Однако были и такие посетители, которых Гарри впускал охотно. Одним из них был Кевин, пришедший только полторы недели спустя появления на свет своего племянника.
- Привет, - Кевин прикрыл за собой дверь отдельной палаты. - Я не помешаю?
Малыш в это время, ради разнообразия наслаждался жизнью, безрезультатно пытаясь ухватить пухлой ручкой радугу над самой колыбелью - движения он ещё координировал плохо, так что это дело могло занять упорного ребёнка надолго; Гарри начинал в третий раз перечитывать «Уход за новорожденным», но книга могла спокойно подождать.
- Привет! - Гарри впервые со дня смерти близнецов расплылся в улыбке. - Не помешаешь, конечно. Почему раньше не заходил?
- Ну, я же знал, что ты с ребёнком возишься…
- Между прочим, зашёл бы и помог, - фыркнул Гарри. - Ведь он тебе племянник…
- Ой… я, получается, ему дядя?
- Именно так, дядюшка Кевин, - кивнул Гарри, сдерживая новую улыбку. - Да ты подойди к нему, посмотри… он не кусается.
Кевин явно воспринял последнюю фразу с долей недоверия, но гриффиндорская храбрость не позволила ему выказать свои опасения.
- Какой маленький…
- Ему только десять дней, чего же ты хочешь? И это даже хорошо, что маленький… будь он побольше, я бы его на руках не удерживал подолгу.
- А можно его… потрогать?
- У тебя руки чистые? Лучше всё-таки вымой… вдруг ты, пока сюда шёл, подцепил какую-нибудь грязь с перил или ещё что-нибудь.
Искусство младенцедержания Кевин освоил с первых секунд, заставив Гарри ощутить себя недоразвитым; малыш чувствовал себя на руках дядюшки, как рыба в воде, и усиленно пытался схватить Кевина за нос. Кевин был против, но малыш не сдавался и выторговал в плен вместо носа хотя бы палец.
- У него вся ладонь еле-еле мой палец обхватывает, - зачарованно поделился Кевин, не глядя на Гарри. - Я даже не знал, что люди бывают такие маленькие…
Внутри Гарри разливалось вязкое, как сироп, тепло; перехватывало горло и отчего-то щипало в носу. Кевин смотрелся с малышом замечательно… так, что хотелось сфотографировать этот момент и вложить снимок в альбом, чтобы потом пересматривать и всегда улыбаться, глядя, как племянник старательно отрывает пуговицы с мантии своего малолетнего дядюшки, а последний безуспешно пытается отвлечь внимание ребёнка светящимся кубиком. «Кубик он, знаете ли, каждый день тут видит, а вот пуговицы собственного дяди - это редкое развлечение…»
- А как его зовут?
- А… э… - Гарри с немалым удивлением понял, что сочинить собственному сыну имя так и не удосужился. - Никак пока не зовут. Я ещё не придумал. Давай вместе думать?
- Давай, - Кевин деловито подвинулся на кровати. - Садись сюда, будем думать.
- Может быть, Блейз? - предложил Гарри, вспомнив о своей речи перед Эй-Пи около года назад. Тогда он обещал назвать Блейзом своего сына, будучи железобетонно уверен, что никогда не обзаведётся детьми… - Ты его не знал, но я… я любил его. Блейз Забини, мой однокурсник…
Кевин серьёзно кивнул.
- А второе имя пускай будет Седрик, ладно?
- Блейз Седрик Поттер, - произнёс Гарри, вслушиваясь. - Необычно, но мне нравится.
- Мне тоже, - Кевин ухмыльнулся и потерял бдительность; шустрый Блейз Седрик, наследник славного рода Поттеров, цапнул прядь отросших за зиму волос своего дядюшки. - Ай!
- А ты думаешь, почему я свои волосы ленточкой для писем перевязываю? - хмыкнул Гарри. - У него хватательный рефлекс - на десяток взяточников хватит, и ещё останется.
Кевин засмеялся и кое-как высвободил волосы, вызвав у маленького Блейза протестующий вопль.
- Ш-ш-ш-ш, - успокаивающе зашептал Кевин в младенческое ушко. - Не надо плакать, ш-ш-ш-ш… ты самый замечательный малыш на свете, у тебя самый лучший папа, какого только можно пожелать, зачем же ты кричишь?
Блейз затих, как под гипнозом. Гарри, который подобного эффекта добивался только с применением эмпатии, испытал жесточайший приступ белой зависти.
Отец и дядя покормили Блейза Седрика вместе; после этой сакральной процедуры Кевин почему-то погрустнел.
- Что случилось? - Гарри говорил полушёпотом, чтобы не разбудить сына. - На тебе лица нет…
- Я просто подумал… родился один человек, а сколько умерло? Во дворе уже кучи могил, не школа, а какое-то кладбище… Гарри, почему они все уходят? - глаза у Кевина были совершенно больные и по-щенячьи жалобные. - Они все умирают и умирают…
- Потому что война, - Гарри обнял брата за плечи. - Война, Кевин.
- Гарри… пожалуйста, прекрати войну, - глухо попросил Кевин. - Пожалуйста, я не могу так больше…
- Я покончу с ней, - пообещал Гарри. - Уже совсем скоро. Я знаю, что надо сделать.
Ближе к вечеру Гарри обнаружил, что увлажняющий крем для детской кожи закончился, и попросил Кевина сгонять вниз, к Северусу - попросить сварить хотя бы немного.
- Ладно, - Кевин уходил с неохотой. - Если только он уже вернулся…
- Откуда вернулся? - насторожился Гарри. - Нам же нельзя никуда из замка!
- А он и не из замка. Он только из лаборатории, в темницы ходит. К Драко Малфою.
- К Драко Малфою? Зачем?
- Северус говорит, что просто поболтать. Мол, там, в темницах скучно. И в лаборатории тоже скучно, а если выйдешь из неё - так обязательно наткнёшься на Грозного Глаза с претензиями. Он туда часто ходит, а ты не знал?
- Не знал, - сознался Гарри. - Тебя Северус с собой не берёт?
- Нет, да я и сам не хочу. Мне с Рождества не нравятся никакие темницы.
- Понятно… всё-таки сходи. Я думаю, он уже вернулся, если пошёл туда до того, как ты отправился сюда.
* * *
Глубокой ночью Гарри, сидя на широком подоконнике в палате, цедил зевки в кулак и пытался думать, пока Блейз Седрик мирно спал. Из хоркруксов оставалась лишь Нагайна; с ней легко будет справиться. Предполагалось, что после этого Гарри убьёт Вольдеморта, и настанут мир, дружба и жвачка.
Но Гарри по-прежнему не хотел убивать.
«Что ещё я могу сделать? - оконное стекло холодило лоб. Шрам слегка зудел изнутри, как весь последний месяц, пока Вольдеморт лично усмирял беспорядки в Испании и Франции, пытаясь удержать в узде захваченные земли. - Что?»
Должен был быть какой-то другой выход. Конечно, нет человека, нет и проблемы… но Гарри не хотел больше так решать свои проблемы.
Хватит, нарешался.
«Даже если вас съели, у вас всё равно есть два выхода», - припомнилось Гарри невесело. Его положение, если судить с точки зрения съеденного, было куда более выгодным, но второго и последующих выходов он не видел. Быть может, он зашорен и ходит по кругу, сам того не подозревая?
Как закончить войну без лишних смертей?
Кевин просил прекратить её. Прекратить квинтэссенцию бессмыссленной жестокости; стоить ли выполнять просьбу новой жестокостью?
