Когда Мишка убежал делиться своим счастьем в техотдел, Нечаев прошипел ему вслед:
- Любовник - гуляет, а этот дебил – рад! Ребенку-то алименты до восемнадцати лет положены. Самсонову рыдать бы в уголке, а он едва не пляшет. Ебанат!
Рано оставшийся без родителей и выросший на руках чужих людей Андреич, презрительно скривился:
- Дерьмо ты, Сева, а не человек. Плевка на тебя жаль!
- Ну и целуйтесь с пидорасами! – зло огрызнулся Нечаев.
Примечания.
* Витославицы – музей русского деревянного зодчества на окраине Новгорода Великого. На территории музея проходят фестивали и народные праздничные гуляния.
* Чучело Масленицы по старорусской традиции сжигают в последний день Масляной недели, Прощеное воскресенье.
- Идет коза рогатая за малыми ребятами, кто молока не ест - не пьет, того коза забодает-забодает-забодает!...
Выписывая ложкой пируэты, Миша поднес кашу к измазанной лукавой мордочке. Малыш завороженно следил за движением его руки, но как только ложка приблизилась ко рту, плотно стиснул губы.
- Кто такой хитрец у нас? – улыбался Миша. – Кто кашу не ест? Кого коза забодает?
Юрка увернулся от ложки и заливисто засмеялся.
- Не играй едой! – с усталым укором проговорил Олег. – Докармливай, ему пора спать.
- Мы наелись, а спать - не хотим! - Мишка вытер слюнявчиком пухлые Юркины щечки.
- К Светиному приходу надо закачать. Она сказала: еще раз нарушим режим, она его больше не даст.
- Она – психованная дура! – огрызнулся Мишка. – Думает, ребенка не даст, а мы всё равно будем ей еду таскать три раза в неделю? В магазин соберется – позвонит как миленькая: «можете на два часа забрать!» - он передразнил Светины интонации.
Озадаченно слушая спор взрослых, малыш плаксиво скривил губки, открывая взгляду четыре белых, ровных, еще совсем-совсем новых зуба.
- Не хнычь! – Мишка мягко прижался щекой к льняным кудряшкам на пока лысоватом затылке и, подождав, пока Олег перельет молоко из ковшика в бутылку, встал с малышом на руках: - Пойдем укачиваться. Раз сумасшедшая мамаша сказала «спать», будем спать! – а в дверях обернулся и, словно вскользь, бросил Олегу: - Посуду не мой без перчаток! Сколько раз сказано?!
Олег хмыкнул, но беспрекословно вытянул из шкафа резиновые перчатки: оберегая его руки, Мишка мог и настоящий скандал закатить! А в комнате, чувствуется, спать никто не собирался: Миша что-то весело, ритмично и совсем не в колыбельном тоне говорил, и малыш смеялся и гулил ему вослед.
- Был один шалопай дома, стало – два! – улыбаясь, проворчал Олег и подставил под кран кастрюльку и ковшик.
Случается, что благородство человеку труднее прощают, чем подлость. Поняла ли Светлана, что именно Мише обязана, что Олег с ней не порвал, или верила, что если б не Мишка, у нее была бы настоящая семья, но повела она себя очень некрасиво.
Матерью она была «сумасшедшей». Каждый плач, каждое диатезное пятнышко так трудно доставшегося ей малыша доводили ее до истерики. Она по три раза в неделю вызывала на дом детского врача. Ночами звонила в скорую. Когда сестра Лиля, прогостив три недели, укатила в Кишинев, Света начала донимать своими страхами и опасениями Олега. Он терпеливо возил их по поликлиникам, покупал дорогие лекарства и подолгу укачивал ребенка, пытаясь поддержать дурацкий, жестко насаждаемый Светой режим. И каждый раз, когда он уходил, задерганный ее причитаниями и обессиленный давящей атмосферой ее квартиры, Света тут же набирала Мишкин мобильный.
- Олег был у нас! – торжествующе выпаливала она. – Ему нужна семья: жена и ребенок! Ему нужны женское внимание, вкусная еда, глаженые рубашки. Он так сейчас не хотел с нами расставаться! Он собирается придти к нам жить навовсе!
Мишка выслушивал ее большей частью молча. Он верил Лёле и не верил этой полусумасшедшей тетке. Он сам ночами уговаривал Олега перетерпеть дурацкий Светин характер. И видел, что рождение сына принесло его другу только чувство вины и непонятный, иррациональный страх оказаться плохим отцом. Мишке было легче: пусть у него не было родных братьев-сестер, но в провинциальной глубинке отношение к детворе - простое и безыскусное. Самсону было лет двенадцать, когда материна сестра, тетка Лена, приезжая из деревни, оставляла на него своих - мал-мала-меньше! - троих пацанов и отправлялась по магазинам. А он играл с ними в солдатики, кормил овсяной кашей и лупил по жопе, если они дрались или пачкали скатерть и занавески. Когда он вернулся из армии, многие его подружки уже выскочили замуж. Заходя к ним в гости, он охотно тетёшкал чужих малышей, мог покормить карапуза из соски, пока юная мамаша треплется по телефону. А один раз даже укачивал, припевая колыбельную, пока подружка спешно принимала душ, чтобы успеть перепихнуться с горячим заводным Самсоном, пока муж не вернулся с работы. Поэтому Юрки – ясноглазого, теплого Лёлькиного Юрки – Миша ни секунды не боялся.
- Ну, ты и засранец, Юрь Олегыч, а еще – космонавт! – балагурил он, меняя памперсы.
А Светлана, развернув испачканные пеленки, причитала:
- Олег! Олег! Он покакал зеленым! У него – дизентерия! – и звонила в скорую, по пять раз мерила малышу температуру и пыталась разжать ложкой его губы, чтобы проверить, нет ли белого налета на языке.
Поэтому - ясно, к кому с большой охотой тянулся малыш, кому улыбался доверчиво-радостно и на чьих надежных, спокойных руках быстрее всего засыпал. И это бесило Светлану сильнее всего. Она начинала всё язвительнее и жестче разговаривать с Мишей по телефону. А он даже Олегу не мог передать ее слов: боялся, что Олег психанет, прекратит с ней все отношения и лишится ребенка. И Мишка копил всё в себе. Копил. Молчал. Но должно же было, наконец, прорвать нарыв?! И – прорвало….
В тот день Олег забыл зарядить телефон. Перед обедом позвонила Света в панике: участковый врач во время обхода обнаружил у Юрика какую-то проблему с ножками. Света рыдала в трубку, потом уходила рыться в интернете, снова звонила и пересказывала кошмары с родительских форумов. Мобильник потихоньку разряжался и жалобно пищал, сообщая, что вот-вот сядет аккумулятор. А у Олега была срочная работа, и он был весь на нервах. Накричал на Верочку, пошел отпрашиваться к начальнице, вышел оттуда с новой папкой документов, опять отвечал на Светины звонки и обещал, что скоро заедет за ней и ребенком, и они еще успеют в больницу. Короче, за весь день позвонить Мишке у него так и не сложилось. Уже в поликлинике, когда Светлана скандалила в регистратуре из-за талонов, а Олег выпутывал сонного Юрку из объемистого теплого комбинезона, мобильник в последний раз пискнул и отрубился. Со Светиного телефона звонить другу Олег не захотел. К врачу была очередь. Осмотрев малыша, ортопед сказал какие-то успокаивающие слова мамочке и выписал рецепты. Потом они заезжали в аптеку. …До дома Олег добрался только в восемь вечера, уже переживая и ожидая от Мишки скандала. Но Миши самого не оказалось дома. Набирая с домашнего телефона его номер, Олег готовился выслушивать возмущенные тирады и оправдываться. А Мишка снял трубку, буркнул коротко:
- Через десять минут буду! – и дай «отбой».
Олег облегченно выдохнул, и лишь сменив строгий костюм на домашние шорты, понял, как сильно устал и проголодался. Через две минуты он щедро вытряхивал на сковородку вчерашние котлеты. Одну, холодную, уложил на хлеб и впился в бутерброд зубами с наслаждением путника, обретшего приют после долгих скитаний.
В прихожей раздался звонок. Олег распахнул дверь и опешил: на пороге Арни Глазов сжимал за плечо Мишку, а тот смущенно прятал взгляд, словно нашкодивший школьник.
Арни втолкнул своего «пленника» в квартиру и шагнул следом:
- Привет! Ты своего архаровца как-нибудь воспитываешь?
- В смысле?... – растерялся Олег.
- Дед рассказывал, в старое время таких вожжами учили. Доступно и с гарантией!
Мишка вывернулся из Арниных рук и снял куртку. На его скуле набирал цвет внушительный свежий фингал. Олег возмущенно вскинул голову и шагнул к Арни грудь-в-грудь:
- Это – ты его так?... Охренел?! Я милицию вызову!
Глазов хмыкнул:
- Валяй! Смотри только, чтобы в следующий раз тебе не пришлось вместо милиции в скорую звонить.
- Да что случилось-то? Миш, что ты сделал?
Арни подхватил:
- Да, Самсонов, что ты сделал? Назови это каким-нибудь приличным словом!
Мишка, распахнув дверцы шкафа, бросал в спортивную сумку свои вещи:
- Пошли вы! – потом повернулся к Олегу: - Достал ты меня! Почему полдня трубу не брал? А она опять мне позвонила, рассказала, как ты ее сегодня четыре раза в разных позах отымел…. Всё! Я ухожу в общагу. А ты живи здесь с семьей. Что я у вас под ногами путаюсь?!
- Кто звонил? Светлана?
