно так же продолжала глотать и слегка жмуриться от приятных ощущений.
Спускаюсь взглядом ниже и ласкаю обнаженное плечо, с которого съехала футболка. Цепляюсь за лямку черного бюстгальтера и утопаю в ее декольте. Я толком никогда не видел ее груди. Даже в бассейне в доме моих родителей Мишель надевала достаточно скромный купальник, как правило, сплошной. Но мне было достаточно соблазнительной ложбинки, по которой стекали капли пота, чтобы на задворках сознания заискрило. Во время сна ее грудь была мягкой и соски не выделялись. А там, в лесу, я ничего толком не видел.
Резко отворачиваюсь и упираюсь взглядом в экран, пока у меня не задымилась ширинка. В голове с практически ощутимым треском задвигались шестеренки. Я хочу ее. До головокружения. И никакие шлюхи не заменят мне ее. И ни одна девушка не сможет занять ее место. Я просто повернутый на Мишель маньяк.
Из груди вырывается тяжелый вздох, и я сильнее вдавливаю затылок в подголовник.
― Все нормально? ― спрашивает Мишель, и я снова поворачиваюсь лицом в ее сторону.
Она настолько искренне спрашивает, во взгляде ― печать заботы и беспокойства. А я снова чувствую себя подонком. Эгоистичным извращенцем, который запер девочку в подвале и не дает ей видеть солнечный свет. Наверное, она зачахнет тут без него. Я сжимаю руки в кулаки, потому что снова и снова ненавижу себя за голод, который испытываю по отношению к ней.
― Как ты жила весь этот год? ― спрашиваю тихо, даже не задумавшись над вопросом и не зная, какого ответа ожидать.
Мишель молча смотрит на меня. Обводит взглядом мое лицо и слегка хмурится.
― Ты не звонил мне, не отвечал на мои звонки и сообщения.
― Прости.
― Ты меня игнорировал. А мне было… ― ее подбородок начинает дрожать, и на меня накатывает паника. Я не знаю, как справляться с ее слезами. Я их боюсь. ― Мне было так одиноко, Финн. У меня же никого нет.
― Как и у меня, ― медленно отвечаю я.
― У тебя есть…
― Кто, Мишель?
― Я, ― шепчет она, и ее щеки покрываются нежным румянцем. Снова сжимаю кулаки, борясь с потребностью прикоснуться.
― А у тебя ― я.
― Правда? Или ты снова сбежишь? ― вот теперь в ее голосе слышно раздражение, и я выдыхаю. С этой эмоцией я могу совладать, но только не слезы и истерика, они выбивают меня из колеи.
― Не сбегу, Мишель.
Она садится в позу лотоса, повернувшись ко мне лицом. Снова молча изучает мое лицо.
― Экран там, ― я с улыбкой киваю в сторону телевизора, но Мишель не улыбается в ответ.
― Почему ты стал убийцей? ― внезапно спрашивает она, а у меня в горле застревает воздух. Неожиданный вопрос. И, кажется, ей совсем не страшно находиться с убийцей в одной комнате.
― Я… ― прикрываю глаза, подбирая слова. ― Я не убиваю всех подряд.
― Так ты зарабатываешь деньги?
― Что? Нет, Мишель. Так я мщу тем, кто виновен в смерти моей семьи. Я же говорил тебе.
Она потупляет взгляд, смотря на покрывало, лежащее на диване между нами. Медленно перебирает тонкими пальцами кисточки полотна.
― А кто виновен?
― Это вопрос с подвохом?
Она поднимает голову и сверлит меня взглядом.
― Это прямой вопрос, Финн. Ответь на него.
― Ирландская мафия, ― отвечаю после пары секунд колебаний.
Мишель ахает и прикрывает пальцами рот. На ее глазах снова блестят слезы. Да что ж за вечер такой сопливый? Вроде не мелодраму смотрим, а она постоянно срывается на плач.
― Мишель? ― зову, когда понимаю, что она не выйдет из ступора, если ее не дернуть. ― Поговори со мной.
― Почему ты просто не отпустишь ситуацию?
― Отпустить? Ты серьезно? ― Я горько усмехаюсь. ― Уж кто-кто, а ты точно должна меня понять.
― У меня ни разу не появлялось желания убить кого-то, потому что Малоун умер, Финн.
― Совсем ни разу?
Она медленно качает головой, а я ей не верю, потому что знаком со стадиями принятия. Я сам прошел каждую из них, пережил, пропустил через себя. Адриан говорит, что я застрял на стадии гнева, трансформировав его в ярость и дав ей выход. Но нет. После ярости я был в депрессии, а потом смирился с тем, что моих родных уже не вернуть. Именно на стадии принятия я и принял… решение убить всех мудаков, из-за которых моя семья легла в землю. Точнее, то, что от них осталось. И да, я знаю, что уподобляюсь тем, на кого охочусь, становлюсь таким же, как они. Но меня это не останавливает. Потому что я жажду крови. А на пути к конечной цели я слегка очищу мир от грязи. Да, я не перебью всех членов всех ирландских группировок, но хотя бы немного подкошу один из их рассадников.
― Тогда чего тебе хотелось, Мишель?
Она снова опускает голову и сверлит взглядом плед.
― Чтобы ты был рядом, ― шепчет она едва слышно. ― Чтобы обнял меня и пообещал, что все будет хорошо.
― И ты бы поверила? ― спрашиваю сиплым голосом.
― Тебе ― да.
― Почему?
Она пожимает плечами.
― Потому что ты единственный из мужчин семьи, кто не был связан с мафией.
― Я занимался модернизацией оружия.
― Для армии и полиции, ― упрямо гнет она свою линию.
Я раздумываю, открыть ли девочке глаза на реальность, или остаться для нее принцем на белом коне. Решаю все же выбрать последнее. Потому что все это в прошлом, а еще потому что… эгоистично не хочу, чтобы она отдалялась от меня. Хочу, чтобы все так же была ко мне благосклонна.
Мне хочется обнять ее. Сделать то, что не сделал год назад. Показать, что я здесь, неподалеку. Что я теперь всегда буду рядом и все будет хорошо, пока она со мной. Но я засовываю свои зудящие пальцы в миску с попкорном. Я пока не готов обниматься с ней просто так, без подтекста.
Она дуется, я это вижу. Ее брови сошлись на переносице, и она нервно теребит бахрому пледа.
― Мишель, ― выдыхаю я. ― Тебе стоит просто смириться с тем, кем я стал, иначе нам будет тяжело сосуществовать.
Она тяжело вздыхает и снова поворачивается к экрану, я следую ее примеру.
― Мне нужно время, чтобы переварить эту информацию, ― отвечает она наконец.
Мы продолжаем смотреть фильм в полной тишине, и это, наверное, должно приносить блаженство, но фактически выбивает меня из колеи. Я должен знать, о чем она думает. Что за мысли там крутятся в ее симпатичной головке?
В какой-то момент наши пальцы сталкиваются в миске с попкорном, и мы оба слегка дергаемся, как будто между нами проскочило электричество. Мимолетное касание, от которого по коже разбегаются мурашки. Наши взгляды встречаются, и я жду, что Мишель в любую секунду отвернется, но нет, она продолжает смотреть на меня. Я придвигаю кисть ближе, преодолевая еще несколько зерен попкорна, и снова касаюсь ее руки. Медленно поглаживаю нежную кожу, наслаждаясь тем, как расширяются зрачки Мишель. Как она приоткрывает губы и делает глубокий вдох. Потом облизывает нижнюю губу, и я схожу с ума от потребности впиться в нее своими губами, облизать ее и почувствовать вкус. А потом наброситься, придавить своим телом и вколачиваться до звезд перед глазами. Но Мишель, как будто услышав мои мысли, медленно вытаскивает руку и закидывает в этот соблазнительный рот пару зерен попкорна, а потом снова поворачивается к экрану. Все, момент прошел, а желание ― нет.
Глава 12
Я расхаживаю перед окном, ожидая, пока Адриан вернется к нашему разговору.
― Алло. Финн, я тут. Прости, сегодня руководство лютует. Вчера была перестрелка в одном из клубов.
― Ирландцы?
― Предположительно. Разберемся. Так что там у тебя?
― Я решил поменять порядок действий. ― Он молчит, ожидая, пока я продолжу. ― Хочу начать с Ангуса.
