Но это играло злую шутку с моей уверенностью в себе. Каждый день, казалось, между нами проскакивают искры желания. Наши пальцы соприкасались, и наши глаза встречались. Он тратил немного больше времени, чем необходимо, чтобы натереть мне спину маслом. Я слишком долго наблюдала, как он выходит из океана, поблескивая морской водой. Таяла от его кривой ухмылки, когда он улыбался мне сверху вниз. Ощущала его бедра, прижатые к моим по ночам.
Это делало меня чрезвычайно, невероятно возбужденной. И этот мужчина был совершенно не заинтересован. Если я и посылала сигналы, то он их не получал. Если улыбалась ему, он отворачивался. Если притягивала его ближе к себе ночью, он храпел. Именно неуверенность в себе удерживала меня от решительного шага. Конечно, я наименее привлекательная женщина на острове, но и не тролль. Как он отреагирует, если я брошусь на него? Возьмет ли он то, что ему предлагают, и не задумается ли дважды (что было бы плохо), или отшатнется с отвращением (что было бы очень плохо)? Еще хуже, как это изменит отношения в нашей паре? Теперь мы чувствовали себя комфортно друг с другом и работали слаженно, как одна команда.
Достаточно гладко, чтобы никто не заподозрил, что наша демонстрация истерик молодоженов — полное притворство. При каждом испытании мы обязательно ссорились и препирались друг с другом. Я шлепнула его по руке, чтобы выразить свое отвращение, а он удовлетворился презрительной ухмылкой. В четырех испытаниях на прошлой неделе — три за иммунитет, одно за награду — мы практически везде заняли места почти в конце списка. Лана предложила, чтобы мы намеренно проиграли следующий конкурс, чтобы сбить людей с толку, и поэтому, когда дело дошло до очередного заплыва, я стала тем, кто плыл. Мы проиграли на милю, и Дин закатил истерику на пляже, что заставило операторов суетиться вокруг нас, а я так сильно терла глаза после купания в соленом океане, что мне не пришлось притворяться, что из моих глаз текут слезы, особенно когда Лана и Уилл ушли с большой тарелкой арахисового масла и шоколада, которые они съели на глазах у всех остальных. Вернувшись в лагерь, Дин дружески обнял меня и взъерошил волосы. Как ребенку.
Это угнетало меня гораздо сильнее, чем потеря шоколада.
Нам приходилось специально заваливать испытания за иммунитет, чтобы оказаться близко к командам, отправляющимся на голосование, хотя нам удалось выполнить их достаточно плохо, чтобы мы все еще выглядели отвратительно. Следующие три команды, которые отправились домой, были «океанолог» — что заставило меня широко улыбнуться — фотомодель для рекламы купальников и Джоди — интерн.
Судя по информации, которую я получила перед тем, как присоединиться к шоу, нам предстояло пережить еще три голосования за вылет команды, прежде чем мы объединимся в одно большое счастливое племя. Дин и я следили за днями по меткам на дереве, и мы были здесь чуть больше двух недель. Это невероятно. Мое тело загорело и стало гораздо более стройным, чем когда я впервые высадилась на острове, волосы все спутаны, и я заплела их в толстую косу, чтобы они не мешались, моя одежда покрылась разводами от соли, пахла соленой водой.
Наверное, хорошо, что Дин мной не интересуется. Я грустила, выковыривая рисовые зернышки из миски для завтрака (сделанной из половинки кокосового ореха) и облизывая их с пальцев. Лицо у меня было не совсем свежее. Я выглядела так, словно оказалась на необитаемом острове.
— Испытание сегодня, — сказал Дин, открывая наш красный почтовый ящик и вытаскивая сообщение. Обычно наши послания были довольно простыми, скрученными в рулон с куском бечевки, чтобы держать их закрытым. Однажды мы получили сообщение на обратной стороне кокосового ореха — вызов на соревнование по кокосовому боулингу (которое мы провалили и не нарочно). Сегодняшнее послание представляло собой квадрат пергамента с длинными зелеными травами, свисающими с края, почти как... ну, как юбка из травы. Она задрожала и заскользила, когда Дин потряс сообщение, и я встала и подошла к нему, чтобы прочитать через его плечо.
Когда я сделала это, моя грудь коснулась его руки, и он удивленно посмотрел на меня.
— Извини, — проговорила кротким голосом и сделала шаг назад, желая, чтобы он не выглядел таким чертовски удивленным, когда я это делаю. Мне сразу хотелось просить прощение. А я не хотела извиняться перед ним — я хотела схватить его за плечи и залезть на него сверху.
Это было так неправильно.
Не обращая внимания на мои извинения, Дин передал мне письмо, и я начала читать его вслух.
— Сегодняшняя задача особенная. Вы гарантированно повеселитесь. Собирайте ваши рюкзаки и вещи. Кто знает, что принесет завтрашний день? — Я перевернула его, просто чтобы проверить, написано ли что-нибудь на обороте, а затем нахмурилась и вернул послание Дину. — Это нам ни о чем не говорит.
— Что-то не так, — сказал он, качая головой. — Вряд ли они хотят, чтобы мы приносили наши вещи, если только не планируют сделать что-то вроде замены.
Мой желудок сжался.
— Замена? Ты имеешь в виду, вроде смены партнеров? — Это все бы испортило. А что, если я застряну с кем-то вроде Леона или байкера Олафа? Я окажусь в заднице. Хуже того, Дин окажется в паре с какой-нибудь милой маленькой красоткой и забудет обо мне и моей безответной похоти, которую он решил игнорировать.
Дин пристально посмотрел на меня.
— Ты хочешь остаться вместе?
Что? Почему он спрашивает об этом? И как мне на это реагировать? Или он просто выбрал легкий путь? Конечно, это поразило меня в тот момент. Наверное, ему нужен более спортивный партнер. Кто-то более приятный, чем я. Кто-то милый, симпатичный и такой же спортивный, как, скажем, Лана.
— Возможно.
Его рот скривился.
— Не надо так радоваться перспективе сменить партнера.
Я просто осторожна в выражениях. В конце концов, прыгать на него и кричать «Дин, я хочу от тебя детей» казалось немного эксцентричным, особенно учитывая, что он совсем не хотел быть в паре со мной с самого начала.
— Что бы ни случилось, мы вчетвером будем держаться вместе до самого конца, верно?
На лице у него появилась слабая улыбка.
— Верно. Шансы будут в нашу пользу, если мы будем работать вместе, независимо от того, кто входит в нашу команду.
— Может быть, это и к лучшему, что мы расстанемся, — медленно произнесла я. — Чтобы мы могли влиять на других наших партнеров. — Звучало вполне логично. От этого меня чуть не стошнило. — В конце концов, мы же с самого начала не хотели быть в паре.
Его полуулыбка стала холодной.
— Нет, не хотели, ты все правильно поняла. Мы здесь из-за денег.
Ох. Это оказалось несколько больнее, чем я думала, услышать это из его уст. Мы здесь из-за денег, а ты паршивый партнер. С таким же успехом он мог бы сказать все остальное вслух.
Это было смешно и обидно. Нам стоило оставаться командой, пытаясь выработать какой-то план. Продумать, как держаться вместе, несмотря ни на какие перемены. Вместо этого я говорила ему, что это к лучшему, что мы можем расстаться, и он соглашался со мной. Мое циничное сердце, которое так сильно билось в его присутствии, было раздавлено.
— Нам пора, — сказал Дин, пересекая лагерь, чтобы взять свой рюкзак. — Лодка скоро будет здесь.
Я вытащила свой рюкзак из маленького укрытия и почувствовала тяжелый вес арахисового масла внутри него. До сих пор мы были крайне скупы, съедая небольшие порции только перед состязанием. Я вспомнила тот первый раз, когда мы ели арахисовое масло, как Дин ртом облизал мои пальцы, и я ошеломленно уставилась на него, а мой пульс громко стучал в ушах.
И с этим воспоминанием в голове я открыла банку, еще раз погрузила палец в арахисовое масло и предложила ему.
— Энергии для испытания?
Он посмотрел на меня и на мой палец. Конечно, я не предлагала ему «питание» арахисовым маслом как в первый раз, когда он автоматически протянул руку и взял палец в рот. Я видела, что он тоже об этом вспомнил. После секундной паузы он кивнул на банку.
