Горячая альфа-женщина.
Пусть никто никогда не скажет, что я упустил такую возможность. Не успела она и глазом моргнуть, как я уже прижимаюсь губами к ее губам, и это вовсе не поцелуй. Я пожираю ее рот, как голодный человек, не обращая внимания на щебечущий смех толпы танцовщиц вокруг нас.
Когда я отпускаю Анджелину, ее губы распухли, глаза остекленели. Я обхватываю рукой ее затылок и шепчу ей на ухо:
— Ты заявила о своих правах, детка?
Она вздергивает подбородок в той восхитительно упрямой позе, которую я обожаю.
— Возможно. — И с этими словами она удалилась, оставив меня следовать за ней.
Я не спешу, неторопливо иду за ней, наслаждаясь покачиванием ее попки, изгибом ее мускулистых бедер. Она останавливается и наклоняется над питьевым фонтанчиком, хотя в руках у нее наполовину полная бутылка воды. Устраивает мне шоу. Я подхожу к ней сзади и издаю одобрительный горловой звук.
Потому что я совершенно уверен, что именно этого она и хочет.
Я случайно узнал, что ее следующий урок состоится не раньше, чем через сорок минут, и это дает мне время добраться до нее. Если только я смогу найти какое-нибудь уединенное место. К сожалению, я все еще привлекаю взгляды всех людей в здании.
Я встаю позади Анджелины и обхватываю её рукой за талию, притягивая спиной к себе, чтобы она могла почувствовать мою твердую эрекцию.
— Детка, отведи меня в какое-нибудь укромное местечко, и я должным образом вознагражу тебя за этот поцелуй.
Я почти ожидаю, что она заткнет мне рот, но ее взгляд мечется по сторонам, а потом она хватает меня за руку и тащит по пустому коридору. Она пробует одну дверь и обнаруживает, что та заперта, затем пробует другую. Она открывается.
Я вхожу вслед за Анджелиной и прижимаю ее к стене рядом с дверью. Таким образом, никто не сможет увидеть нас через окно, и я могу помешать открыть дверь, если кто-то попытается. Через несколько секунд опускаю перед ее купальника, снимаю чашечки лифчика и прижимаюсь губами к ее розовому соску. Одной рукой стискиваю ее грудь, а другой тру между ног. Я прижимаю руку прямо к ее шортам, исследуя очертания ее влагалища через купальник и колготки.
— Детка, я хочу разорвать эти колготки зубами, -
признаюсь я.
— Нет, — ответила она. — Пожалуйста, не надо. — Она толкает меня в грудь, и я заставляю себя отстраниться. Может, я и агрессивен, но уж точно не навязываюсь женщинам.
Но моя маленькая балерина падает на колени, запрокидывает голову и смотрит мне в лицо.
Мои ноздри раздуваются, и я машинально тянусь к ширинке.
Она расстегивает пуговицу и делает сексуальное шоу, потянув вниз молнию. Все это время я кусаю костяшки пальцев, чтобы не застонать.
Она не говорит ни слова. Никто из нас не говорит. Она вынимает мой член и обводит тонкими пальцами вокруг основания.
В ту минуту, когда ее губы раздвигаются, предэякулят вытекает наружу. Это не похоже на меня. Я горжусь своей выносливостью. Но, очевидно, у меня нет ничего такого, что бы взволновало эту девочку. Особенно учитывая, что я был с ней в течение нескольких дней..
— Черт, ангел. — Я сжимаюсь, когда она облизывает головку. — Ты легко отделаешься, потому что я в двух шагах от того, чтобы кончить.
Мне нравится ее довольная улыбка, которая вспыхивает прямо перед тем, как она принимает меня полностью.
О боги. Мои яйца напрягаются, бедра становятся жесткими. Я хватаю ее за затылок и засаживаю ей в рот, как последний осел. Ничего не могу с собой поделать. Мне так нужно облегчение, что я слепну.
— Анджелина, — я ахаю, стараясь не запихнуть весь член ей в горло.
Она крепче сжимает член в кулаке. Кружит языком по нижней стороне члена, крепко посасывая.
— Малышка…
Я снова даю ей контроль, и она сжимает губы в унисон с кулаком, создавая ощущение, что принимает мою полную длину.
— Черт. Черт возьми, да. Я сейчас кончу, — предупреждаю я ее, чтобы она могла выскочить, но она продолжает сосать достаточно сильно, охренительно сосет. Я кончаю в ее опустошительный, горячий рот, мои глаза закатываются.
Она начисто отсасывает мне и встает, пока я засовываю член обратно в джинсы.
— Черт возьми. — Я хватаю ее за затылок и притягиваю ее лицо к своему. — Напомни мне снова пригрозить порвать твои колготки.
Она издает изумленный смешок, который озаряет ее лицо, и я впитываю его, все еще находясь в эйфории от экстаза.
— Ну, твой стояк выглядел довольно болезненно.
Я ухмыляюсь.
— Ничего не могу с собой поделать. На тебе больше одежды в ночном клубе, и ты уже знаешь, как я отношусь к тому, что ты там носишь.
Она смеется, хриплый звук, который оживляет мой член слишком рано. Кажется, рядом с ней у меня вечный стояк.
— Ты уверен, что разглядел там всех танцовщиц? — В этом вопросе есть своя острота, и я не забываю о ее маленькой ревности в коридоре. Очень важно, чтобы я все ей объяснил.
— Нет, детка. Только тебя. — Ее грудь все еще торчит наружу, и я нежно щиплю оба соска. — Но ты всегда можешь заявить на меня свои публичные права, в любое время. Мне это чертовски понравилось.
Она краснеет, но все еще улыбается, и я слегка целую ее.
— Но не думай, что это избавит тебя от порки позже.
Она краснеет еще сильнее, но прижимается ко мне. Я обхватываю ее зад и подтягиваю ее бедра к своим.
— А у оборотней есть подружки?
Вопрос такой невинный, но с подвохом.
Для нас обоих.
Я ослабляю хватку на ее заднице и приваливаюсь к стене.
— Нет. — Это чертовски убивает меня, особенно когда вижу, что ее лицо застыло. — Только не с людьми.
— О! — Она прячет свою грудь, а я хочу разбить себе лицо.
— Послушай…
— Нет, ты не должен ничего объяснять. — Ее голос звучит натянуто. — Я с самого начала знала, что ты не из тех парней, с которыми можно дружить. Вот почему я нажимала на тормоза.
Я сжимаю пальцы в кулаки, чтобы не потянуться к ней.
— Ага, знаю. Прости меня. Я пытаюсь уважать твои границы. Это просто чертовски сложно. Люди обычно не цепляют меня так сильно, как ты.
Она снова смотрит на меня в упор, и это приносит мне внутреннее облегчение.
— Я тебя зацепила?
Я закусываю нижнюю губу.
— Чертовски сильно. — Я поправляю член, который уже снова увеличился. — Но оставим это на потом. Спасибо, что сняла напряжение.
Она щиплет меня за сосок через футболку. Это дерзкий ход, учитывая, что я парень, который любит быть агрессором, но я позволил ей сделать это.
— Ну, мне пора на занятия.
— Ага. — Открываю ей дверь и позволяю пройти, но не иду за ней. Ей нужно побыть одной. Я жду, пока она практически скроется за углом, а потом выхожу из комнаты.
Проклятье.
Такое чувство, будто я только что проглотил кусок свинца.
Агент Дюна
Программа распознавания лиц абсолютно ничего не показывает по лицам, которые у него остались после взрыва в лаборатории. В том числе и Нэша, как будто их специально похоронили. Но кто это сделал? Его начальство? Или кто-то на их стороне? Или нужны очень изощренные хакеры, чтобы справиться с их системой, но он научился никогда никого не недооценивать. Никогда не недооценивай, никогда не делай предположений. Ты должен оставаться открытым для сумасшедших гребаных возможностей, если хочешь получить реальные ответы.
Если бы он не списывал все на невозможное, когда впервые увидел что-то нереальное в Нэше, то, возможно, узнал бы что-то о своем прошлом. Каким был его отец. Что с ним случилось?
Так что на этот раз он не собирался упускать свой шанс. Да, он найдет подрывников. Но также собирался раскрыть тот гребаный секрет, который хранился в этих взорванных лабораториях. Что бы там ни затевал Дейта-Икс. Генная инженерия была его предположением.
И не одна партия хотела скрыть это. Более чем одна сторона имеет долю в нем.
Входящий сигнал заставляет его снова сосредоточиться на экране с лицами.
Совпадение.
Он прочитал досье. Один Паркер Джонс
