Ксандер: Мать, которую ты хотела бы никогда не иметь.
Черт бы его побрал. Почему он помнит все, что я ему говорила? И если да, то почему, черт возьми, он не может вспомнить те времена, когда я практически умоляла его никогда не оставлять меня с ней наедине?
Затем он ушёл и сделал это.
Он наступил мне на сердце и раздавил его, так почему он думает, что имеет право вернуться и сказать мне, что теперь делать?
Кимберли: Оставь меня, черт возьми, в покое.
Ксандер: Как насчет «нет»?
Кимберли: Разве у тебя нет своих дурочек, которые составили бы тебе компанию?
Ксандер: О-о. Кто-то ревнует.
Дерьмо. Успокойся, Ким. Сохраняй чертово спокойствие.
Разве Ронан не сказал, что он пьян? Должно быть, это из-за алкоголя, и все, что мне нужно сделать, это игнорировать его.
Кимберли: В твоих мечтах.
Ксандер: Хорошо.
Что, черт возьми, это должно означать?
Вскоре после этого приходит еще одно сообщение.
Ксандер: Ты не ответила на мой первоначальный вопрос. Что ты делаешь?
Кимберли: Отсутствие ответа это ответ. Пойми намек.
Ксандер: Это поведение приведет тебя к неприятностям. А теперь ответь на чертов вопрос, пока я сам не выяснил.
Кимберли: И как, черт возьми, ты выяснишь, гений?
Кириана нет дома, так что даже, если Ксандер позвонит и спросит его, он ничего не получит.
Ксандер: Я же сказал. Залезу через окно.
Кимберли: Из дома Ронана? Просто насколько ты пьян?
Ксандер: Достаточно, чтобы бегать от дома Ронана к дому. Или заставлю Эйдена отвезти меня. У меня масса вариантов.
Кимберли: Ты не можешь всерьёз относиться к этому?
Ксандер: Всерьёз, всерьёз, да. Вот и все. Мне нравится синтаксис этого.
Проклятье.
Кимберли: Я ничего не делаю. Теперь доволен?
Ксандер: Ничего, то есть ты сидишь без дела? Или ничего, например, ты прячешься под одеялом, пытаясь притвориться, что мира не существует?
Моя кровь закипает, а ноги еще больше сжимаются.
Кимберли: Ничего, как ничего. Когда-нибудь слышал об этом слове? Это значит пусто. А теперь оставь меня в покое.
Ксандер: Значит, ты можешь утонуть в своем небытии?
Кимберли: Да, кстати, это не твое дело.
Ксандер: Это то, что ты думаешь?
Я почти стучу пальцами по клавиатуре, печатая.
Кимберли: Да! Ты не можешь прийти сюда и притвориться, что знаешь меня. Ты не знаешь меня, ясно? Ты, блядь, никогда не знал.
Ксандер: Дай взглянуть, я знаю, что ты танцуешь под оптимистичную музыку в одиночку, и это единственный раз, когда ты не притворяешься. Я знаю, что ты прячешься за этой косметикой и новым гардеробом, потому что внутри ты видишь себя уродливым маленьким монстром. Но не волосы, зеленый цвет это ты. Это единственное, что в тебе настоящее, потому что ты всегда была одержима этим цветом. Ты перестала есть своё любимое фисташковое мороженое и зеленые M&M's, потому что они не подходят к общему образу, но ты все равно замечаешь и пристально смотришь, когда видишь, как их едят другие. Ты слишком сильно любишь Эльзу, поэтому ты делаешь все, чтобы казаться перед ней совершенной, и, делая это, ты медленно убиваешь часть себя, думая, что, если бы она действительно увидела, как ты причиняешь себе вред, режешь вены, глотаешь таблетки, она бы от тебя отказалась. Когда ты разговаривала с Джанин в тот день, Кириан прибежал ко мне на грани истерики и рассказал мне о той ночи. Он видел, как ты лежала в отключке после того, как проглотила какие-то таблетки, и по этой причине в последнее время он все чаще обнимает тебя и спрашивает меня, сдерживают ли взрослые свои чертовы обещания. Я знаю, что ты недостаточно долго смотришься в зеркало, если вообще смотришь, потому что ненавидишь человека в отражении, и если ты будешь смотреть достаточно долго, то уничтожишь ее, поэтому ты предпочитаешь прятаться за дизайнерской одеждой и слоями дорогого макияжа вместо этого. Но вот в чем дело, Кимберли, ты можешь прятаться от мира и от самой себя, блядь, но ты никогда не сможешь спрятаться от меня.
О, Боже мой.
О. Боже. Мой.
Мои руки дрожат, когда я перечитываю его слова и щипаю себя за бедро, убеждаясь, что это не какой-то мерзкий сон, свалившийся на меня из ниоткуда.
Откуда... откуда он все это знает? Как он может так много выяснить таким маниакальным, подробным способом?
Если только он тоже не следил за мной?
Но Ксандер не наблюдает за людьми. Он не останавливается, чтобы освободить для меня место. Он даже не смотрит на меня большую часть времени.
Я единственная, кто смотрит. Издалека. Как сталкер.
Ксандер: Ну что? Насколько хорошо я справился?
Ксандер: Я могу продолжить, если хочешь. Я могу провести психоанализ твоих отношений с Джанин, Кэлвином, Кирианом и даже с Мариан.
Кимберли: Как насчет того, что с тобой?
Ксандер: У тебя нет никаких отношений со мной. Знай свое гребаное место.
Я отбрасываю одеяло и вскакиваю на ноги, мои мышцы накачиваются разрушительной энергией.
Он не может сказать мне все это, а потом решить, что не хочет иметь со мной ничего общего. Он имеет ко мне самое непосредственное отношение. Черт, он знает то, в чем я отказываюсь признаться самой себе. Он не может притворяться, что ничего не произошло и что он просто не вонзил другой тип оружия в мою уже расколотую броню.
Что он не отслаивает и не видит того, чего не видел никто другой.
Меня.
Это чертовски пугает меня, быть замеченной Ксандером из всех людей.
Но в то же время это питает изголодавшуюся часть, которая ждала этого целую вечность.
Пришло время поговорить с ним обо всем этом.
Глава 9
Ксандер
Шум зарождается в затылке. Это намек на то, что я слишком много выпил и, вероятно, должен остановиться.
Что ж, к черту эту часть моего мозга.
Я выхватываю бутылку водки из рук Саммер и залпом выпиваю половину.
Ожог начинается там, где прекратилось гудение.
Ожог означает, что я смогу рухнуть и уснуть, не думая о том, чего не должно было быть. Я проснусь с масштабным похмельем, но оно того стоит.
Другими словами, я не позволю своему разуму завести меня в темные лабиринты, из которых нет выхода.
Как обычно на одной из вечеринок Ронана, все полноценно. Люди трутся друг о друга, другие, кто не планирует трахаться сегодня, говорят им, чтобы они сняли комнату. Post Malone играет на заднем плане, но его игнорируют из-за большого количества болтовни в этом месте.
Шумно.
Так шумно.
Обычно это моя игровая площадка. Шум означает, что меня не слышат. Их отвлечение означает, что они не могут меня видеть, и даже когда видят, они видят то, что им нравится видеть. Популярность, социальный статус, целевые фонды, которые могли бы стимулировать экономику страны третьего мира.
Я такой же гнилой, как и они, если не хуже. Я просто лучше это скрываю.
С помощью моей подруги водки.
Саммер болтает о сегодняшнем дерьме и о том, как ее лучшей подруге Веронике пришлось отправиться к врачу — эстету — чтобы исправить свой нос, и как она расстроена, пока она водит ногтями по моему бедру.
— Если ты расстроена, может, тебе стоит побыть с ней. — я улыбаюсь, говоря с легкой невнятностью.
Я чертовски пьян. Я знаю это, потому что хорошо держусь со спиртным и обычно не распускаю нюни. Кроме того, у меня двоится в глазах, а у Саммер не должно быть десяти пальцев на одной руке.
Тем не менее, я не говорю так, будто я напился. Вот в чем сила пьянства с тех пор, как я узнал, что такое выпивка. Я бы сказал, что виню свою мать и ее собственные проблемы с алкоголем, но, черт, кто нуждается в плаксе в их жизни?
