Но Женька, несмотря на то что Фашист все чаще проводил свои опыты с ее участием, не теряла присутствия духа и боролось, не падала, не сломилась.
Она даже пошутила горько, когда ей следом, как и мне, и сказала по этому поводу, что была потеряна всякая девственность, с какой стороны не посмотри.
Она, после разработки плана побега сама воспряла духом и в нас вселила уверенность в успехе. Поэтому мы поверили, и она нас четко проинструктировала, даже в мелочах, и все подготовила к побегу. И более того, вселила в нас такую уверенность и силу, что в очередной раз я отметила, что для меня даже изощренные издевательсва Фашиста каждый раз все менее чувствительней, все менее больней. И хоть я себя так и настраивала, что это от моего состояния духа, но в глубине души понимала, что его опыты с каждым разом все дальше и дальше заходят в глубину моего тела и что скоро я либо умру, разорванная им пополам, либо мне выжить только, — если мы сбежим. А я жить хотела! Хотела как никогда!
К тому же малая, как мы ее называли уже вот, вот и могла либо родить преждевременно, любо… Ее надо было спасать. Она это и сама понимала прекрасно, потому что ее почти не вытаскивал и не насиловал это гад! А это означало только одно. Что в ближайшие дни он позовет своих… сволочей и они, как она говорила сама, вырежут все у нее, разрежут ей и…. Дальше мы ее успокаивали и настаивали на том, что бы она собиралась духом и что ей надо все делать не оглядываясь и вместе с нами. Только побег мог нас всех спасти! И вот Жека приступила к своему плану.
В очередной вызов она, после ублажения его сосиски, как презрительно она отзывалась о его вялом, вечно расслабленном органе, она умудрилась стащить эти два болта. О месте положения их она узнала от Малой. Которая приметила их еще несколько недель назад и видела, что Фашист их просто обронил, искал и даже ее, издеваясь над ней, заставлял ползать голой на четвереньках с большим отвислым животом, пинал и заставлял их искать. При этом он… Да не буду всего перечислять, что он выделывал, что придумывал, измываясь в своей неусыпной злобе и мести за то, что где–то у него на родине, где шла необъявленная война и где наши мальчики… Ну понятно все! Конченый и озлобленный человек, так хотела сказать, но поправлюсь, нет! Вовсе уже не человек, раз поднял руку на беззащитных баб, девочек, по сути, и не мужчина! По понятной причине. Об этом торжественно нам в самом начале доложила очень довольная собой Жека.
— Он импотент! У него не только не стоит, но и полная без надежда.
А дальше приводила такие подробности его физиологического состояния, что один раз, чуть не поплатилась за свое бахвальство. Как я уже говорила, она все больше и больше принимала участие в его издевательствах. И как–то раз, как она сама говорила, ухмыляясь, откушивала, принимала доппаек у него между ног, она так расстаралась, что потом уже и совершенно неожиданно, чуть не получила сполна от него как от мужчины.
Вернулась, посидела молча, а потом нам многозначительно.
— Так бабы! Я поняла, что сила в нас такая заложена невероятная, если мы с желанием и фантазией возьмемся за свое бабское дело. Я поняла, что мы можем и мертвеца заставить свой …поднять и баб любить.
— Что это тебя потянула на философию?
— Да вот! Выедал…. он меня сегодня!
— Как так?
— А вот так! У меня же вот- вот и критические дни. И я размечталась, увлеклась и когда там с его без надеждой возилась, в очередной раз, размышляя, что же мне с этим вялым бананом делать, то я вдруг подумала, что это я не с Фашистом, а будто — со своим любимым!
— Да нет у тебя никакого любимого! — Поправляю ее фантастический рассказ.
Она ко мне и на ушко:
— А я представила себе, что это у меня во рту твоя кнопочка такая. Ты представляешь!
— Увлеклась и так набросилась, что сама не заметила, как в него словно волшебством вдула мужскую силу им потерянную, а он меня в ответ развернул и как….!
— Ну, ведь опять врешь!
— И что, для разрядки и поднятия настроения и вашего духа мне и сказать ничего нельзя? С таким настроением, как у вас, девоньки вы мои перее……. мне не сбежать от этой оравы и Фашиста. Они нас тут так и растянут постепенно, как шарик резиновый, и разорвут уже скоро, видимо, не долго нам ждать осталось, сегодня мне уже на три пальца поставили градусник и пытались четвертый… Так что… Тикать надо бабы! Тикать, пока из нас не сделали… как их там, кто там руками лазеет, подскажите ……
— А тебе что, страшно? — Спрашивает Малая. — Вот мне уже ничего не страшно.
— Ну, когда я буду такая, и мне надо будет рожать, так я сама в себе все и так растяну….
— Так, растянутый шарик и как ты говоришь, перетрахнутая… Когда? Как это сегодня?
Подточенный за несколько дней болт сделал свое дело.
Фашист выехал по делу, на сопровождение груза и где–то спустя пятнадцать минут почувствовал что–то неладное с управлением. Нечего было даже и думать, что бы ехать, надо было менять колесо. Потому он вернулся, поставил машину перед гаражом, и тут же принялся за колесо.
Тем временем мы сдвинули листы и выбрались из этой проклятой ямы. Машина стояла перед боксом, листы освободились. Теперь все решал случай!
Время шло, мы голые, в мешках, с тряпками на ногах прятались, как могли, стояли и тряслись от страха и переживаний. Вот, вот должна была подъехать мусорная машина, которая раз в неделю забирала мусор из баков, что стояли рядом с гаражом. Мы стояли и нетерпеливо ждали и еще потому, что с того момента, как мы окажемся в мусоросборнике машины они, эти охранники, станут тыкать прутами в него, проверяя на всякий случай. Так было поставлено все у них, даже в коттедже у Папы, словно в тюрьме, где доводилось ему бывать не раз.
Наконец услышала шум мусорки. Она подъехала и стала сигналить, чтобы Фашист пропустил ее. Но тот, как он делал всегда, наплевал на всех и вся. Ему срочно надо выезжать, ведь транспорт уже пошел, и он должен был теперь гнать, догонять его, а он все возится с колесом! Поэтому он только глянул своими бесцветными глазами на шофера и тот понял, что баки ему придется таскать к машине самому. Мало того что все так и шло, как рассчитывала Жека, так тут еще и такая удача. Никто ведь не помогал шоферу, и он сам будет таскать и греметь баками, засыпая их сбоку в мусоросборник и нам оставалось только подождать….
Первой выскочила и, подхватив руками отвислый живот, ловко перемахнула в закрытый мусорник Малая, свернув своим тощим и голым задом. Я еще удивиться хотела, как она так ловко, но тут подошла моя очередь.
Шофер протащил мимо бокса очередной бак и, матюгаясь последними словами и проклиная всех чернож…, почему–то он так о нем, вывалил мусор. Теперь, пока он тащил назад бак, я должна была выскочить и в два прыжка вскочить на подножку, подтянуться и прыгнуть туда…
