— Как ты думаешь они выглядят?
Пожимаю плечами:
— Ну… Похожие на людей…
Он встаёт из-за стола и кивает в сторону огромного телевизора:
— Пойдём. Я тебе покажу.
Он говорит мне сесть в кресло, а сам что-то ищет пультом в меню на экране. Наконец, включает файл с непонятным названием в виде пары букв и числа.
На экране появляется видео секса. Немного смущаюсь, хотя ещё позавчера меня бы это вряд ли смутило. Давид делает звук погромче.
Какой-то парень лет двадцати пяти, максимум тридцати, трахает сзади стоящую на четвереньках девушку. Намотав её длинные, иссиня-чёрные, собранные в хвост волосы на кулак, он активно двигает тазом, и периодически шлёпает её по попе. Она сладко постанывает и просит ещё.
Вижу, что Давид внимательно, с интересом на меня смотрит. Смущаюсь ещё больше.
— Что скажешь? — спрашивает он.
Глаза его будто смеются, хотя в целом лицо всё такое же непроницаемое.
— Домашнее порно, — говорю я. — Снято непрофессионально. Нет смены ракурсов.
— Да ты просто профи, — усмехается он. — Но я не о том. Девушку видишь?
— Она — робот? — изумляюсь я.
— Да. Сделана год назад. Производителем, с которым мы работаем.
В этот момент ракурс меняется. Явно съёмка с другой камеры. Теперь хорошо видно лицо девушки. Она — красивая азиатка лет двадцати.
— Мимику видишь? — спрашивает Давид.
— Да. Она немного странная.
— Некоторая заторможенность реакций, верно?
— Сложно сказать, — пожав плечами, говорю я. — Но да, наверное.
— Сейчас они сменят позу, она сядет к нему на колени. Обрати внимание на её движения.
Никогда не обсуждала порно в таком контексте…
Пара действительно принимается трахаться иначе. Девушка сидит к парню спиной, он держит её руками за талию, и она тихонько приподнимается и опускается, насаживаясь сверху на его член. Её упругие большие груди подпрыгивают в такт её движениям. Она закатывает глаза и чуть обернувшись лицом к парню, говорит ему, что ей очень нравится.
Она совсем, как настоящая, в смысле, как обычная красивая девушка, и я бы в жизни не подумала, что это робот. Даже сейчас, после слов Давида, глядя на экран я не могу толком в это поверить.
— Видишь косяки в движениях? — кивнув на экран, говорит Давид. — Грации — ноль.
— Мне кажется, что вы очень строги, — говорю я. — Вполне обычные движения.
— А должны быть изящные, сексуальные, как у танцовщицы, — отвечает он мне. — А она двигается, как торговка с рынка.
Я не знаю, как двигаются во время секса торговки с рынков, но согласна с тем, что изящества немного, хотя фигура у девушки — просто загляденье.
Давид будто мысли мои читает:
— А внешне она тебе нравится?
— Да, — искренне киваю я. — Очень красивая. Такая талия тонкая, бёдра округлые, ноги длинные. Грудь очень аккуратная и красивая. И лицом она просто красотка.
— Почти полная копия Марии, — говорит Давид, и выключает видео. — Многое хорошо передано, но движения, эмоции и чувственность — нет. Сплошные косяки.
Обдумываю то, что он сказал.
— А сколько стоит такой робот? — спрашиваю я.
— Как хороший немецкий автомобиль.
— И часто покупают?
— Нарасхват. Запись на несколько месяцев вперёд. Но производство штучное, а для захвата рынка его надо поставить на поток, как минимум, не потеряв в качестве.
Задумываюсь.
— А она может кончать?
— Конечно. Там множество очень чувствительных сенсоров. Она кончает даже тогда, когда её трахают в рот.
— Обалдеть…
— У неё очень чувствительные соски, — продолжает Давид, — 25 эрогенных зон, около 160 реакций на ласки, большой словарный запас. Но спустя год-два она станет старьём, и продажи сильно упадут. А потом её вовсе спишут, как устаревшую и неинтересную больше модель.
— Почему? — поражаюсь я.
— Как раз по тем причинам, о которых я тебе говорю, — усмехнувшись, отвечает Давид. — Рынок не стоит на месте. Нужны более крутые модели. Сексботы должны быть круче обычных женщин. Намного круче. И это понимают все компании-производители. Конкуренция — дикая.
Мне очень трудно осмыслить всё это.
— А она… — я запинаюсь, подбирая слова, — не холодная?
— Ты про температуру тела?
— Да.
— Стандартная. Тридцать шесть и шесть, если говорить об искусственной коже. Чуть теплее вагина, анус и рот. Но можно регулировать.
— Офигеть…
— Я тебе это всё не просто так показываю. Сейчас приедут сотрудники моей компании, ты сдашь анализы, и если всё будет в порядке — начнём работу.
— При них? — сглотнув, спрашиваю я.
Чувствую, как начинает учащённо колотиться сердце.
— Нет, — усмехается Давид. — В этом нет необходимости. Они уедут. Да ты не переживай так. Тебе понравится. Это куда приятнее, чем твоя бывшая работа. По крайней мере, ничего не надо изображать. Это как раз не приветствуется. Для чистоты результатов и эффективной записи необходим твой настоящий кайф. Но записывать начнём не сразу. Прежде всего надо будет выяснить шкалу твоей чувственности. А пока они едут… — он кивает в сторону стола, — загрузи посуду в посудомойку и протри стол.
13. Полина
И действительно, спустя минут двадцать к дому подъезжает белый автомобиль типа "Газели", и из него выходит группа из пяти человек. Я вижу всё это из окна на первом этаже. Уже одетая во вчерашнюю одежду.
— Пойдём, — кивает Давид в сторону стоящей во дворе машины. — Представлю тебя.
Мы выходим во двор. На улице жарко. Солнечный полдень так и пышет духотой, но время от времени с далёких гор дует приятный ветер. Кругом спокойная зелень и размеренное пение цикад. На солнце откровенно печёт.
Двое из группы выбравшихся из машины людей выгружают из неё какие-то коробки и ноутбуки. На кузове изогнутые и сверкающие серебром фиолетовые полосы и надпись между ними "SIER. Science Center".
Давид шагает впереди. Походка тяжёлая, но упругая. Очень спортивная.
Невольно любуюсь его мощными плечами и широкой спиной. Он одет в плотно прилегающую стрейчевую футболку синего цвета, и в отличие от пиджака, она не прячет, а только подчёркивает рельеф его мышц. И странное дело, несмотря на то, что я по сути у него в плену, меня охватывает чувство уверенности в собственной безопасности. Идя за ним следом я понимаю, что с таким мужчиной не страшно вообще ничего. Когда он на твоей стороне, разумеется.
Почти все сотрудники компании Давида одеты в лёгкую бело-фиолетовую форму — рубашки-поло и штаны. Только один, мужчина лет пятидесяти, в очках и с чуть растрёпанными волосами, одет по-деловому — в светло-серые, тщательно отглаженные брюки и серую рубашку с фиолетовым галстуком, на котором виднеется та же надпись, что и на кузове автомобиля.
Он даёт какие-то указания двум стоящим в ожидании разгрузки сотрудникам, а завидев нас, с улыбкой выдвигается навстречу.
Подходим к дороге. Мужчины обмениваются крепким рукопожатием.
— Добрый день, Давид, — по-русски говорит мужчина, не без интереса поглядывая на меня. — Это — та самая девушка, о которой вы говорили?
— Добрый, Олег. Совершенно верно, — он поворачивается полубоком ко мне. — Подойди.
Подхожу, встаю рядом.
— Полина, — представляет меня Давид. — Олег Семёныч, руководитель отдела тестирования.
— Очень приятно, — смущённо отвечаю я, и закусываю верхнюю губу.
— Очень, конечно, красивая барышня, — говорит Олег. — Ваш выбор понятен, Давид. Ну, что ж, мы сейчас разгрузимся, занесём всё, куда вы скажете, настроим технику, подготовим всё для сбора медицинских анализов, и будем готовы приступить.
— Как долго всё это займет в этих условиях? — интересуется Давид.
Меня это тоже очень волнует.
— Трудно сказать, — чуть хмурясь, говорит Олег. — Часа в два, думаю, уложимся. Куда нам проходить?
— В дом, — отвечает Давид. — В комнату на втором этаже.
— Хорошо.
