- Я знаю, Гарри. Это было довольно грубо с твоей стороны.
- Что поделать, - признал Гарри. - Мы, слизеринцы, не слишком уважаем авторитеты.
- Я заметил это, Гарри.
- Скажите, директор, я тоже мёртв? Почему-то, когда я умер в прошлый раз, это было по-другому…
- Ты скорее жив, чем нет.
- И Вы пришли объяснить мне, почему?
- Ты прав, - Альбус Дамблдор оставался невозмутим. - Для начала, я хотел бы сказать, что горжусь тобой - когда я понял, кто и как убил меня, я начал всерьёз сомневаться, что ты сумеешь пожертвовать собой, чтобы остановить Тома.
- Я бы, может, и не стал жертвовать, если бы Кевин не попросил меня остановить войну, - пожал плечами Гарри. - Вы зря лишали меня привязанностей - если бы не они, мы бы с вами тут не беседовали.
- Я делал ошибки, - с готовностью согласился Альбус Дамблдор. - Но, Гарри, у меня действительно есть, что тебе сказать.
- Говорите, - Гарри всё смотрел на несчастное существо на полу и боролся с непрошеными острыми слезами жалости; мышцы лица сводило судорогой от попыток остаться спокойным.
- В своей жадности и жестокости Вольдеморт взял твою кровь. Но он не учёл, что в твоей крови - дар твоей матери. Её защита, её любовь. Вы разделили этот дар, и теперь, пока живы эти чары, жив и ты.
- Жаль, я не сказал маме спасибо - тогда, в конце пятого курса. Знаете, я видел её, когда упал в Арку.
- Ты мог увидеть её в любой момент в этом году - для этого необязательно было умирать.
- Что Вы имеете в виду?
- Я ведь завещал тебе снитч - неужели ты не догадался, как его открыть?
- Я и не пытался - прочёл надпись, пожал плечами и убрал в сундук.
- Гарри, Гарри… ты не представляешь, насколько это был продуманный и чёткий план! Но ты, как обычно, всё порушил.
- Вы, конечно, извините, но мне даже не стыдно, - Гарри хмыкнул. - Мне надоело жить по чужим планам. Так что всё-таки было такого особенного со снитчем?
- Внутри него спрятан Воскрешающий Камень. Ты знаешь эту сказку, Гарри?
- Знаю, - Гарри внезапно пробил мороз по коже. - А ещё я помню, что средний брат не выдержал и покончил с собой, потому что его любимая девушка была только призраком. Вы хотели, чтобы я сходил с ума ежесекундно - видел любимые лица рядом и не имел возможности обнять их, поцеловать? Чтобы дилемма «видит око, да зуб неймёт» сделала из меня готового пациента для психиатрического отделения Сейнт-Мунго?
- Не думаю, что ты сошёл бы с ума, - мягко сказал Дамблдор. - Ты на самом деле куда сильнее, чем был юный Певерелл. Это причиняло бы тебе страдания - но и радость была бы велика.
- Радость? От суррогата? Директор, а Вы когда-нибудь любили? Вы представляете себе, о чём говорите?
- Любил. Я, собственно, до сих пор люблю Геллерта Гриндельвальда.
- Вы любите его и посадили в каменный мешок, - задумчиво сказал Гарри. - Никогда не подозревал, что Вы настолько лицемерны.
Директор промолчал. Гарри вздохнул и погладил корчащееся существо - часть души Тома Риддла - по багровой руке.
- Я никогда не буду пользоваться Камнем. Лучше зарою его где-нибудь - если, конечно, вернусь. Я не имею права сходить с ума, понимаете?
- Никогда не думал, что у тебя такое развитое чувство долга, Гарри.
- У меня нет чувства долга. У меня есть только любовь, господин директор.
- Я рад этому, - спокойно ответил Дамблдор; и как-то понятно было, что бывший директор Хогвартса действительно этому рад.
- Знаете… - Гарри отвернулся от хнычущего комка багровой плоти. - Чёрт с ним, со всем тем, что Вы делали со мной. Но вот того, что Вы сделали с ним - этого я Вам никогда не прощу, - Гарри мотнул головой в сторону рыдающей частички души Тома Риддла.
По лицу Дамблдора пробежала рябь вины - именно рябь; черты искажались чувством и тут же разглаживались в привычную отеческую благожелательность.
- Я не хочу больше Вас видеть, - сказал Гарри, и директор растаял в тумане. По-видимому, здесь, где-то на полпути между жизнью и смертью, желания живых были законом.
- Седрик, - позвал Гарри шёпотом - горло перехватило. - Блейз. Фред. Джордж…
Они один за другим выходили из тумана; сотканные из перламутра, они за считанные секунды обретали жизненные краски. Его мёртвые окружили его - те, которых он звал вслух, и те, о которых лишь подумал - родители, Рон… здесь, правда, не было Джинни - нелюбимая, она не пришла к нему - наверно, потому, что на самом деле он не хотел её видеть, даже для того, чтобы сказать, что его сын прибавил двести граммов веса и усиленно учится держать голову.
Они были совершенно такие же, как при жизни - и оттого было больнее понимать, что они всё-таки мертвы. Они улыбались ему - они любили его.
- Молодец, - мягко сказал Седрик, которого ничуть не смущало, что они встретились куда быстрее, чем он обещал за Аркой. - Мы все тобой гордимся…
- Вы здесь… вместе? - шёпотом спросил Гарри. Предательские слёзы накипали на ресницах.
- Конечно, вместе, - отозвался Седрик. - Здесь очень просто быть вместе, и мы этим пользуемся…
- Кевин по тебе всё ещё скучает.
- Ты рядом с ним - это главное… А больше ты ни с кем не хочешь поговорить?
- Я боюсь, - честно сознался Гарри, обводя взглядом любимые лица. - Вы все умерли из-за меня…
- И думаешь, что кто-то станет тебя в чём-то обвинять? - спросил Блейз весело. - Гарри, ну ты и балбес…
- Знаю, - разулыбался Гарри. - А я сына в честь тебя назвал. Тебя и Седрика.
- Мы знаем, - Блейзу, похоже, импонировала мысль о том, что его именем назвали ребёнка. - Мы здесь о тебе много знаем - нам всё о тебе интересно.
- Нам тоже интересно, - укоризненно добавил Фред. - Ты думал…
- …мы сидим здесь… - продолжил Джордж.
- …на облаках…
- …играем на арфах…
- …поправляем нимбы…
- …и дуемся на тебя?
- Как бы не так! - закнчили они хором.
- Но ведь это я виноват. Если бы я не испортил портключ… если бы я хотя не стал потом таскать его на шее… если бы сумел отдать правильный портключ… если бы хотя бы вспомнил о хроновороте и вернулся назад, чтобы вас спасти!..
- И зря бы сделал, - неожиданно сказал Рон. - Нельзя играться со временем. Ты ни в чём не виноват - всё просто так неудачно сложилось.
- Рон… - тоскливо позвал Гарри. - Ты тоже меня прости… Я прочёл твоё письмо… если бы я знал! Я сообразил потом… я же эмпат. Само по себе обаяние на тебя бы просто так не подействовало, и на Дадли тоже, и, может быть, Джинни тоже не влюбилась бы в меня… но когда я что-то чувствовал - оно брало и выплёскивалось на вас. Вы… восприимчивые… И всё. Как гипноз. Я не знал…
- Откуда тебе было знать? - беспечно махнул рукой Рон. - В любом случае, я рад, что люблю тебя.
- И никто - никто, слышишь? - не злится на тебя, - добавил Джордж. - Мы запрещаем тебе чувствовать себя виноватым!
