— Только тот, на котором уныло болтается свисток, — промолвил я, чтоб хоть как-то его задеть, продолжая шуршать огромным куском плащевки.
Физрук хмыкнул.
— Завтра это можно исправить, когда начнутся соревнования. Твоя помощь мне понадобится.
— Я здесь по просьбе Марии Александровны, а не для того, чтобы завязывать шнурки на кроссовках третьеклассников, — катился бы он на все четыре стороны со своей нуждой.
— Да ладно, чего ты? Машка сама сказала, чтоб в любой момент на тебя рассчитывал.
Я грозно глянул в его сторону.
Мужику под сорок лет, выглядел слегка потрепанным жизнью. Поди, жил на одну зарплату, едва хватало на себя, а он: Машка? За это, кстати, еще ответит.
— Продевай прутья сквозь ткань.
Он подошёл ко мне ближе, принимая позицию командования.
— Собачья хрень, а не палатки.
Материал едва ли поддавался моим действиям, вынуждая чертыхаться.
— Какие ты купил, — смел физрук дерзить мне с серьезной рожей. Наверное, он хотел, чтоб я «подкрасил» ему глаз.
— Кто выбирал? — уже был зол на все происходящее вокруг.
— Я откуда знаю? — мужик пожал плечами, пока мы оба копошились с установкой ночлега.
— Я лично перечисляю в лицей достаточно денежных средств. Можно было не экономить на детях, — лишний раз дал понять, что играл немаловажную роль в жизни школы.
— Все претензии к Кошкиной, она всем руководит, — попытался вылезти сухим из воды, но не надо было «ля-ля», скорее всего, он и приложил к покупке руку. Ну или кто там?
Мы наконец-то закончили свою «романтическую любовь» с одной из палаток и присели перекурить.
— На кой черт сдался лицею директор, если он там ничего не решает? — после первой затяжки поинтересовался я. Но это выглядело больше констатацией факта.
— Ну как? Чтобы был, наверное.
— Встречался с ним пару раз. Кошкину в школе чаще вижу.
— Но так-то, да. Анатольевна все держит в своих хрупких руках.
Не спорил, на меня у нее были свои взгляды.
Физрук задумался на мгновение, умело пуская изо рта колечки дыма.
— Тётка хорошая, ласковая, ручная как кошечка. Но и цапнуть может, если против шерстки погладить. Не зря фамилия такая, — хохотнул он, — жаль не в моем вкусе.
— И кто же в твоем вкусе? — задал я вопрос, заранее зная ответ.
Он разок выпустил дым, будто не спешил с ответом.
— Обычно та, во вкус которой не попадаю я, — прозвучало печально, но правдиво.
Зорькин полез в карман своей ветровки и выудил оттуда пузырек небольшого размера, смахивающего на чекушку.
— Хлопнем по пятьдесят? — предложил он мне, заставив в одночасье растеряться. Мы никогда не дружили и вряд ли стали бы, а он, видать, нашел время и место, чтобы выложить историю своей печали как на духу. Я отрицательно мотнул головой. Мужик явно ошибся слушателем.
— Я думал, исключительное право на это имеет только «трудовик», — пальцем указал на стекляшку с жидкостью в его руке.
— Да тут три капли, мозги не поплывут.
Петрович умело отвинтил крышку двумя пальцами руки и опрокинул содержимое тары в себя, я не успел и глазом моргнуть.
— А как же спортивный образ жизни? — спросил его, вставая на ноги и собираясь уже уйти.
— Утро вечера мудренее, — послышался ответ физрука.
Да уж. Чтобы не происходило в его жизни, чекушка в кармане спортивной куртки — не выход. Надеялся, что в школе при детях он лишних капель себе не позволял, если только сердечных.
Широкими шагами я направился в палатку, которую смастерил для себя и своего чада. А вот где располагалась Брагина и с кем, нужно было еще выяснить.
«Зачем?» — спросил себя.
«За тем» — сам же ответил.
Куколка не выходила из головы. Ну и как тут было устоять, когда она постоянно маячила рядом? Сексуальная, аппетитная, остроумная детка. Ее колкий юмор дразнил, горящий проникновенный взгляд, направленный прямо в мое сердце, с полуоборота заводил младшего в штанах. Ух. В очередной раз мои мысли были заняты соблазнительной классной сына. Твою мать.
Как только я думал об этом, разочарованием обдавало с ног до головы. Лучше бы мы оставались незнакомцами друг для друга, коими являлись еще несколько дней назад.
— Пап? — послышался голос Егора, когда я подошел к знакомой палатке.
— Почему не спишь?
Он не ответил, указал подбородком в сторону нашего с ним шалаша.
Расстегнув его, обвел взглядом в темноте знакомую фигурку.
Пришлось включить фонарик на айфоне, чтобы отчетливо поверить своим глазам.
Классная 3-го «А» улеглась в один из наших спальников с книжкой в руках. Спящая красавица, ни дать — ни взять. Последнее можно было бы использовать, но тогда это была уже недетская сказка.
По причине увиденного, я застыл как истукан, и мое чадо не спешило приводить меня в чувства.
— Она так быстро вырубилась, что и трех строчек не успела прочесть. А я боялся засыпать один, ты же знаешь, и попросил Марию Александровну почитать мне перед сном.
— И что нам теперь делать? — для вида больше поинтересовался у Егора.
Вряд ли бы тот посоветовал что-то умное, но надо было срочно переключиться и перестать с жадностью таращиться на спящую классную. Кажется, мы так не договаривались, главное — не прознали об этом бы Кошкина с Викулей, а то потом вообще не отлипнут от меня.
Пока скреб затылок, пытаясь нащупать правильный вектор, Маша заворочалась, а у меня началась внутренняя борьба: побыть правильным парнем или воспользоваться ситуацией, нет, ну а что? Она ж сама заснула, не я ее хлороформом и в палатку?! Та-а-ак необходимо было поразмышлять.
— Думай, Саня, — засунув спичку в рот, принялся я ее гонять языком.
— Пап, — начал канючить Егор, похоже, устав не меньше классной, — ты можешь спать там, — ткнул сынуля на гамак, что растянули между двумя соснами.
— Спасибо, родной. Может, мне еще в дупло к белке забраться? Ладно, всем по мешкам, — скомандовал я, пытаясь обогнать мелкого и устроиться рядом с Машей.
Пока лезли в палатку, едва не завалили ее к чертям, толкаясь на входе. Удивительно, как это мини-стадо из двух бизонов не разбудило только секси училку, но обошлось. Я устроился ловко в спальнике, Егор занял место с другой стороны от меня, и вот тут дурная идея пришла ко мне в голову…
— У тебя паста далеко? — шепнул я сыну.
— А зачем? — переспросил он, не догоняя мою мысль.
— Утром узнаешь, — ехидно усмехнулся я, потирая ладошки. Главное — проснуться первым и успеть сделать ноги до того, как Маша откроет глаза.
Глава 15
Маша
Не помню, как накануне я провалилась в сон. Последнее, что отложилось в памяти — Егор и книга, но предположи я, что будет утром, наверное, сто раз бы подумала. К рассвету в спальнике изрядно замерзла, потому инстинктивно пыталась сначала свернуться калачиком, а потом просто прижалась к чему-то теплому. Было приятно и хотелось мурлыкать, но ровно до тех пор, пока я не попыталась разлепить глаза.
Кстати, засыпать в очках была не лучшая идея. Но это поняла гораздо позже. Распахнула ресницы и параллельно открыла рот, потому как не поняла сначала, что за хрень творится?! Перед глазами было все бело, словно палатку ночью кто-то засыпал снегом. Замахав руками и издавая нечленораздельные звуки, я вскочила, спотыкаясь через что-то огромное и мягкое. Думать было некогда, а еще в нос ударил запах мяты. Вашу же мать…
Это были последнее, промелькнувшее в моей голове, а спустя миг я уже лежала кверху задом, перепачканная в пасте, если судить по вкусу.
Подо мной кто-то прокряхтел, ну как… скорее выругался, как портовый грузчик. От подобной лексики у учителя русского языка бы случился культурный шок. А я ничего, только кулачки сжала, но вот потом протерла глаза и… как там будет на английском: «Пошел ты на хрен, Терехов?»
— Неплохо утро началось, Мария Александровна, — зевнув, выдал этот гад четырехглазый.
