Боже, неужели это правда? С той ночи в клубе всё изменилось. И сейчас он застыл, пойманный меж двух огней — необходимостью отойти от неё и желанием не отпускать. И как часто он держал её вот так? Точно не в последние годы, но когда она была моложе — много раз. Странная пустота в сердце, которую он постоянно игнорировал, была согрета. В детстве он и его братья не могли оставаться в доме, наполненном разбитыми мечтами их матери о браке и отсутствием отца. Семья Дэниэлсов спасала их от одиночества. А в частности Мэдди. Она была такой особенной и так запала ему в сердце. Даже во времена, когда они не общались, её образ преследовал его словно призрак.
Закрыв глаза, он положил подбородок на макушку её головы.
— Я… я тоже скучаю по тебе.
Она подняла на него сонный взгляд, в её глазах светилось такое доверие. Боже, он был уверен, что она позволила бы ему всё, что угодно, прямо здесь и сейчас. Его тело кричало об этом, требовало.
С силой воли, о которой он даже не подозревал, он подвёл девушку к кровати в форме сердца, откинул одеяло и осторожно усадил. Неожиданный поворот судьбы — она не стала спорить и легла в постель.
— Где ты будешь спать?
Чейз навис над Мэдисон, пристально всматриваясь в её лицо. Он точно знал, сколько веснушек было на её носу и щеках. Двенадцать, если быть точным. Знал, что тот крошечный шрам под пухлой нижней губой получен в велосипедной аварии, когда ей было семь. Знал, какими выразительными могли быть эти губы в зависимости от настроения.
Он оглянулся. Диван выглядел узким, длинным и таким же комфортным, как куча досок.
— Чейз? — прошептала она.
Он заставил себя улыбнуться. Убрав с её лба прядь волос, он бессознательно погладил её щеку. Девушка прижалась к его ладони, и ещё один нежный вздох сорвался с её губ.
— Похоже на диване карточка с моим именем.
— Здесь места более чем достаточно, — она перекатилась на другую сторону и взглянула на него. — Я не кусаюсь.
Проблема была в том, что он надеялся на обратное.
— Я буду в порядке.
Удивительно, но она уснула прежде, чем он успел сказать что-то ещё, и это к лучшему. Если бы она повторила приглашение, он не был уверен, что смог бы устоять.
Поцеловав её, он пошёл к своему спальному месту. Улегшись на диван, он поворочался, чтобы устроиться поудобнее. Щемящая боль в груди снова вернулась. Но на этот раз не из-за отсутствия их объятий.
А из-за отсутствия Мэдисон в его жизни.
Глава 5
С Тайленолом в руках, её спасением от головной боли, Мэдисон подошла к матери и прищурилась за солнечными очками. Все посчитали, что экскурсия по винограднику — блестящая идея, и, возможно, ей тоже было бы интересно, если бы не псих-барабанщик, поселившийся в ее голове.
Чёрт, она и правда слишком сильно напилась вчера. Танцы на скамейке? Внезапно рациональный Чейз, провожающий её в номер? Пристыженная и более чем разочарованная в себе, девушка держалась поближе к семье, когда все они втиснулись в грузовик, перевозящий сено.
Бобби? Робби? Как бы его ни звали, он оказался в другой машине, слава Богу. Даже один взгляд в его сторону вызывал в ней желание зарыться в горке сухой травы в кузове. Каждый ухаб отзывался у Мэдисон в висках. Она вцепилась в сиденье и напряженно стиснула челюсть, когда их транспорт покачнулся на узкой дороге.
Её мама нахмурилась под полами широкой соломенной шляпы.
— Ты выглядишь немного голодной.
Прежде чем она успела ответить, встрял улыбающийся во все лицо Чад:
— Она вылакала бокалов двадцать вина прошлым вечером.
— Мэдисон! — воскликнула мама, нахмурив брови.
Девушка закатила глаза.
— Да не было там двадцати бокалов.
— Как много ты вчера выпила? — спросил отец, потирая подбородок.
— Не знаю… — она взглянула на хранящего молчание Чейза. — Может четыре?
Мама покачала головой, а Лисса хихикнула, когда Митч, усмехнувшись, сказал:
— Ну и пьянь…
Девушка скорчила ему рожицу и отвернулась. Насколько далеко могли видеть её глаза, настолько впереди под ярким солнцем и голубым небом простирались холмы и виноградники. К счастью, разговор о её похмелье перешёл к праздничным планам. В пятницу вечером будет репетиция, поскольку и мальчишник, и девичник уже прошли неделю назад. Нужно было успеть сложить целый вагон свадебных программок. Надеясь быть полезной, Мэдисон предложила свою помощь, пообещав сделать всё до обеда.
— Спасибо! — воскликнула Лисса с явной благодарностью. — Их очень много! Я уверена, остальные девушки с радостью согласятся тебе помочь.
Некоторые задачи должны выполнять подружки невесты, и она хотела поучаствовать. Другие уже сделали столько всего.
— Всё в порядке, я справлюсь. Пусть остальные отдохнут.
Глянув на Митча, Лисса отступила.
Мэдисон разгладила складки на джинсовой юбке. Напротив неё сидел Чейз. Хоть он не сказал ей и двух слов с тех пор, как девушка выползла из постели, она чувствовала на себе его взгляд.
Прошлой ночью…. Боже, похоже, он помог ей переодеться, а она заявила, что обычно спит голой.
Ну что ж, ещё одна медаль на поясе унижений. Мысленно клянясь больше не пить, она быстро посмотрела на него.
Их глаза встретились, и в ту же секунду грузовик остановился напротив большого каменного здания. Все поспешили вон из машины. Митч и Лисса шли впереди, обнимая друг друга за талию. Её родители тоже прижимались друг другу. Как сказал Чейз, у них был второй медовый месяц. Они едва успели насладиться первым, поэтому девушка была рада видеть, что они весело и романтично проводят время.
— Держи, — послышался низкий голос.
Мэдисон подняла взгляд, удивлённая появлением Чейза. Он протянул ей бутылку воды. Взяв её, она неуверенно улыбнулась.
— Спасибо.
Он пожал плечами.
— Я знаком с похмельями потяжелее, так что вода должна помочь.
Ему ли не знать, подумала она, откручивая крышку и делая глоток. Помимо трёх его клубов, где спиртное лилось с потолков, в колледже он был заядлым тусовщиком…и потом его мать…
Братья Гэмбл, вероятно, в самом раннем возрасте узнали, чем лечить похмелье. Девушка была удивлена, что Чейз ушёл в клубный бизнес, но он всегда определял свой путь поговоркой "яблоко от яблони…". Его отец был владельцем десятков ночных клубов и баров. Естественно, что один из братьев пошёл по его стопам.
Но Чейз… Он совсем не похож на отца. Он не такой равнодушный и эгоистичный.
Дрожь пробежала по телу Мэдисон, когда она вспомнила жилище Гэмблов. Она появилась там дважды, когда была семнадцатилетним подростком, и оба эти раза дом казался стерильным и холодным. Их мать превратилась в безжизненную оболочку, живущую лишь бутылкой вина и успокоительным. Она любила отца мальчиков до самой смерти, а он… его это не волновало.
