Кровавое месиво прекратил Кречетов, силой оттаскивая Шаха от отключившегося парня.
— Я тебя уничтожу. — Услышал он вслед, уходя из дома, знал только одно: всё сделал правильно.
* * *
Во рту было сухо, горло першило. Глаза полностью отказывались подчиняться. Я чувствовала себя как после хорошей пьянки и сквозь мучающее похмелье пыталась попросить пить. Сейчас обычная вода казалась райским нектаром, и только осушив предложенный стакан, я пришла в себя. Ну, как пришла… подтянула тяжёлые руки и фактически силой разлепила веки, перед собой видела веселящийся взгляд малахитовых глаз.
— Кто-то вчера явно перебрал. — Прошептал Дима, зная наверняка, что произнеси это он чуть громче, моя голова раскололась бы на де части. Сквозь боль, я улыбнулась.
— Боже, что это было… — Простонала, только язык не ворочался и вполне возможно, что до мужа это дошло в искажённом варианте. Но он улыбался, я знала это, даже учитывая, что мои глаза закрылись обратно.
— В какой забегаловке ты ела, Галь, отравление жуткое. Что мне с тобой делать?
— Это был малюсенький кусочек тортика… — Пробормотала я, чувствуя, что язык начал оживать и теперь шевелится увереннее.
— Кусочек тортика. — Проворчал он, губами коснувшись моего виска. — Напугала меня. Больше из дома ни ногой.
— Фу, ты курил! — Не знаю, жаловаться я пыталась или возмутиться, но, не смотря на возглас, даже не предприняла попытку оттолкнуть. Я улыбалась.
— Я перенервничал и еле пережил этот кошмар. — Шутливо вздохнул он, стараясь на меня не дышать.
— А я есть хочу.
— Тортик? — Хмыкнул Дима, я обиделась.
— Что угодно, только не фасолевый суп. — Надула нижнюю губу, Дима тут же щёлкнул по ней, поддевая.
— Ну-у, всё. Можно говорить врачу, что ты пришла в себя. Если уж мой суп вспомнила, то здорова. — Пригладил мои волосы. Очень аккуратно. И лишь почувствовав шпильки в причёске, я действительно испытала острую необходимость видеть его глаза.
— Дим, я испортила презентацию. — Подхватилась на постели и огляделась по сторонам.
— Да ну, серьёзно? — Нахмурился муж и смотрел на меня с еле сдерживаемым смехом.
— Я в больнице?
— Да что ты… Просто забыла, как выглядит наша спальня.
— Ты издеваешься надо мной?
Я положила руки поверх одеяла и только тогда кивнула уверенно.
— Ты издеваешься надо мной.
Он сдвинул брови, точно как американские актёры, когда нужно изобразить нежность и прикоснулся большим пальцем к моей щеке.
— Маленькая и глупая. — Вздохнул, поглаживая. — О чём ты только думаешь?.. Как чувствуешь себя?
— Сушит. А так неплохо. — Прислушавшись к себе, уверенно ответила я, потом, на всякий случай прислушалась ещё и тогда уже кивнула.
— Ничего не болит?
— Не-ет. Дим, а ты точно мне всё рассказал? Ничего не случилось? Ты старушку на улице не сбил, пока ко мне мчался? Слу-ушай, надо ещё Лизке позвонить спасибо сказать, хорошо, что она рядом была, правда? — Оживилась я, взглядом телефон отыскивая. Наверно окончательно в себя пришла, потому что и ноги подобрала, усаживаясь по-турецки на кровати, Дима только чаще поглаживать мои руки принялся.
— Я уже отблагодарил. — Нехотя признался, лукаво поглядывая на меня снизу вверх.
— Да ну? Ты? Старый солдат, который не знает слов любви? — Я посмотрела на возмущённое нахмуренное лицо и окончательно подняла себе настроение, взъерошив успевшие отрасти волосы. Дима только недовольно фыркал, устраивая голову на моих коленях. — Как хорошо, что я у тебя есть, да? Иначе совсем бы старичок со скуки загнулся.
— Да, уж, теперь мне это точно не грозит. — Не понятно к чему проворчал он и прислушивался к биению сердца.
— Честно говоря, я подумала, что беременна.
Дима вздохнул.
— А что? Признаки те же. Тошнота, головокружение, потеря сознания вследствие резкого падения давления. Дим, давай к врачу сходим.
— Кто о чём, а вшивый о бане. — Бубнил муж, плотнее утыкаясь лицом в мой живот. — Нет там ещё ничего, носом чую. — И несколько раз издал соответствующие звуки, блуждая носом по животу, вызывая смех и желание сбежать.
— Дурак, я же серьёзно. — Оттащила я его за уши от себя. Поморщила нос, скорчила рожицу и всё равно поцеловала, потому что люблю.
Спокойно мы жили не долго. Около месяца. Пару раз за этот срок я успела побывать с Женей в недолгих командировках, и как раз из одной такой поездки и привезла сильнейшее пищевое отравление. Кажется, из меня выходило даже то, чего и в помине не было, по крайней мере, было именно такое чувство. Диму с работы отзывать не стала, знала, что у них какие-то неприятности и все силы мобилизованы для достижения цели, пыталась справляться сама. Честно пыталась. Пока не проснулась очередной раз в холодном поту, а он рядом.
— Нет, ну, я, конечно, догадывался, что по тебе ясельная группа плачет, но не до такой же степени. — Сказал он тогда, проверил температуру, приложив ладонь к моему лбу.
— Нету. — Призналась я, хотя мне всегда было сложно признаваться, что я в болезни дошла до измерения температуры.
На самом деле болела редко, оттого и не привыкла хвататься за подручные средства. Да у нас с бабулей из таблеток только цитрамон дома, и тот завалялся! Вот я и пыталась скрыть краску на лице после шокирующего признания.
— А что есть?
Я вздохнула, припоминая всё, что было за день.
— Наверно тебе лучше этого не знать.
— Да? И почему?
— Приятного мало. — Пояснила я и глубже в одеяла укуталась, озноб всё же ещё пробивал. — Но если ты согласишься полежать со мной, наверно я не буду против.
— Ах, наверно! Так мне тебя ещё и уговаривать придётся?
— Глупости. Ты просо сделай вид, что сам этого захотел.
— Это кто такое сказал?
Я прям чувствовала, что мой нос — единственная часть тела, оставшаяся на поверхности, пострадает.
— Я сказал. — Прогнусавила, сдерживая улыбку.
— Ах, ты сказал?! Сейчас я тебя за это… А ну, иди сюда.
Но, вопреки ожиданиям, Дима нос не тронул, а просто сдёрнул с меня одеяло, заставляя кричать не своим голосом.
— Ну, мне же холодно! Ну, нельзя же так.
Просилась я, поджимая колени и пытаясь отвоевать хотя бы клочок согревающей ткани.
— Иди со мной.
— Ты меня на улицу, что ли, тащишь?
— Ага, закаляться! — Пыхтел Дима, словно ему составляло какой-то труд перекинуть меня через плечо и спустится в таком виде по лестнице.
— Дима, это не серьёзно! — Пыталась возмущаться. — Дима… меня же сейчас стошнит. — Уже пищала я, реально чувствуя позывы и изо всех сил прикрывая рот руками. Смешная! Словно это помочь может.
