Гарри попытался коснуться его руки, но пальцы прошли сквозь так достоверно выглядящую плоть.
- Ты всё ещё живой, - тихо сказала Лили Поттер. - Мы сделаны здесь из разного теста.
- Мама, - Гарри вздохнул и взглянул в глаза Джеймсу Поттеру. - Папа... как вам ваш внук?
- Замечательный малыш, - заулыбалась Лили. - Просто чудесный!
- Поздравляю с маленьким Блейзом, - Джеймс смущённо поправил очки. - Я знаю, ты читал дневник Сева…
- На эту тему мы с тобой ещё поговорим, - пригрозила Лили. - Зачем ты его так обидел? Если бы я знала, я бы заставила вас двоих помириться!
- И тогда не было бы меня, мам, - напомнил Гарри, давя смех.
- Тем не менее… - не сдалась Лили. - Ты считаешь, это было правильно - что твой отец испугался своей любви?
- Главное, ты теперь не испугайся, - попросил Джеймс. - Пожалуйста.
- Не испугаюсь, - пообещал Гарри.
Они сияли то ли туманным перламутром, то ли своей любовью; они были сделаны не из того теста, из которого был сделан он, материальный до безобразия в этом эфирном прозрачном зале. Он должен был оставить их здесь и вернуться… и ему так отчаянно, отчаянно не хотелось этого.
- Мы будем ждать тебя, - пообещали близнецы.
- Только не здесь, - добавил Блейз и кивнул куда-то в сторону. - Там, дальше.
- Мы там всё время, - заверил Седрик.
- Мы все там - те, кто умер, - пояснил Рон.
- Однажды - нескоро - ты будешь с нами, - улыбнулась Лили.
- И тогда мы уже никогда не расстанемся, - в глазах Джеймса играли золотистые искорки.
Гарри кивнул и долго-долго - может быть, не один век - смотрел, как они растворяются в тумане, из которого вышли. Когда-нибудь он тоже сумеет раствориться, а пока ему закрыт путь вперёд. Он должен вернуться.
Вернуться и исправить то, что ещё можно исправить.
* * *
Пахло сырой землёй и сухой, нагретой солнцем травой; Гарри открыл глаза и увидел безоблачное небо - такое высокое, что дух захватило. А потом он прислушался, и волна облегчения накрыла его с головой: никто не сделал никакой глупости. Защита Хогвартса работает. Вся его армия - его бывшая армия, потому что война закончится сегодня - в безопасности.
- Милорд! - послышался встревоженный голос кого-то из Внутреннего круга. - Милорд, он… он очнулся!
- Не мели чепухи, Руквуд, - ответил высокий холодный голос лорда Вольдеморта. - Мальчишка мёртв.
- Но он открыл глаза!
Послышались шаги и шорох мантии; Гарри резко сел, не дожидаясь контрольной Авады в голову, и вскочил на ноги. От Тёмного лорда его отделял полуметр утоптанной земли перед воротами Хогвартса; и страх в красных рептильих глазах был виден явственно - куда более явственно, чем того хотелось бы обоим.
- Привет, Том, - сказал Гарри, не подумав; рот Тёмного лорда шевельнулся, начиная выговаривать: «Ава…» - Хотя, мы сегодня уже здоровались, - поспешно добавил Гарри. - Так что можно сразу перейти к чему-нибудь другому.
- К чему, например? - Вольдеморт успел оправиться от шока и не стал торопиться загонять Гарри туда, откуда тот благополучно вернулся.
Гарри обернулся, прищурился и крикнул:
- Севви! Севви, ты покончил с Нагайной?
- Да, ххозззяин, - василиск словно вынырнул из травы; при его габаритах спрятаться в низкорослой растительности было трудновато, но здесь, видимо, важнейшую роль играл опыт. - Я рад, чшто ты сснова жжив.
- Я тоже, - Гарри погладил василиска по голове и улыбнулся Вольдеморту. - Хоркруксы закончились, Том.
- Не смей называть меня Томом!
- Прости, - откликнулся Гарри. - Вообще-то, я вернулся не для того, чтобы переругиваться с тобой.
- Вот как? И зачем же ты тогда вернулся, Поттер?
- Чтобы исправить твои ошибки, - мирно ответил Гарри. Он знал теперь, что делать и как делать. И это знание не включало в себя убийства.
- Мои ошибки? Не слишком ли высоко ты себя ставишь, Поттер?
- Видишь ли, - объяснил Гарри, - мои ошибки уже нельзя исправить. Поэтому я хотел бы помочь тебе с твоими. Ты ведь виноват меньше меня.
- Меньше тебя? - озадаченно повторил Вольдеморт.
- Ты, в отличие от меня, никогда не убивал любимых, - с грустью сказал Гарри. - Ты убивал тех, кого ненавидел, и к кому был равнодушен. Я виноват больше тебя.
- К чему ты несёшь весь этот бред, Поттер? - Вольдеморту, кажется, надоел этот довольно бессмысленный разговор.
Гарри не стал дожидаться очередной Авады.
- Мне так жаль, - сказал он мягко. - Мне так жаль, Том. Я так хочу исправить хоть что-нибудь…
Гарри выдернул из-за ворота мантии цепочку с хроноворотом и зажал в ладонях.
- Я очень хочу исправить то, что ещё можно, - повторил он и сжал руки.
Хроноворот оказался хрупким; он треснул сразу же, осыпав ладони Гарри прозрачным порошком, очень похожим на сахар - даже хотелось лизнуть и проверить.
- На самом деле, - шепнул Гарри, делая шаг и становясь вплотную к лорду Вольдеморту, - я не ненавижу тебя. Совсем нет. Видишь?..
Гарри положил руки на плечи Вольдеморту; порошок времени осыпался на мантию Тёмного лорда, стоявшего, как вкопанный. Золотистые, тёплые лучи забили из-под ладоней Гарри - лучи любви, любви исцеляющей, возрождающей, обновляющей, торжествующей; они, кажется, жгли Вольдеморта, потому что он закричал - пронзительно и страшно.
- Мы всё исправим, - пообещал Гарри. - Мы постараемся.
Гарри привстал на цыпочки и поцеловал Вольдеморта в лоб - так он часто целовал на ночь маленького Блейза, когда детские глаза делались совсем сонными и трогательными.
- Не надо плакать, - шепнул Гарри, в то время как золотые лучи - точь-в-точь те, что возникли на пятом курсе между двумя палочки с перьями одного феникса - окутывали их двоих сплошным шаром света, миниатюрным солнцем, тёплым и ласковым. - Вот теперь всё будет хорошо. У нас всё обязательно будет хорошо.
Лучи слепили Гарри так, что он больше ничего не видел; он только чувствовал, как плечи Вольдеморта содрогаются, а потом внезапно расширяются, раздваиваются - и стремительно убегают вниз, до уровня солнечного сплетения Гарри.
Лучи постепенно гасли, сходили на нет; Гарри почувствовал внезапно, что рубашка на спине прилипла к коже, и пряди на висках отсырели - любовь была тяжёлой, воистину тяжёлой работой. Дахание было сбитым, как после пробежки; и ноги норовили подкоситься.
На траве лежало тело лорда Вольдеморта - пустая оболочка, гомункул, созданный три года назад из чужой крови и чужой плоти; лежал, смотрел красными глазами в небо и не собирался больше шевелиться. Руки Гарри крепко сжимали плечи перепуганного до полусмерти одиннадцатилетнего мальчишки - темноглазого, темноволосого, в потрёпанной маггловской одежде.
Гарри не раздумывая привлёк к себе Тома и обнял.
- Что это такое - золотистое, тёплое? - мальчик упёрся руками Гарри в грудь, но всерьёз объятию не сопротивлялся. - Где я? Кто Вы? И что это такое было… и до сих пор есть… что это?!
