Прозвучало это двусмысленно. И, наверное, так и подразумевалось. Я не удержалась от кривой усмешки. Конечно, любовница должна быть всегда под рукой, когда Ренату Каримовичу приспичит… Но мысль развить я не успела, ибо следующие слова Рената заставили меня мигом забыть про сарказм:
— В адресной книге забит номер телефона твоей сестры.
— Маришки? — вскинула голову, удивленно глядя.
— А у тебя есть ещё одна сестра, о которой я не знаю? — едва заметно приподнял он брови. В уголках губ затаилась усмешка. Я покачала головой. — У неё тоже есть телефон, позвонишь завтра после трёх, в это время у них заканчиваются занятия.
— Спасибо. — Испытывая одновременно и радость, и облегчение, я крепко зажала мобильный в ладонях. — Спасибо, — повторила, смотря Ренату в глаза. Он тоже не отводил взгляда. Мне вдруг подумалось, что этот мужчина не настолько плох, как хочет показаться. Положение обязывает быть сильным и жёстким. Положение… Оно всех нас обязывает следовать тем ролям, которые прописаны для каждого.
— Пожалуйста. — Ренат вернулся за стол и, взяв приборы, снова принялся резать мясо. Я же схватила стакан и залпом осушила его до дна. Как мне вести себя с ним? Как подобрать к нему ключик? Если бы я только могла понять его, его мысли… Посмотрела на Рената.
— Как тебе? — пытаясь завязать хоть какое-то подобие разговора, вновь спросила я. Понимала, что, если бы ему не понравилось, он бы просто-напросто не стал есть. Так зачем ест? Чтобы не ранить мои чувства? Что-что, а чувства мои его точно не заботили. Выходит, мясо пришлось ему по вкусу, и всё же… Всё же мне хотелось услышать ответ. Хотелось, чтобы он… Да, Господи, чтобы он просто похвалил меня!
Пристально глядя, Ренат прожевал кусочек мяса, а после произнес:
— Подойди.
В первый миг я замерла, но оцепенение продлилось не дольше нескольких секунд. Послушно поднявшись, я как-то машинально разгладила складки платья и приблизилась. Ощущала исходящую от Рената силу и властность: его взгляд, выражение лица, поза — всё в нём не давало мне забыть, кто он такой. Едва я остановилась, Ренат отодвинул стул и, дёрнув за руку, вынудил меня сесть к себе на колени. Я вздрогнула, ощутив его совсем рядом. Снова этот запах… Невольно сделала вдох глубже и положила ладони ему на плечи. Удерживая меня одной рукой, Ренат взял кусочек хлеба, обмакнул его в мясной сок с тарелки, а после коснулся им моих губ.
— Ешь, — приказал он низким, грудным голосом.
Спорить я не посмела. От его близости, окутавшего меня мужского запаха, ощущения его совсем рядом, меня окутала непонятная слабость. Я превратилась в податливый пластилин, из которого он мог лепить что ему заблагорассудится. Умом понимала, что он подавляет меня своей харизмой, своей скрытой силой, своей энергией, но что делать с этим не знала. Более того, я вовсе не была уверена, что хочу что-то делать с этим. С ним я чувствовала себя слабой и в то же время защищённой. Помню, как Жанна однажды смеялась: хочу платье, шоколадку и на ручки… Кажется, только теперь я абсолютно точно поняла, что именно она имела в виду.
Послушная и сбитая с толку, я разомкнула губы, однако Ренат не торопился. Продолжая смотреть в упор потемневшим взглядом, провёл хлебом по верхней, затем по нижней.
Я ощущала его дыхание, исходящий от его тела жар, твёрдость мышц. Моё собственное дыхание участилось. Прикрыв глаза, я шумно выдохнула и тут почувствовала, как рука его с поясницы прошлась к затылку. Он ухватил меня за шею и притянул к себе. Слизал с моих губ мясной сок, а после положил в рот кусочек хлеба.
— Ешь, — тихий голос, обволакивающий меня бархатом. Я открыла глаза. Между нами было всего несколько сантиметров свободного пространства, а мне казалось, что даже эти сантиметры вдруг исчезли. Его лицо так близко…
— Вкусно? — спросил Ренат, когда я, едва прожевав, проглотила хлеб.
— Да, — выдавила я.
— И мне было вкусно, — сказал прежде, чем впиться в мои губы поцелуем.
Я задрожала, Ренат притянул меня ещё сильнее, буквально втиснул в себя. Не отдавая себе отчёта в том, что делаю, я тронула его шею, провела по линии роста волос на затылке, запустила пальцы в густые тёмные пряди. Чуть сжала, чувствуя как происходящее отдаётся внутри меня волнительным, щекотным теплом. В ответ он, зарычав, углубил поцелуй, терзая мой рот, жёстко, напористо. Так, что я задыхалась, будто проваливалась в бездну, во тьму его глаз.
— Из тебя бы получилась хорошая жена, Котёночек, — усмехнулся мне в губы. Я тут же почувствовала болезненный укол. Могла бы получиться… А теперь я — любовница.
Рывком поднявшись, Ренат, не отпуская меня, отодвинул тарелки на край стола. Что-то звякнуло, упало и покатилось по полу… Кажется, ему было наплевать… Усадив меня на стол, он задрал подол и нетерпеливым движением стащил трусики.
— Расстегни платье, — приказал, жадно ощупывая меня взглядом. Я судорожно выдохнула. Уже от одного этого взгляда по телу моему бежали мурашки. Боже мой… Едва понимая, что делаю, потянула молнию на боку вниз и начала было стаскивать платье с плеч, но он сам откинул мои руки и нетерпеливо дёрнул. Ткань затрещала, я испуганно ахнула и взмолилась:
— Пожалуйста, не рви! Оно такое красивое…
— Купишь себе другие, — рыкнув, он снова дёрнул, но я вцепилась пальцами в его ладонь и опять прошептала:
— Пожалуйста.
— Снимай! — губы его едва шевелились, а голос звучал подобно рыку.
Я поняла, что он едва сдерживается, и, если я не потороплюсь, от платья останутся одни лоскуты. Неловко, как будто не могла скоординировать собственные руки и ноги, слезла со стола и потянула платье вверх. Едва не запуталась в нём — ощущала жадный взгляд Рената и окончательно терялась от этого. Наконец я осталась перед ним лишь в одном бюстгальтере. Чувствовала себя обнаженной… Смешно, ведь я и так была практически голой. Но помимо наготы… Он словно бы душу мою обнажил — смотрел так, что я понимала — он видит всю мою сущность. Руки дрожали, пальцы разжались, и платье упало на пол.
Сделав шаг, Ренат обхватил меня за талию и вновь усадил на стол. Расстегнул бюстгальтер. Откинул его на пол. Я сидела перед ним абсолютно голая и уже даже не пыталась прикрываться. Он видела меня всю, он знал меня всю, и прятаться от него не имело смысла. От таких, как он, не убежать, не спрятаться. Мужчина, способный подчинить взглядом и звуком голоса…
Губы Рената коснулись груди, и я безотчётно выдохнула. Тело стало чувствительным, каждая клетка кожи превратилась в сгусток нервных окончаний. Лизнув сосок, он подул на него, и тот затвердел. По телу прокатилась дрожь. И я понимала, что это уже не страх. Я реагировала на каждое его прикосновение, на его близость, на его слова… Разведя мои бедра, Ренат встал между ними и, ещё раз мягко коснувшись соска губами, прошептал:
— Ты такая сладкая, Котёночек. И так вкусно пахнешь, — с нажимом провёл ладонями по бёдрам, поцеловал в шею.
Не переставая поглаживать мои ноги, внимательно посмотрел мне в глаза, затем резко обхватил затылок и потёрся носом о щёку. Короткими поцелуями добрался до уха и лизнул местечко за ушной раковинкой.
На смену пробежавшим по всему моему телу мурашкам пришло то тёплое, сладкое, желанное, комком скручивающееся внизу живота. Застонав, я обвила Рената за шею и, шумно дыша, ткнулась в область ключиц. Чувства, что он пробуждал во мне, были новыми, неизведанными, пугающими… Я одновременно и понимала, что происходит, и не понимала этого. Он будил мои инстинкты, будил мою женственность, вот только… Почему он? Я ведь не должна… Но устоять перед ним… Его взгляд, голос, запах. Его сила и властность… Внезапно я поняла, что мне нравится его натиск, нравится, что он ведёт меня за собой. Абсолютно точно он знал, как прикасаться ко мне, знал, как мне нужна исходящая от него уверенность. Я была слабой, он — сильным, я была потерянной, он имел место в этой жизни, мне хотелось защиты, и он мог дать мне её. Красивый, твёрдо стоящий на ногах мужчина… Моя сущность поддавалась ему, я сама поддавалась ему. Ренат Алиев…
