— Поркус — боров, тупица.
Он притворно схватился за сердце.
— Тем более. Это только усложнит роды.
Генри не смогла сдержать улыбки.
— Ты неисправим.
— Так же, как и ты, и я принимаю это за комплимент.
— Мне кажется, ты готов принимать за комплименты все, что я скажу, — попыталась поворчать она, но губы ее при этом дрогнули в улыбке.
Данфорд предложил ей свою руку, и они пошли.
— Ты знаешь, как приструнить мужчин, Генри.
Она недоверчиво посмотрела на него. Она не считала, что у нее есть способность манипулировать противоположным полом. Данфорд — первый, кто принял ее за обыкновенную женщину. Если он и догадывался о ее мыслях, то ничем не выдавал себя. Он расспрашивал ее о магазинах, попадавшихся им по пути. Задержавшись перед одним из них, он спросил:
— Ты не голодна, Генри? Это хорошая кондитерская?
— Я не была здесь.
— Нет? — Он был удивлен. Двенадцать лет прожить в Корнуолле и ни разу не зайти выпить чаю? — Даже когда была жива Виола?
— Виола не любила Труро. Она считала, что здесь слишком много столичной публики.
— Это недалеко от истины, — пробормотал он и отвернулся к витрине. На противоположной стороне улицы стоял его лондонский приятель. Неподходящий момент для светской беседы! Данфорд совсем не собирался отвлекаться от поставленной цели. Ведь он притащил сюда Генри не просто так.
Генри с удивлением посмотрела на витрину:
— Я и не знала, что ты интересуешься кружевом.
Он внимательно изучал выставленный товар. Судя по всему, в магазине торговали исключительно кружевом.
— Ты еще многого обо мне не знаешь, — ответил он, полагая, что уточнений не потребуется.
Генри совсем не порадовала мысль, что Данфорд был знатоком кружев. По-видимому, он вешал их на всех своих любовниц. А в том, что их было немало, она не сомневалась. В конце концов, кем была «сладкая»? В этом нет ничего странного. Ему двадцать девять, и, уж конечно, он не ведет жизнь аскета. Кроме того, он, так красив, что скорее всего женщины не обходят его своим вниманием.
Она вздохнула, и ей вдруг захотелось уйти подальше от этого магазина.
Генри и Данфорд прошли мимо модистки, книжной лавки и зеленщика, когда он вдруг воскликнул:
— Посмотри, Генри, магазин одежды. Это то, что мне нужно!
Она удивленно подняла брови:
— Но здесь продают только женскую одежду.
— Вот и прекрасно. — Он схватил ее за руку и потащил ко входу. — Мне надо купить подарок сестре.
— Я не знала, что у тебя есть сестра.
В ответ он пожал плечами:
— Помнится, я говорил, что ты еще многого обо мне не знаешь.
— Я подожду тебя здесь. Ненавижу магазины.
— Я так и думал. Но мне потребуется твоя помощь — у моей сестры примерно тот же размер, что и у тебя.
— А если не тот и ей ничего не подойдет? — Она сделала шаг назад.
Данфорд взял Генри за руку, открыл дверь и втолкнул ее в магазин.
— Я хочу рискнуть, — добродушно ответил он. — Здравствуйте, — произнес он, подзывая портниху, — мы ищем платье для моей сестры. — Он кивнул в сторону Генри.
— Но я не…
— Тише, плутовка. Так будет проще.
Генри пришлось согласиться.
— Ну хорошо, — сдалась она, — чего не сделаешь для друга!
— Вот именно, — добавил Данфорд, загадочно улыбнувшись.
Портниха, быстро оценив качество покроя его костюма, поспешила к ним.
— Чем я могу помочь вам?
— Я хотел бы купить пару платьев для моей сестры.
— Конечно. — Она взглянула на Генри, которая никогда не испытывала большего стыда за свой наряд, чем теперь.
Ее темно-розовое платье было и вправду ужасно. Она сама не понимала, как согласилась носить его. Для Генри его выбрал Карлайл. Как-то раз он собирался в Труро по делам, и она, зная, что вырастает из своей одежды, попросила купить ей платье. Наверное, Карлайл схватил первое попавшееся. Платье не шло ей, и по лицу модистки Генри увидела, что женщина придерживается того же мнения. Впервые взглянув на него, она и сама поняла: что-то с этим платьем не так, но чтобы вернуть его, пришлось бы ехать в город. Пришлось убедить себя, что платье вполне сносно. В конце концов, оно выполняло свою задачу — скрывало наготу.
— Почему бы тебе не взглянуть на ткани? — Данфорд слегка сжал ее руку.
— Но…
— Помолчи. — Он угадал ее мысли. Генри собиралась напомнить ему, что не знает вкусов его сестры. — И все же сделай одолжение, взгляни.
— Как скажешь. — Она подошла к отрезам шелка и муслина и потрогала ткань. О, как она была мягка! Она тут же отдернула руку. Глупо восторгаться тканями, если все, что ей нужно, — это рубашки и бриджи.
Данфорд видел ее восхищение и понял, что поступил совершенно верно. Отозвав портниху в сторону, он шепотом сказал ей:
— Так получилось, что гардеробом моей сестры никто не занимался. Она жила с тетушкой, которая, судя по всему, мало понимала в моде.
Портниха понимающе кивнула.
— Есть ли у вас что-нибудь, что можно было бы купить уже сегодня? Мне хотелось бы поскорее расстаться с тем, во что она одета сейчас. Потом вы снимете с нее мерки и сошьете еще несколько.
— У нас есть одно или два, которые несложно будет подогнать под ее размер. Вот одно из них. — Она указала на платье бледно-желтого цвета, надетое на портновский манекен.
Данфорд уже собирался было кивнуть, как увидел лицо Генри.
— Она смотрела на это платье так, как смотрит на еду изголодавшийся человек.
— Годится, — прошептал он портнихе. Затем, уже громко, он сказал: — Генриетта, почему бы тебе не примерить желтое платье. Миссис… — Он подождал, пока портниха назовет свое имя.
— Тримбл, — последовал ответ.
— …Миссис Тримбл подгонит его по размеру, если это потребуется.
— Ты хочешь этого? — спросила Генри.
— Очень.
Ее не пришлось долго уговаривать. Миссис Тримбл быстро сняла платье с манекена и попросила Генри следовать за ней в дальнюю комнату. Пока их не было, Данфорд принялся рассматривать образцы ткани. Бледно-желтый должен идти Генри, решил он. Он взял в руки отрез ярко-голубого батиста. Этот цвет тоже неплохо смотрелся бы на ней. Впрочем, он не был уверен. Никогда раньше он не занимался такого рода вещами. Ему казалось, женщины сами знают, что им к лицу, Белл и Эмма всегда были одеты с большим вкусом. Но теперь он понимал, что одеваться так их научила мать Белл, которая всегда была образцом элегантности. У бедняжки Генри не было никого, кто мог научить ее этому. Некому было открыть ей тайны женской привлекательности.
Ожидая ее, он присел. Казалось, прошла вечность. В конце концов его терпение лопнуло, и он позвал:
— Генри?
— Одну минуту! — послышался голос миссис Тримбл. — Нужно еще немного убрать в талии. Ваша сестра такая стройная.
Данфорд пожал плечами. А он и не знал. Генри почти всегда носила мужскую одежду, а платья настолько плохо сидели на ней, что трудно было догадаться, что скрывается под ними. Он нахмурился, пытаясь вспомнить, что испытал, когда целовал ее. Поскольку все происходило как во сне, в памяти остался лишь образ хорошо сложенной, благоухающей и нежной женщины.
Наконец появилась миссис Тримбл.
— Вот и мы, сэр.
— Данфорд? — Генри высунула голову из-за угла.
— Не стесняйся, плутовка.
— Обещай, что не будешь смеяться!
— Почему я должен смеяться? Выходи же скорее.
Генри сделала шаг вперед.
Он увидел в ее глазах надежду и страх. У Данфорда перехватило дыхание. Она стала совершенно другой. Желтый цвет прекрасно оттенял великолепное золото ее волос, а небольшой вырез на платье искусно подчеркивал ее женственность. Миссис Тримбл даже удалось изменить ее прическу: она развязала шнурок и заколола несколько локонов наверху. Генри в волнении покусывала губы, пока он рассматривал ее. Как же мила она в своей застенчивости! Это казалось Данфорду очаровательным и вместе с тем странным, он и не подозревал, что она умеет стесняться.
— Генри, — сказал он нежно, — ты выглядишь… ты выглядишь… — Он искал нужное слово, но не смог найти его и потому сказал именно то, что нужно: — Ты так красива!
