Красивое. У Адарова есть вкус, этого не отнять.
Взгляд на платье чуть задерживается, оно мне нравится, но я откладываю его в сторону и размышляю.
У мамы всё-таки странная реакция. Здесь нет ничего крамольного. Да, украшение – подарок от мужчины, такой вывод сделать легко. А платье… ну платье и платье.
Снова заглядываю в пакет и вижу на самом дне конверт.
Открываю, а в нём фотография, что пока лежит глянцевой стороной вниз. Я боюсь переворачивать снимок, никак не могу решиться. Потому что он кажется мне знакомым даже с тыльной стороны.
Провожу пальцем по сероватому логотипу, напечатанному на обратной стороне снимка. Выпускаю из лёгких воздух, будто мне предстоит нырнуть на глубину.
И переворачиваю.
Это наше селфи. Мне даже вглядываться не нужно, чтобы моментально вспомнить тот день. И то, что я чувствовала в тот период своей жизни.
Не замечаю, как опускаюсь на стул, держа снимок сразу двумя руками.
Дурацкая фотография на которой мы балуемся. Я у него дома, в его футболке. Он обнимает меня сзади и фотографирует нас на фотоаппарат. Я макушкой упираюсь ему в подбородок. Мы так близко. Влюблённые, молодые…
Ненавижу Адарова за то, что он смог так легко найти моё слабое место. И сработало же.
Снимок меня завораживает, я будто снова переживаю тот коктейль беззаботной юношеской любви, когда море было покалено, а небо безоблачным.
И ведь я отдаю себе отчёт в том, что получилось в итоге. Но оторваться от кусочка глянцевой бумаги не в силах.
Я распечатала эту фотографию в фотосалоне, купила рамку, поместила снимок в неё и принесла к Демиду в квартиру. До сих пор помню его реакцию. Он улыбнулся как-то по-особенному и поставил её на самое видное место.
Дурацкую фотографию нас – и на самое видное место.
Вот почему мама встревожилась. Таким жестом Адаров напрямую говорит, что не забыл. Но я-то знаю его истинный интерес. Примитивный и животный.
Он предлагает мне секс, а не отношения. А даже если бы предложил отношения… кредит доверия он исчерпал давно и бесповоротно.
Продолжаю гипнотизировать фотографию взглядом ещё какое-то время, а потом кладу её обратно. И все остальные подарки тоже. Это будет возвращено. Завтра же.
Была бы моя воля, вернула бы сейчас же!
И с мамой теперь что-то нужно решать. Она умная женщина, с жизненным опытом. Меня знает как облупленную.
Этим «подарком» Демид конкретно усложнил мне жизнь.
Поднимаюсь по лестнице и прекрасно понимаю, что ни о каком сне и отдыхе не может быть и речи. И снова по его вине…
Телефон вибрирует в кармане. Я достаю его с опозданием, сердце бьётся в горле, я почему-то думаю, что это он звонит.
Смотрю на экран.
«Тётя Зина Соседка».
Странно. Время позднее, а она старушка восьмидесяти лет. Живёт в однушке прямо под моей.
- Алло, тёть Зин, всё в порядке?
- Здравствуй, соседушка! – из-за проблем со слухом она говорит громче нужного, но я привыкла. – Ты дома?
- Да, - спускаюсь обратно на кухню и отвечаю тоже громко.
- А я думала ты ещё на работе, в городе. Плохи дела, Нэлли. Кажется, ты меня затопила!
- Тёть Зин, я выезжаю. Скоро буду!
Так скоро как хотелось бы – не вышло. Такси я ждала минут пятнадцать, и плелись мы со скоростью улитки. Пару раз пришлось просить водителя поднажать, а то у меня было подозрение, что он ехал существеннее медленнее, чем позволял скоростной режим.
Залетаю в подъезд пулей, а про себя молюсь, чтобы ущерб был минимальным! Свою-то квартиру отремонтировать это полбеды. А вот соседскую… Даже думать не хочу. Деньги хоть рисуй, ей-богу.
Отпираю дверь, толкаю…
- Нет! Нет, нет, нет…
Везде вода! Вот просто везде. Меня что затопили соседи сверху?
Хуже! Иду на звуки льющейся воды в ванну и вижу, как из крана течёт вода прямо в переполненную ванну. Как так вообще получилось? И почему слив в ванне закрыт затычкой?!
Боже!
Ставлю сумку на кухонный стол. В ней подарки от Демида. Я предполагаю, что останусь ночевать здесь. Если, конечно, найдётся время на сон после уборки. Вот утром, на работе и верну ему всё.
Туда же, на кухонный стол, перемещаю все ценные вещи, бумаги и документы.
Что делать?
Достаю из шкафа старые вещи, ведро и вручную собираю с пол воду. А сама думаю о том, что, если сильно затопила Тётю Зину, то это конец. Жаль старушку. Надежда только на чудо. Ну и на то, что в квартире пусть и старый, но добротный ремонт. А самой воды на полу не так уж и много…
Как же я ошибалась! Её ещё как много! Бьюсь уже двадцать минут, а воды не убавляется несмотря на то, что кран я закрыла и прибавляться ей неоткуда.
И когда мне кажется, что хуже быть не может, в дверь стучат. Убираю от лица намокшие от уборки пряди, на ходу репетирую речь, полную извинений.
Это капец!
Тётя Зина сама прийти не могла, у неё больные ноги. А вот один из её сыновей – запросто. Надо будет извиняться. Пусть я и не знаю, как так вышло!
Вздыхаю и открываю дверь.
- Извините, я правда не знаю, как так вышло… Демид?!
- Что случилось? – Адаров стоит в дверях и смотрит мне за спину. Это у меня от измотанности галлюцинации?
- Да так, - машу рукой, а сама от отчаяния готова разреветься. Усталость тоже даёт о себе знать. – А ты что ты здесь делаешь?! - звучу требовательно, пусть проваливает.
- Решил проехать мимо, посмотреть, есть ли свет в окнах. Увидел. Звонил раз сто, а ты всё не поднимала. Хотел предложить отметить твой день рождения ужином.
Только сейчас замечаю у него в руках бумажный пакет из ресторана.
- Телефон в беззвучном режиме, - пожимаю плечами, а сама думаю о том, что наверняка выгляжу просто убийственно. Мокрая и растрёпанная. – И тебе пора. Я сыта.
Скорее бы он ушёл.
Не уходит.
- Как ты?
Вот бывает же так, что один-единственный вопрос и вся сила воли в трубу. Глаза начинает щипать. Кусаю нижнюю губу, чтобы отогнать слёзы.
Демид переступает порог, ставит на незатопленный островок пола пакет с едой…
И обнимает меня. Выше меня на голову, мускулистый и твёрдый, как он может делать это так нежно?!
Я не обнимаю его в ответ, хотя хочу. Очень хочу. Я просто очень устала.
Он совсем немного отстраняется и касается моего лба губами. Я теряю дар речи, поднимаю взгляд и тут же отвожу в сторону.
- Всё хорошо. Наведём здесь порядок за полчаса. Вместе. Договорились?
Вместе.
Это просто ужасная идея.
Не дожидаясь ответа, он закатывает рукава до локтей и принимается устранять бардак. На равных со мной. Не боясь намочить одежду. Без слов о том, что уборка – это бабское дело.
Про полчаса это он, конечно, не угадал. А вот к концу второго часа ведра и тряпки наконец-то вернулись в шкафчик под раковиной на кухне.
К этому моменту спина у меня не разгибается, а веки хоть спичками подпирай.
Деньги, что валялись на полу, благополучно сушатся на батарее. Ничего их не берёт. Надо будет положить их в подарочный пакет.
- Спасибо, что помог. Теперь можешь идти, - плюхаюсь на диван в полной готовности отрубиться.
С тётей Зиной поговорю завтра, вот обязательно поговорю!
- Я никуда не пойду, потому что ты ещё не получила свой главный подарок.
Надо было видеть лицо Адарова, когда он это говорил. Желание спать как рукой сняло.
Он надвигается на меня, а я отползаю на край дивана…
- Кстати, о подарках! – принимаюсь заговаривать ему зубы. – Уходя, загляни на кухню. Там твоя подачка. Забери с собой, пожалуйста.
- Подачка? – он разминает шею и садится рядом. Я делаю глубокий вдох и сразу же жалею об этом. Его запах меня отвлекает.
- Угу, - киваю уверенно. – Твоя очередная попытка купить меня провалилась.
- Даже не пытался, - чуть пожимает плечами он и рассматривает моё лицо. От его взгляда щёки горят. Сердце прыгает в груди вверх-вниз. – Фотографию видела? – вдруг спрашивает он.
- Видела, - отворачиваюсь не в силах выдержать его взгляда.
