— Мама! — заплакала малышка, перепугавшись.
— Клайд, прошу тебя, не трогай ребёнка! — наконец показалась из комнаты шатенка, бежавши следом, прихрамывая от полученных побоев и заметно отставая. — Куда ты её несёшь?!
— Подальше от тебя! — взревел мужчина, решительно направляясь к выходу из дома и сгребая ключи от машины с тумбочки в прихожей, в которой Лив успела заметить множество собранных чемоданов и сумок с вещами. — Серьёзно решила уйти от меня?! Да ты и недели без меня не протянешь! Идиотка! Сваливай, скатертью дорога! Но ребёнка ты не получишь!
— Клайд, пожалуйста, давай спокойно поговорим!
— Ты уже всё сказала! Я думаю, нам лучше развестись, — исказил голос мужчина. — А священнику клялась быть со мной и в горе, и в радости! Иди к чёрту!
На улице стояли сумерки, предвещая скорый восход робко мерцавшего розовыми лучиками у линии далёкого горизонта, солнца, а над коротко-стриженным газоном соседских домов молочной пеленой возвышался густой туман. Было холодно, особенно в лёгонькой пижаме, в которой Оливию буквально вырвали из кровати. А где-то вдалеке слышался мотор запоздалого автовоза.
— Клайд! — вновь воскликнула Джулия, уже срываясь на рыдания.
— Это мой ребёнок! — взревел мужчина. — Ты её не получишь! Давай, сваливай! Ты же так этого хотела!
Быстро отомкнув старенький фордик, Клайд усадил заливающуюся горькими слезами Оливию на переднее сидение и сам уселся за руль, заблокировав двери и заводя мотор.
Девочка видела, как к их дому приближается автовоз, рёв которого с каждой секундой становился всё громче и громче.
Клайд уже переключил передачу и вырулил с обочины, когда прихрамывающая Джулия выскочила на дорогу, норовя бежать следом. Но разве это помогло бы?
Лив видела всё то отчаяние, таившееся в глубине зелёных глаз матери, и проблеск небывалого ужаса, возникший лишь в последнюю секунду, когда миссис Тейлор заметила мчащийся на всех парах автовоз.
Девочка видела всё.
В ту же секунду на весь салон авто послышался вопль невыносимой боли. Клайд скорее остановился и выскочил из машины, а перепуганная Лив ринулась следом. Водитель автовоза затормозил слишком поздно, не увидев помеху из-за тумана, и тело Джулии буквально оказалось под автомобилем. Вся дорога в радиусе двух метров была залита кровью, и Лив казалось, что она даже видела кровавые ошмётки, напоминающие внутренние органы, лежавшие на земле.
Смерть наступила мгновенно.
— Джулс, — скулил Клайд, хватаясь за голову и рыдая. — Джулия!
— Боже, — лишь выдохнул ошарашенный водитель, скорее выбежав из авто и принявшись судорожно вызывать скорую.
— Что ты наделал?! — всхлипнул отец.
— Папа? — позвала девочка, подбежав ближе к Клайду и дотронувшись до его содрогающегося плеча, но была грубо оттолкнута, отчего упала прямо на асфальт, покрытый ещё тёплой кровью, измазав в ней свою пижамку.
— Эй, ребёнок, — низким голосом позвал водитель, оттащив Лив подальше от автовоза, — тебе на это смотреть не надо.
Через пару дней Клайд организовал похороны, на которые пришёл почти весь Секим — все те люди, на судьбы которых так или иначе повлияла Джулия своей отзывчивостью, добротой и теплом. И все они знали, что произошло, а когда пытались поговорить с совсем ещё юной, не успевшей во всём разобраться, Оливией, дабы выразить соболезнования и слова поддержки, Клайд всех отгонял, настроив против их семейства жителей города.
Тейлор распахнула глаза, лёжа на кровати в спальне мамы.
Вот, что произошло. Должно быть, именно поэтому она ничего не помнила о смерти Джулии — детская психика просто блокировала воспоминания, навсегда нанёсшие травму. Вот, почему доктор Марцелл говорила про посттравматический стресс, и почему отец винил её.
Потому что Джулия бежала вслед за дочерью.
***
Лив испытывала острую необходимость разобраться со всеми своими проблемами. Устранить любую мелочь, угрожающую её спокойствию и спокойствию Томаса. Их совместному благополучию. Чтобы он убедился в том, что продолжать весь этот цирк с Андерсон было вовсе необязательно.
Поразмыслив обо всём тем же вечером, Оливия поняла, что в принципе им больше ничего и не угрожало вовсе, ведь полиция благополучно закрыла дело, но осталась одна меленькая деталь, ставившая всю, и без того мнимую уверенность, под небывалое сомнение. Поэтому девушка отправилась во Фрайз-Тэйсти — единственное место во всём городе, где ей действительно нравилось находиться.
Здесь всё оставалось прежним: фасад был украшен гирляндами и наклейками, а входная дверь — хвойным венком с красными бантиками и золотыми ёлочными игрушками.
Дверь по привычке издала весёлый скрип, когда, собрав остатки своей смелости в кулак, Лив наконец решилась её открыть. Столики были забиты гостями, и немудрено! Ведь кафе и без того было самым популярным местом Секима, а в преддверии Нового Года семьи и друзья спешили провести больше времени друг с другом за поеданием сочных бургеров, пока запыхавшиеся официантки судорожно оббегали зал, едва успевая принимать заказы — то были две незнакомые Тейлор девушки.
Вообще, Лив никогда не запоминала приходящих и уходящих официанток — так стремительно они сменяли друг друга, ведь в заведении царила страшная текучка, а Оливия работала с самого его открытия, вот уже четыре года.
За всё это время хоть как-то сблизиться удалось лишь с Клэр — девушка работала в кафе уже несколько месяцев. Ну и с Кэссиди, разумеется. Но это другое. Кэсс — семья.
Как только Оливия робко вошла в помещение Фрайз-Тэйсти, множество глаз тут же уставились на неё, отчего даже стало заметно тише, а уже через пару мгновений послышались осуждающие шепотки.
— Лив? — радостно воскликнул мистер Диксон, выбегая к девушке из-за барной стойки и уводя ту обратно на улицу. — Давно не виделись! Какими судьбами?
Было совершенно ясно, что он нервничал — пёкся за репутацию своего заведения. Его можно было понять, но всё же Тейлор не удержалась от тяжёлого вздоха.
— Пришла поговорить.
— О чём?
Собравшись с мыслями и прочистив горло, светловолосая всё же решилась приступить к своей речи, которую успешно отрепетировала ровно сорок семь раз по дороге в кафе, но теперь, когда она стояла перед своим, уже бывшим, начальником, все слова путались, летая в голове безумным роем.
— Я знаю, что шериф Пэрис вызвал вас на допрос по поводу… моего дела, — едва ли сумела она подобрать подходящее название для всей этой какофонии.
— Да, Лив. Я ничего не сказал, клянусь, — принялся оправдываться мужчина, будто испытывая чувство вины, — мне и сказать-то было нечего.
— Знаю, — уверенно кивнула Тейлор, — я верю вам. Речь не об этом, я хотела поговорить о том, что в ходе расследования вы обнаружили пробел в записях с камер видеонаблюдения.
— Тебе что-то известно? — тут же посерьёзнел Диксон.
— Известно. Это моих рук дело.
— Ты удалила записи?
— Да, — кивнула Лив, набирая в лёгкие побольше воздуха, — буду с вами откровенна. Я не хочу лукавить, что-то придумывать, изощряться. Я устала от всего этого. На тех записях было кое-что плохое. Компрометирующее. Сейчас проблема уже решена, но всё было бы намного хуже, если бы полиция их увидела. Прошу вас, мистер Диксон, если вы меня уважаете, если и правда цените все те годы, что я посвятила Фрайз-Тэйсти, не пытайтесь восстановить эти видео. А если вдруг всё же и увидите их содержимое, не идите к шерифу. Я умоляю вас.
Шумно выдохнув, мистер Диксон уставился в землю, задумчиво почёсывая уже порядком отросшую бороду.
— Лив, — наконец подал голос он, — я должен тебе. За все эти четыре года. За все разы, что ты работала бесплатно, когда кафе ещё не приносило должного дохода. Многие сотрудники бежали с тонущего корабля, не веря в мою затею, но ты всегда была рядом. Именно ты научила меня ценить тех, кто остаётся, когда всё вокруг рушится. Я должен и за то, что вот так трусливо заставил тебя уйти. И если так я смогу отплатить, то я клянусь, что никогда не посмотрю эти записи. И скажу полиции, что отключил камеры на ту ночь.
