Вместо лифчика на ней мягкий спортивный топ, под который с лёгкостью ныряет моя ладонь. Прикосновение к бархатной коже мгновенно ускоряет ритм моего сердца. Не прекращая следить за выражением её лица, аккуратно сжимаю упругую грудь, прихватывая пальцами маленький затвердевший сосок. То, что я могу только трогать, но не наблюдать, ещё больше обостряет ощущения от этого долгожданного чувственного контакта.
Моя девочка поворачивает голову к моему лицу и, закрыв глаза, решительно целует. Её язычок смело проскальзывает между моих губ, и я охотно впускаю его. Этот поцелуй почему-то совершенно непохож на те сотни поцелуев, что были раньше. Кровь начинает бежать по венам лихим потоком, устремляясь прямиком к моему паху. Кэсси наверняка чувствует происходящие изменения, потому что принимается ёрзать на мне и дышать ещё чаще. Чёрт возьми, я ещё никогда так не возбуждался. До потемнения в глазах, до шума в ушах, до полной отключки от окружающего пространства и от внешних раздражителей…
Пока в зале не раздаётся оглушающий грохот и чей-то пронзительный крик.
Кассандра первой отрывается от меня и вскакивает на ноги, поправляя свою кофту. Как раз в этот момент включается верхний свет. Щурюсь с непривычки, пытаясь понять, что за суета творится в первых рядах. Миссис Дарквуд, схватившись за сердце, смотрит в оркестровую яму и причитает, через слово упоминая имя Господа. Миллиган, который ещё несколько минут назад сидел перед нами, с другими парнями из нашей школы уже стоит там же и смотрит вниз.
Беру Кэсси за руку и тяну за собой в сторону судачащей толпы. Протискиваемся через неё с трудом, но успеваем к тому моменту, когда из ямы показывается искривлённое от боли лицо Дэна. Его под руки держат два моих одноклассника, подоспевших на помощь.
— Эй, я в норме. Хорош смотреть на меня, как на покойника в могиле! Вы ещё горстку земли сюда подкиньте, — скача на одной ноге, он ещё умудряется иронизировать.
Ненадолго оставляю свою девушку и, спустившись в яму, помогаю парням поднять моего друга наверх.
— О’Доннелл, ты как умудрился? — встревоженно интересуюсь, пока мы бережно усаживаем его на пол, прислоняя к стене.
Моё беспокойство с лихвой оправдывает себя, потому что, закатав штанину на его пострадавшей конечности, вижу, как сильно распухла и посинела лодыжка, делающая его ногу похожей на кеглю для боулинга. Как бы перелома не было…
Бросив презрительный взгляд куда-то в сторону наших одноклассников, мой друг подзывает меня пальцем поближе:
— Уверен, эта сука специально меня толкнула. Мы репетировали танец вокруг ёлки, и, готов поспорить, она не просто так оступилась, навалившись на меня своей костлявой тушей, — злостно шепчет Дэни и добавляет ещё тише, когда к нам подходит Кассандра: — Прости, брат.
— За что?
— Как за что? Я был твоим единственным дублёром. Как видишь, через неделю я вряд ли смогу пританцовывать с этой кривоногой дурой.
— Я всё слышу, О’Доннелл! — взвизгивает Круз, стоящая неподалёку. — И у меня ровные стройные ноги, чтоб ты знал!
О’Доннелл игнорирует её и, утешающе похлопывая меня по плечу, оповещает о том, что и так уже ясно:
— Готовь противоядие от этой присоски. Уж она своего точно не упустит.
***
Кассандра
Вот уже три дня я Брайана практически не вижу вне уроков, потому что он пропадает на репетициях со стервой Круз, а вечерами у него или тренировка, или подработка. Находиться дома рядом с мамой, ставшей паталогической лгуньей, сейчас просто невыносимо. Поэтому, когда после дежурства в библиотеке меня перехватывает одноклассница Нэнси и говорит, что Брайан попросил подождать его в школе, я даже не раздумываю. Мчусь обратно и устраиваюсь на подоконнике лестничного пролёта, чтобы не попасть под камеры. После уроков разгуливать по школьным коридорам запрещено.
Чтобы не терять времени даром, приступаю к домашней работе, которую я, к своему несчастью, заканчиваю слишком быстро, ведь теперь этот временной пробел будет заполняться уже привычным занятием: размышлениями о своей ревности.
Внешне моё беспокойство никак не проявляется. Я стараюсь сохранять самообладание и непринуждённый вид, но как вынуть из себя эту противную зудящую занозу, задевшую нервное окончание, которое, по всей видимости, отвечает за здравый смысл?
Я доверяю Брайану, но не доверяю Монике.
Тот желчный взгляд, которым она меня одарила после новости о том, кто теперь будет играть принца в постановке, говорил громче всяких слов: она всё подстроила специально. Интересно, а сам Кроу это понимает? Я знаю, что у него ко мне чувства, но он, в конце концов, юноша с бушующими гормонами, которому уже могли приесться наши поцелуи и объятия. Что, если Круз сможет очаровать его, пока они будут общаться настолько тесно? Моника — эффектная брюнетка с красивой, пусть и худощавой, фигурой. Она неплохо учится и даже сошла бы за умную, если бы периодами не показывала свой змеиный язык, источающий яд в виде нелестных слов в сторону неугодных. Но что меня гложет больше всего, так это её умение подать себя и непринуждённость в общении. Что греха таить, к таким компанейским девушкам парни тянутся, а таких замкнутых, как я, избегают.
Но мне и не нужно внимание всех парней. Для меня важен лишь один. Без которого моя жизнь будет блёклой и невзрачной. Без которого я не буду чувствовать себя в безопасности. Без которого у меня не будет тех самых крыльев за спиной. Он даёт мне всё и даже больше, а что даю ему я? Зачем ему я в придачу с огромным багажом проблем?
— Кассандра, вот ты где! — Нэнси, играющая роль одной из кукол, теребит меня за плечо. Улыбка на её лице выглядит вполне дружелюбной, но от этого не менее подозрительной.
— Что такое? — спрашиваю, вынимая наушники, и на всякий случай сразу проверяя телефон. Вдруг Брайан писал мне, а я прозевала, пока думала о всякой беспочвенной ерунде. Но от него ничего нет.
— Кроу тебя зовёт. Сказал, что только ты сможешь оценить его актёрский талант. В общем, иди посмотри, всё ли у него хорошо получается, — она тянет меня за руку в сторону концертного зала, не переставая улыбаться, словно у неё паралич лицевого нерва.
Весь путь до третьего этажа меня не покидает ощущение какой-то подставы и надвигающейся беды. Прямо перед дверью Нэнси будто случайно наступает мне на ногу, хотя до этого шла в метре от меня:
— Ой, извини, Кассандра! — не было никакой нужды орать так громко, но я даже ухо почесала, чтобы унять звон.
Открываю дверь и застываю на пороге, так и не сделав шага. Так странно. Когда я морально готовилась к подобному исходу, сидя на том подоконнике, и представляла такую картину, была уверена, что меня хватит сердечный удар или я покроюсь пятнами от гнева и разочарования, заплачу, закричу. В общем, сделаю, что угодно, не свойственное мне, но точно не рассмеюсь.
Какая я глупая, Господи! Брайан — единственный человек в моей жизни, который с первого дня не дал ни единого повода усомниться в нём. Если принцы и существуют в реальной жизни, то это он: заботливый, любящий, гордый, смелый, нежный…и надёжный.
И это точно не тот, кто сейчас самозабвенно целует Монику, стоя ко мне спиной в костюме, в котором Брайан должен выступать на концерте. На голове парня красуется забавная шапка с воткнутыми перьями, колышущимися в воздухе от интенсивного покачивания головой. Должно быть, поцелуй этой парочки получился очень даже ничего. Скрещиваю руки и наблюдаю за ними со снисходительной улыбкой на лице.
— Агилар, ты спятила? Чего ты лыбишься? Твой парень тебе изменяет, а ты радуешься? — нашёптывает мне Нэнси, точно змей-искуситель из райского сада. Ещё одна дурочка.
— Мой парень? Он? Извини, но Миллиган на него совсем непохож, — я уже откровенно над ней насмехаюсь, а когда у неё слегка отвисает нижняя челюсть, добавляю: — Передай Круз, что они отлично смотрятся вместе, — и, похлопав её по плечу, удаляюсь оттуда, даже не оборачиваясь.
Выйдя из школы, сразу набираю Брайана, но он недоступен. Даже ногой топаю от досады. Я проторчала в школе больше часа, а он наверняка думает, что я уже дома. И почему он смотался с репетиции раньше времени? Ускоряю шаг, чтобы поскорее добраться до квартиры и позвонить оттуда на домашний телефон семьи Кроу, записанный на стикере, который был заботливо прилеплен Норманом к холодильнику. Этот номер я не посчитала нужным сохранять в списке контактов. И зря. Брайан, наверное, переживает за меня.
