Желваки натягивали кожу на багровом лице мужчины, кадык бешено прыгал вверх-вниз. Глаза напоминали стеклянные шарики, вывалянные в красном перце.
Кацуми показалось, что люминесцентная лампа взорвалась тысячами мелких огоньков, а пол кинулся ей на встречу с быстротой скоростного поезда. Острая боль в локте померкла на фоне удара затылком о бетон. Женщина перекатилась через голову и проехалась на заднице до стены. Ударилась лопатками о стену. Шок, боль, удивление — вот три состояния, в которых очутилась Кацуми, когда увидела застывшего короля.
Его ладонь так и не опустилась. Он был похож на волшебника, который только выпустил магический шар огня. И лицо… вечно бесстрастное лицо на сей раз оскалилось, вытянулось вперед, словно мужчина собрался превратиться в оборотня. Он выпрямился и подошел к Кацуми. Шагал мягко, как кот, крадущийся к легкомысленной птичке.
Азуми тут же нырнула в свой «домик» и тихо-тихо забормотала что-то жалобно-неразборчивое. Кацуми увидела краем глаза, как зеленый холм затрясся. Мужчина встал перед женщиной огромным деревом, заслонил свет. Она закрылась предплечьями от протянутой руки короля.
Он не обратил никакого внимания на её слабую защиту. Рыкнул и сгреб волосы в горсть. Кацуми застонала, когда он потянул вверх. Чтобы не остаться без волос и облегчить боль, она поднялась по стенке, и он снова приблизил лицо. Кацуми попыталась его оттолкнуть, уперлась в грудь, но с таким же успехом можно упереться в ковш двигающегося экскаватора.
— Никогда не пиши о моем члене, — прорычал мужчина. — Поняла? Никогда!
Страх, щедро разбавленный ненавистью, заставил Кацуми превратиться в загнанную крысу, которая кидается на человека, когда не остается никакого шанса на побег.
Она начала бить его в грудь, попыталась выцарапать глаза, но он поймал обе руки и сильно сжал, на что предплечья отозвались слабым хрустом. Тогда женщина начала лягаться так, что ей могли позавидовать австралийские кенгуру. Но все её попытки вызвали лишь усмешку на лице мужчины. Это была вторая эмоция, которую Кацуми увидела, и она снова не понравилась писательнице.
— Пусти, псих! — вырвался у Кацуми тонкий писк. — Ты сам не знаешь, что тебе надо! Ты скажи! Скажи, а после слушай написанное. А то Азуми мне сказала одно, а ты говоришь другое…
Усмешка мужчины померкла, и он действительно отпустил Кацуми. Некое подобие удивления мелькнуло в глазах, когда он отступил.
— Азуми сказала? — переспросил он.
— Врет она всё. Всё она врет и придумывает! Азуми любит своего короля и никогда бы не написала об его скипетре. А она всё специально сделала, чтобы опорочить Азуми, и чтобы король любил Кацуми больше! Я люблю короля больше Кацуми. А она лживая сучка! — затараторила Азуми, а после и вовсе выскочила из-под одеяла и кинулась к женщине. — Я тебе глаза выцарапаю! Никогда не обманывай короля!
Король перехватил её во время прыжка, легко перекинул через плечо и хлопнул по тощей заднице, успокаивая Азуми, которая попыталась дотянуться до Кацуми. Та вопила, визжала, но не смела брыкаться.
— Ты также говорила другим писательницам. Зачем ты это делаешь? — усталым голосом он обратился к повисшей женщине.
Кацуми в это время вжалась в стенку и потихоньку старалась отойти прочь. Ссадина на локте саднила, в голове стоял шум, и комната покачивалась перед глазами. Она смотрела на странную пару: мужчину в накидке, с короной на голове, и обнаженную худенькую женщину.
Смотрела и думала — сколько же ещё времени ей придется провести рядом с ними? Если это не ад, то тогда что же можно назвать адом?
— Я люблю тебя, мой король! — кричала Азуми. — Меня оболгали! Я никогда никому ничего не говорила! Я люблю тебя-а-а-а! Кацуми, я тебя ненавижу!!!
Мужчина ещё раз хлопнул её по откляченому заду и вышел из комнаты. Крики и уверения Азуми раздавались вплоть до того момента, пока не зазвучал мужской голос чтеца.
Глава 13
Через пару часов мужчина принес Азуми. Женщина была без сознания. Он положил её на кровать так бережно, что Кацуми вспомнила то время, когда была маленькой девочкой — она также укладывала спать игрушечную Сейлор-мун. Мужчина накрыл Азуми одеялом, бросил на Кацуми прежний безразличный взгляд и вышел. Его лицо снова превратилось в гипсовую маску.
Кацуми тут же подскочила к Азуми, положила палец на сонную артерию и с облегчением выдохнула. Пульс прощупывался. Не то, чтобы она очень боялась мертвецов, но оставаться один на один с трупом в этой бетонной коробке без окон — очень и очень не хотелось.
В тазу оставалось немного мыльной воды. Кацуми смочила край одеяла и вытерла лицо Азуми. Вода закапала на засаленную подушку, струйка скользнула по подбородку и скопилась лужицей в яремной ямке.
Стон был ответом на прикосновения влажной ткани. Когда же Кацуми второй раз вернулась с мокрым уголком, то женщина пришла в себя и пыталась открыть глаза.
— Азуми, ты слышишь меня? — Кацуми застыла на коленях перед соседкой.
Женщина моргнула и засучила ногами, пытаясь отползти от Кацуми. Руки закрыли лицо, словно она собралась играть в игру «Где наш малыш?» Азуми смотрела сквозь пальцы на Кацуми и отодвигалась всё дальше и дальше, пока не очутилась на краю кровати.
— Не пугайся, Азуми. Это я, Кацуми. Как ты себя чувствуешь?
Азуми что-то зашептала в ответ, но как Кацуми не напрягала слух, ей не удалось разобрать ни слова. Она протянула мокрый край одеяла, чтобы вытереть лоб Азуми, но та жалобно заскулила и уткнулась лицом в подушку.
Что же этот урод с ней сделал?
Да, она хотела подставить Кацуми, но это из ревности, из болезненной любви к этому психопату. Однако вышло совсем иначе, и сейчас миссис Ямамото не могла оставить наказанную соседку в таком состоянии.
Может быть, Азуми и получила по заслугам, но кто судья? Этот гребаный идиот с его непонятной страстью к литературным извращениям?
— Азуми, нам нужно быть вместе, нам нельзя ссориться, — сказала Кацуми и протянула женщине одеяло. — Возьми, вытрись. Станет легче. Мы с тобой должны выбраться отсюда, поэтому давай прекратим строить друг другу козни. Не нужно пытаться делать друг другу плохо, мы должны объединиться и сделать плохо тому уроду в короне. Договорились?
Азуми отняла руки от лица и кивнула. При этом её глаза сузились и стали напоминать хитрый прищур Братца Лиса.
Кацуми уже видела подобный прищур у своей соседки, миссис Ямато. Во время обучения в колледже, за хорошо законченный семестр, молоденькой Кацуми Судзуки подарили маленькую собачку породы чихуахуа. Маленький рыжий комочек поражал своими огромными грустными глазами и оглушительно звонким лаем. Каждое утро начиналось с тявканья мистера Кумико и его веселого топтания по голове Кацуми. Волей-неволей девушке приходилось вставать и выводить питомца на утренний менуэт.
Почему-то мистер Кумико очень сильно невзлюбил дорожку из цветных плиток у дома миссис Ямато. Чуть только Кацуми зазевается, как маленькое вредное создание спешило оставить «подарок» для престарелой дамы. Пару раз миссис Ямато вступала в «подарок» и даже ходила жаловаться к родителям Кацуми.
Суровый отец Кайоши и добрая мама Макото пеняли дочке за то, что она не может уследить за питомцем. Миссис Ямато сидела во главе стола и строго смотрела на девушку и её тявкающее сокровище. Кацуми клятвенно обещала следить за поведением любимца и впредь не допускать подобных происшествий. Вот тогда-то она впервые и увидела этот прищур Братца Лиса на лице миссис Ямато.
Конечно, легкомысленная девушка всего несколько недель убирала за любимцем, а после стала забывать или отвлекаться на другие занятия. Мистер Кумико снова начал оставлять «подарки».
В то июньское утро Кацуми проснулась сама, без топота маленьких лапок по лицу. Она успела подумать о том, что мистер Кумико заболел и поэтому не пришел будить её, но постелька собаки была пуста.
Кацуми стала звать пса, но он не отвечал, а печальное лицо матери заставило сердце ухнуть куда-то в желудок.
