площадка…
Шеймус смолк. Януш по-прежнему молчал, глядя на него странным, непонятным взглядом.
- А что на это скажут твои родители?
Шеймус глубоко вздохнул.
- Я… постараюсь им объяснить…
- Незачем влипать в неприятности из-за меня, - возразил Януш.
- Я хочу, чтобы ты приехал! - в голосе Шеймуса прозвучала мольба. - Я действительно хочу, я… я повел
себя не очень хорошо, Януш…
Драконолог поднялся на ноги и подошел к юноше. Теперь Шеймус смотрел на него снизу вверх.
- Это моя вина, - произнес он ласково. - Ты точно хочешь, чтобы я приехал?
- Да.
- Шеймус… если я приеду, я расскажу твоим родителям правду. Что я люблю тебя. И хочу быть с тобой. По
возможности - вечно. Ты все еще хочешь, чтобы я приехал?
- Да, - произнес Шеймус, и в голосе его прозвучала улыбка. - Я очень хочу, чтобы ты приехал.
Руки Януша тут же обвились вокруг тонкой талии, сминая ткань футболки, и Шеймус чуть привстал на
цыпочки, чтобы дотянуться до губ драконолога. Джинни отстранилась от двери и тихо прикрыла ее за
собой.
Проходя по коридору в обратную сторону, она не выдержала и снова заглянула в ту самую спальню. Двое
все так же спали, но теперь обладатель русого затылка устроился головой на груди драконолога, и Джинни
смогла разглядеть его лицо…
Из драконария она вылетела с алыми щеками и яростными мыслями. Жизнь все-таки несправедлива - классные
парни либо геи, либо достаются дурам и стервам, либо твои братья. Краем глаза она успела заметить
по-прежнему прильнувших друг к другу Чарли и Блэйз. А иногда два последних пункта совпадают…
Чертов Лонгботтом!..
* * *
Из "Трех метел уходили уже все вместе, общей компанией. Гарри и Драко сразу отстали - сначала Сириус
ловил краем уха их негромкий разговор позади, потом вовсе перестал что-либо слышать. Рем обернулся
волком и развлекал девушек. Снейп и Сириус оказались вдвоем.
Они шли бок о бок почти до самого Хогвартса, шли молча, и впервые за многие годы их совместное
молчание не было тяжелым. Сириус вдруг понял, что улыбается. От счастья. От того, что у него теперь
есть все - счастливый крестник, не обремененный необходимостью бороться со вселенским злом, прекрасный
возлюбленный, даже сын… и еще брат. При этой мысли Сириус повернулся к Северусу - и увидел, что тот
смотрит на него.
- Ты знаешь, - задумчиво произнес Снейп. - А я уже забыл, как ты замечательно умеешь рассказывать
истории…
- О… - сказал Сириус.
- Не думай, что за этими словами скрывается что-то особенное, - предупредил Снейп.
- О… - еще раз сказал Сириус. - Я и не думал.
И они продолжили свой путь в молчании.
* * *
Бледная рука Драко лежала поверх уже успевшей покрыться загаром руки Гарри. В лунном свете кожа Драко
мягко сияла, и Гарри украдкой, из-под челки, любовался своим возлюбленным.
- Красиво… - задумчиво произнес Драко. Он смотрел на их скрещенные руки. В ответ Гарри поцеловал его
ладонь, а Драко приласкал лицо Гарри. Минуту спустя они уже лежали на прогревшейся за день земле.
- Мы отстали, - прошептал Гарри.
- Ничего, - пробормотал Драко. - Мы ведь не торопимся…
- Кто-нибудь поймает нас за гуляние после отбоя и снимет баллы…
- Кому они теперь нужны?
- Верно…
- Драко, - позвал Гарри три минуты спустя. - Ты уже пригласил кого-нибудь на выпускной бал?
- Нет, - слегка удивленно отозвался тот. - Я хотел пригласить Сольвейг, но она вроде уже с кем-то идет
- так я ее понял. Тогда я пошел к Грейнджер, но она тоже оказалась занята. А мелкая Уизли идет с
Финниганом. Даже Блэйз, и та мне отказала… А к Пенси я не обращался. Зря я стал геем, все девчонки
теперь меня не хотят…
- Просто они знают, что им не обломится, - усмехнулся Гарри. - И что ты решил?
- Что пойду один. Буду изображать из себя одинокого Демона.
- А… - Гарри застенчиво погладил руку Драко чуть выше запястья. - Ты бы не хотел пойти со мной?
- С тобой? - Драко положил скрещенные руки Гарри на грудь и оперся о них подбородком. - Официально?
Как пара?
- Ну да…
- Скандала не боишься, Поттер?
- Да все возможные скандалы уже были! - рассмеялся Гарри. - Ну, так что, пойдешь?
- Надо подумать, - Драко хитро прищурился.
- Ну пожа-а-алуйста!..
- Ладно, пойду. Но… - Драко поднял палец. - Я тоже хочу тебя кое о чем попросить.
- О чем?
С полминуты Драко молчал. Потом произнес:
- Я хочу, чтобы ты съездил со мной в Лондон.
* * *
Это было обычное кладбище, скучное, с рядом серых надгробий, среди которых изредка встречалась
парочка-другая не похожих на все прочие, но, как многие кладбища, привлекательное в своем
спокойствии.
Возле каменного креста, возвышающегося над свежим, еще не покрытым плитами и не огражденным холмиком,
стоял белокурый юноша. Ветер, только что пытавшийся оторвать ветви у кладбищенских деревьев, рванулся
было к нему, чтобы вырвать из тонких рук длинный белый шарф и унестись с добычей, но вдруг замер, то
ли пораженный невероятной красотой юноши, то ли выражением скорби и вины в его глазах, и послушно
улегся у его ног.
Юноша водил кончиками пальцев по гранитной перекладине, потом присел и осторожно, словно чего-то очень
хрупкого, коснулся букв на маленькой плите у подножия креста. Буквы складывались в слова: "Малькольм
Джулиан Бэддок, 15 мая 1983 года - 4 апреля 1998 года. Если не будете как дети, не войдете в царствие
небесное". Несколько минут блондин смотрел на эту надпись, словно надеясь прочитать в ней больше, чем
было написано. Его губы беззвучно шевелились.
Наконец он встал и нежно, словно укутывая ребенка, повязал на перекладину креста белый шарф. Ветер в
то же мгновение очнулся от забытья и схватился за концы шарфа, превращая его в свою игрушку.
А белокурый юноша повернулся и стремительно, словно убегая, зашагал прочь от могилы, к воротам, где,
прислонившись к кладбищенской стене, ждал его молодой человек с темными непослушными волосами.
Когда блондин подошел, тот отстранился от стены и взял друга за руки жестом сочувствия. Но тот мягко
отнял свои ладони и вышел за ворота. Чуть помедлив, темноволосый последовал за ним, нагнал, и вскоре
они зашагали рядом, плечом к плечу.
На ветру, как знамя, трепетал белый кашемировый шарф. Если приглядеться, можно было увидеть, что ровно
посередине его схватывает серебряное кольцо - переплетенные ветви, - со множеством мелких изумрудов -
листьев. Сорока, привлеченная блеском, слетела с ветви на добычу, но у самого креста вдруг закружилась
на месте, словно забыв, а зачем она, собственно, спустилась сюда, потом поднялась выше и медленно, как
