Добился.
Он решил пойти самым лёгким путём из всех возможных: начал играть. Сначала мы не придавали значения его частым отсутствиям по ночам, но, когда из дома стали пропадать ценные вещи, поняли, что всё зашло очень далеко. Возможно, мы и дальше жили бы с мамой, закрывая глаза на подобное, если бы это всё не коснулось нас самих.
Постепенно отец начал играть по-крупному, особенно когда связался с отморозками во главе с Шейном, и они стали в нашем доме частыми гостями. Выпивали, громко смеялись, играли в покер, словно нас и не было поблизости. Обычно я запиралась в своей комнате, заткнув уши наушниками, лишь бы не слышать их противных пьяных и прокуренных голосов. Мама тоже пряталась, как мышка в норке, и я никогда не смогу этого понять и принять, ведь её молчаливое согласие воспринималось дружками отца, как отсутствие возражения.
И в один ужасный день это нам очень аукнулось…
— Детка, как успехи в школе? — из моих воспоминаний меня пробуждает звон тарелки, поставленной передо мной.
Мама уже, оказывается, успела накрыть на стол, пока я вспоминала наше чёрное прошлое, которое я теперь хочу зарисовать яркими красками.
Брайан…
Он — целый набор разноцветной акварели. Правда, он считает, что я — чистый белый лист. К моему сожалению, это не так.
— Всё хорошо. Брайан мне помогает, — непроизвольно улыбаюсь. Когда я думаю о нём, в моей душе пышным цветом расцветает нежность.
Мама тоже улыбается, глядя на меня, но никак не комментирует, приступив к еде.
— Мам, Брайан, конечно, не торопит и ни разу даже не обмолвился, на какой срок мы здесь, но, думаю, нам с тобой нужно стать самостоятельными. Как считаешь? Я могу заниматься фрилансом и…
— Дочь, нет, — она растерянно отпивает воду из стакана и продолжает: — У тебя выпускной класс! Тебе нужно сконцентрироваться на учёбе, поэтому даже не думай ни о каких подработках.
— Просто… — не хочу задеть её следующими словами, поэтому пару секунд обдумываю, как получше выразить свою мысль: — Мы живём здесь уже почти два месяца, мам. Мы вполне могли бы арендовать небольшую комнату на двоих, а после развода можно будет продать дом и купить что-нибудь получше. Начнём с чистого листа! — перебираю возможные варианты нашего будущего кочевания.
Мама отводит печальный взгляд в сторону окна.
— У нас пока нет столько денег.
— Тебе снова задерживают зарплату?
Я думала, что за два месяца вполне можно было скопить на депозит за квартиру.
— Нет, я раздавала долги соседям, — не доев свою порцию, она встаёт из-за стола. Дрожащими руками моет свою вилку, натирая её слишком усердно. Что с ней?
— Ну, ладно. Поживём ещё немного здесь. Думаю, ничего страшного.
Подхожу к ней и обнимаю. Надеюсь, после этого разговора она не впадёт в очередную депрессию. Во мне мигом поселяется чувство вины из-за того, что я завела этот разговор.
Мама отвлекается на свой телефон, ползающий по столешнице из-за вибрации. Не успеваю взглянуть на экран, потому что она быстро поднимает его и тут же отключает.
— Будильник, — зачем-то уточняет, пряча взгляд. — Мне пора, дочь. Ты вечером к Брайану, как обычно?
— Да. Через час начну собираться.
— Давай только не допоздна, хорошо? — Она целует меня в лоб и, схватив сумку, спешно покидает квартиру.
Несколько минут стою в том же положении, пытаясь разгадать природу того щемящего чувства, которое внезапно поселилось в районе живота, а потом мои ноги сами ведут меня к окну. Слегка отодвинув занавеску, наблюдаю за мамой, которая семенит почему-то в сторону, противоположную от станции метро. Приходится практически вжаться в стекло, чтобы рассмотреть, куда именно она отправилась. Мама останавливается на самом углу соседнего дома, то и дело озираясь по сторонам, словно чего-то или кого-то боится.
Понимание происходящего приходит ко мне не сразу. Всё встаёт на свои места, как только я вижу чёрный тонированный внедорожник, затормозивший возле неё. Мерседес Шейна.
Мама уверенно садится внутрь. Машина с визгом трогается с места. Моя рука, держащая занавеску, безвольно падает вниз. И все мои надежды летят к чертям.
ГЛАВА 11 ПОДСТАВА
Брайан
— Так, угомонитесь! — хлопает в ладоши Кэролайн Дарквуд, наш преподаватель по актёрскому мастерству, чтобы усмирить галдёж в зрительном зале.
Да, в школе для богатеев есть всё, что нужно для того, чтобы родители могли хвастаться своими талантливыми чадами перед друзьями, коллегами и соседями. Ну, и чтобы было что выставлять в социальные сети. В школьной программе даже есть уроки счастья. Хорошо, что в рамках факультатива, иначе я с этих уроков выходил бы самым несчастным человеком на Земле из-за потраченного впустую времени, потому что счастью невозможно научить. Его можно только почувствовать.
Кошусь на Кассандру, вытянувшую свою тонкую шею в попытках получше рассмотреть декорации. Перед ней сидит долговязый Миллиган, перекрывающий обзор. Я бы мог, конечно, треснуть его по затылку, чтобы он съехал в своём кресле пониже, или поменяться с ней местами на худой конец. Но, поскольку мы сидим одни на последнем ряду нашего небольшого концертного зала, в моей смышлёной голове возникает идея получше.
— Иди ко мне, — шепчу ей, слегка склонившись к её ушку.
Кэсси удивлённо округляет глаза, но, осмотревшись по сторонам, с шаловливой улыбкой пересаживается ко мне на колени. Зрительные места сейчас погружены во тьму, потому что в данный момент на освещаемой сцене свою речь репетируют наш «Щелкунчик» Дэн и «Принцесса-Мари 8» Моника. Изначально главную роль в этой адаптации знаменитой рождественской сказки должен был играть я, но месяц назад мне пришлось отказаться из-за финального поцелуя, который по замыслу должен был стать завершением постановки. Мне достаточно было на секунду представить себя на месте Кэсси, чтобы принять решение. Одна только мысль о том, что её может целовать кто-то другой, натягивала внутри меня какие-то невидимые струны, до жжения перетягивающие все внутренние органы. И это только мысль… Даже думать не хочу о том, что бы со мной стало, будь это на самом деле.
Зарываюсь носом в её распущенные волосы, вдыхая такой любимый коричный аромат. Она пахнет любовью, родной душой и домом. Почему она делает меня таким… другим? Новым? Ещё вчера я был воином в железных доспехах, а теперь чувствую себя безоружным рабом у её ног, но мне всё равно, кто и что подумает обо мне. Я счастлив. Даже не подозревал, что почти восемнадцать лет был «частичным» человеком. Не думал, что во мне есть так много свободного пространства, которое теперь переполнено настолько, что я уже даже от окружающих не могу скрывать своих чувств. Да и не хочу. Готов кричать на весь мир о том, как сильно люблю эту девушку.
Смыкаю ладони на её животе, практически вжимая в себя хрупкую фигурку. Не могу удержаться и слегка прикусываю Кэсси за шею, тут же заласкивая свой укус языком. Она начинает бесшумно хихикать от щекотки, зыркнув на меня предупреждающим взглядом. Можно подумать меня это остановит. Смешная. Я уже забыл, где мы находимся. Есть только я и она. И пусть меня осудят. Плевать. Запускаю ладонь под тонкий вязаный свитер и снова припадаю ртом к её шее. Сидела бы передом, целовал бы сочные губы, но так меня тоже вполне устраивает.
Немигающий взгляд Кэсси пристыл к сцене, но интуиция мне подсказывает, что спроси я, какое слово только что произнёс «Щелкунчик», ответа не последует. Она положила голову мне на плечо, и теперь я могу полноценно рассмотреть её красивый профиль. Слегка приоткрытые губы, участившееся дыхание, глаза, застывшие на одной точке… Мыслями она явно где-то далеко, и как же мне хочется их узнать! Почему она не может быть со мной такой же откровенной, как я? Не любит? Сомневается? Боится?
Но то, что происходит дальше, вводит меня в приятный шок. Кассандра кладёт свою ладонь поверх моей и начинает плавно направлять её выше. Ситуация становится охренеть, какой горячей. Все мои внутренности молниеносно заражаются адреналином, ещё больше подстёгиваемым тем, что нас могут поймать за этим непристойным занятием. Но разве я стану отказываться от предоставленной возможности? Кэсси сама развязала мне руки.
