— И вам не хворать, Александр Сергеевич, — попыталась я сползти с этого… не находила приличных слов, а еще переживала, вдруг кто сунется в палатку.
— Я согласен, чтобы каждый день так начинался, ну можно еще и в коленно-локтевой, конечно, — выдал мачо, а я икнула даже от ярости.
Щеки залились краской, вот не стоило это представлять, в общем. К чему эта визуализация в голове?
Но от слов мачо теплые волны проносились по телу. И уже плевать было на пасту и все остальное.
Его голос гипнотизировал, он напоминал в этот момент факира, который очень умело подобрал мелодию на своей дудочке, а я медленно, словно дразня, в первую очередь саму себя, откликалась на его вибрации.
— Оставь свои фантазии для Кошкиной, — парировала все-таки, прорычав сквозь зубы.
Этот засранец вместо того, чтобы оказать поддержку беспомощной девушке, взял и перекатился на спину, а свою горячую ладонь опустил нагло на мой зад, хлопнув от души.
— Извращенец.
— Да, — не стал тот отнекиваться, — я себя плохо вел вчера вечером, накажешь?
— Приноси дневник, сделаю запись красной ручкой.
— Предпочту губной помадой где-нибудь в районе паха, — не унимался Терехов, продолжая шлепать меня по ягодицам, не позволяя встать на ноги.
— Хорошо, я поговорю с завучем, если даст добро, — съязвила, в свою очередь, пнув ногой этого козла мажористого.
С внешней стороны палатки послышался шорох как-то слишком внезапно, хотя чего удивляться, судя по тому, что Егора не было внутри, он топтался где-то в лесу. Но мы с Тереховым, не сговариваясь, затихли, а в следующее мгновение раздался голос Кошкиной.
Вот же стерва, она когда-нибудь уймется?
— Александр Сергеевич, пора к завтраку, мы приготовили такую гречневую кашу. Не хватает только вас и Марии Александровны.
Вот же дьявол, все-то она видит. Не хватает… ага, знала бы та, где я находилась, уже давно сделала из еловых шишек куклу Вуду.
Мачо приложил палец к губам, причем к моим, перед этим резко дернув меня к себе.
Я вытаращила глаза, а сердце зашлось так, что готово, кажется, упасть к пяткам.
— Спасибо, Юлия Анатольевна, буду через десять минут… — елейно пропел Терехов, подмигнув мне. — А Мария наверняка гуляет где-нибудь по лесу, собирает гербарий…
— Для одного козла, — прошептала я ему в ухо, не забыв после укусить того за мочку.
Терехов продемонстрировал мне кулак, а я ему средний палец. Ну вот и пообщались интеллигентные люди.
Кошкина, к счастью, не стала встречать ковровой дорожкой у палатки отца года, позволяя нам перевести дыхание и выбраться наружу поочерёдно. Что же… дело оставалось за малым: поучаствовать в конкурсах, как-то пережить еще одну ночь желательно подальше от всяких озабоченных и вернуться домой.
Весь день я игнорировала мачо, хотя он периодически попадался на глаза, демонстрируя недвусмысленные взгляды. Я только фыркала и отворачивалась, хотя коленки в это мгновение подкашивались. Хорош, конечно, этот наглец. Так бы и съела, но, увы… он был как шоколадка для диабетиков, лучше смотреть, но в рот не совать.
Наверное, окружающие думали, что я очень переживаю по поводу конкурсов, не хочу ударить в грязь лицом, но в моей голове бегущей строкой проносилось все, чтобы я сделала с Тереховым, начиная от спрятать труп под кустом калины до позы шестьдесят девять. От стыда краснели уши, а в глазах играли языки пламени. И если бы не дети, суетящиеся вокруг, я уже давным-давно взвыла бы от раздирающих меня противоречий.
Ночь приближалась медленно, лес погружался в сумрак, и все казалось уже не таким безопасным, как при свете дня. Тени пугали, под каждым кустом виделось то, чего нет, и я уже сильно засомневалась, а стоило ли принимать участие в спортивном ориентировании. Для деток — это, конечно, выглядело как приключение, а для завуча — попытка похвастаться перед директором достижением, если только часть не заблудится, а вторую не покусает кабан.
— Машка, — хлопнул меня по плечу Арсений, выводя из некоего ступора, — не дрейфь, я ориентируюсь на местности отлично. Один раз с бодуна прошел семь километров.
— До дома?
— Не совсем, дом оказался в другой стороне, но это не главное, — улыбнулся широко Зорькин. — Я в армии служил в отличие от очкарика, потому настоящий мужик покажет, кто в этом лесу главный, — согнул он руку в локте, гордясь своими мускулами.
Пожала плечами, а что еще делать оставалось. Только довериться Зорькину и инстинкту самосохранения.
Глава 16
Саня
— Не понимаю, для чего здесь все собрались, — подкравшись сзади, проговорил на ухо классной, отчего она неожиданно дернулась. — Не лучше ли было устроить отдых на морском побережье для малышей? Учитывая, что сейчас там сезон, «бабье», так сказать, лето.
— Не лучше, — смерила меня взглядом во весь рост, не оценив мой юмор.
Меж тем турслет начался, небольшое приветствие Кошкиной от лица директора минут на пятнадцать всех утомило, а объяснение правил детских соревнований вовсе растянуло торжественное открытие.
— Почему же? — не унимался я.
— Потому что, Александр Сергеевич, этот турслет будет полезным не только для детей, но и для вас, — не удержалась Маша от улыбки.
Не понял сути её подкола.
— Вы читали буклет мероприятия? Его цели, задачи? — поинтересовалась она, стоя ко мне вполоборота.
Я почесал затылок.
— Нет, — ответил ей.
Какие были к черту цели и задачи, когда блистала и сияла такая лесная дива среди шумихи на поляне.
Она привлекала не только фигурой и прямой осанкой, но и легким цветочным ароматом.
Это был шампунь или туалетная вода? Я не разобрал. Запах исходил манящий, и я прятался как преследующий свою жертву маньяк, стоя чуть позади неё.
Маша. Она была такой… Взял бы её хрупкую да сжал в объятиях при всех. Вот что она делала со мной? Я вдыхал ее тончайший аромат и балдел. От Машки сносило крышу в прямом смысле слова, ну а в штанах… Стоило ли напоминать о постоянной боевой готовности моего младшего дружка?
— Ну это понятно, — вывела она меня из состояния блаженства.
— Что понятно? — не понял ее.
— Понятно, что такому, как вы, подобный вид отдыха малоизвестен.
— Почему же?
— Это заметно.
— Например?
— Вы ведь сами сказали, что лучше бы отвезли детей на море. Ну какое море посреди учебного процесса? — девушка рассмеялась, обернувшись в профиль.
— В детстве я часто выбирался в походы с родителями, и в студенческие годы тоже, — даже обидно стало, что училка принимала меня за какого-то идиота и баловня.
— Еще скажите, что вы любите рыбачить.
— Это не я придумал, — чуть улыбнулся, вспомнив Егоркину проделку с червяками.
— Вы тоже тот еще рассказчик, — заметила она.
— О, это у меня не отнять. Хочешь, поделюсь кое-какой историей? И хватит на меня «выкать».
Наконец-то Брагина снизошла с небес, чтобы повернуться ко мне лицом.
— Не смею себе позволять. Вы отец моего ученика, Терехова Егора Александровича.
Моя фамилия из ее уст прозвучала блаженной мелодией.
А как же горячий секс около месяца назад?
— И?.. — всего-то спросил.
Маша со знанием дела стала нечто перечислять по пальцам одной руки:
— Задачи спортивного мероприятия: сплочение классных коллективов, привлечение родителей, как активных участников воспитательного процесса.
Девушка вздернула вверх бровь, ожидая моей реакции.
Честно? Мне было по барабану, когда, наблюдая за ее пухленькими губками, вспомнил их у себя на…
— Привитие культуры поведения на природе, — продолжала она, — развитие физических качеств, смекалки, сообразительности и творчества.
Я едва сдерживался, чтобы не заткнуть её милый, поучающий ротик прямо на виду у всех, чтобы не поцеловать страстно, горячо, до искр из глаз. Но позади нас был весь класс, среди которых находился мой сынишка, а также остальные учащиеся других лицеев.
