Тяжело выдохнул и выдал:
— Молох, — сознался я. Сам на дно пошел и еще и брата за собой потащил. Святой Космос, я ненавижу себя!
— Это уму не постижимо! Что у вас за семейка такая? Как на подбор, один лучше другого: твоя мать, ты, Молох, Азазель. Что с вами не так, ребята?
— Я готов нести наказание за свое преступление, — поднял на него глаза и с уверенностью в голосе твердо заключил.
— Что серьезно? — Кай в притворном умилении прижал пальцы к губам, — Вот эта новость! Ну еще бы ты был не готов, Ас? Но ты хоть понимаешь, что ни за что, ни про что, отправил невинную душу в тюрьму, на Землю, мать твою? Пять с половиной лет прошло! Это же три или даже четыре земных жизни, ты вообще соображаешь на что обрек дракона своей Истинной пары?
— Что я могу? Помоги мне, Кай, исправить все это.
— Помочь? Нет, Ас, ты не достоин помощи. Ты отправишься на Землю, вернешь Раване Дракона, а по возвращении я запрещаю тебе приближаться к ней ближе, чем на пушечный выстрел. Отныне, ты будешь лишен всех почестей и регалий, твоя сила будет отобрана мною святым клинком воли — Пирэлией Эстра. Ты больше не Ра, ты опозорил свое имя и попрал мое к тебе доверие.
Плевать, пусть лишает всего, путь забирает все, что только у меня есть, не важно, только бы дал шанс что-то да изменить.
— Но как я ее верну, Кай? — я знал только один способ, но он был настолько ужасен, что я не верил, что когда-то смогу это сделать.
— Ты знаешь как, — три слова, как выстрел в упор, как тупым кинжалом прямо в сердце, разрывая и калеча все на своем пути.
— Искать-то ее мне там как? — я был дезориентирован и сбит с толку, но в то же время, рвался уже сейчас приступить к выполнению самого важного в своей жизни задания.
— Не переживай, вы и там притянетесь не хуже магнитов, — и тут же я увидел, как Архонт готовится порталом покинуть мой изолятор.
— Постой, — сделал я к нему один шаг.
— Слушаю тебя.
— Могу ли я поговорить с Раваной?
— К счастью, у нее такого же желания не наблюдается, так что нет, — я даже за голову схватился от охватившего отчаяния, еще чуть-чуть и волосы себе повыдергиваю к чертям собачьим.
Полнейшая тотальная безнадега!
— Еще что-то? — опять вернулся равнодушный и безучастный тон.
— Да, Кай, при мне был браслет, могу ли я его взять с собой на Землю. Пожалуйста! Он дорог мне.
Минута молчания, сверлящий взгляд исподлобья и наконец-то желанный для меня ответ:
— Можешь. Готовься, отправишься на рассвете, — кивок и синее марево схлопнулось, унося из камеры моего, некогда, лучшего друга. Что ж, я готов, если есть возможность хоть как-то исправить то, что я натворил, то я это сделаю. И не важно, насколько это будет тяжело. Я справлюсь.
Глава 21
Мы умираем внутри неслышно: без лишнего шума, крика.
Мечты остаются лишь тенью в потоке тяжёлых дней.
Мир вокруг нас остаётся немым, безразличным, безликим.
Где предательство близких убивает всего сильней.
Ellefantine.
Можно ли быть ослепленной счастьем?
Можно.
Можно ли закрывать глаза на очевидные недостатки?
О, да!
Можно ли хотеть никогда не знать истинного положения дел и вариться в котле лживой правды?
Это про меня!
Меня рвало, впервые в жизни выворачивало ни от какого-то там пищевого отравления, нет. Меня тошнило от самой себя. Как, ну как можно было так обмануться? Святой Космос, но мои внутренности сворачивались жгутом от нервного перенапряжения, стоило мне только вспомнить все то, что произошло на долбанной Асахо несколько минут назад. Твою ж мать!
У него есть Истинная пара. Какая-то безликая, безымянная девушка, которая предначертана ему самой судьбой, идеальная во всех отношениях партнерша. Не я! А как может быть иначе?
Я слышала, что у таких пар всегда были сакральные метки принадлежности, так вот на мне такой точно нет. Пф-ф-ф, да и стал бы он меня по широкой дуге все пять с лишним лет обходить, если бы я была его судьбой? Ответ напрашивается сам собой.
Святой Космос, Ас, за что ты так со мной? Что ты за существо такое, что позволяешь себе с такой легкостью и непринужденностью играться чужими чувствами и желаниями? Невероятно, но я все это прекрасно знала. Абсолютно все! Но поглядите-ка на меня, в который раз удивляюсь его гнилой, совершенно развращенной душе. И после чего? Одна ночь, одно неопределенное предложение попробовать что-то большее, чем просто секс и все, Равана Малигос уши развесила и раскисла как дерьмо. Фу, мерзость! Наивная дура уровень «совершенство»!
Что там говорил этот полудохлый хрен?
Ас избавился от Истинной, не убил, но сделал нечто похуже?
Великий Космос! Насколько надо быть отбитым и испорченным, чтобы сотворить что-то подобное со своей суженой? Но что он сделал? Какое зло совершил? Что за грех он взял на душу? Но есть ли у него вообще душа? Сомнительно, ох, сомнительно.
Тысячи вопросов атаковали мой разум разъяренным роем, но ответов не было, только предположения, догадки и нелепые гипотезы.
Я сидела в уборной своей каюты на «Владыке» и ревела в голос. Оплакивала свои глупые детские мечты, все, что успела себе нафантазировать за всю эту ночь и утро, что еще мы были вместе.
Галактическое дерьмо! Я же чуть ему в любви не призналась! Так и крутились эти волшебные три слова на языке, а разум все шептал «скажи ему, скажи…»
— Я люблю тебя, Ас, я все пять с половиной лет больна тобой и только ты мое лекарство! — вот бы он потешался над моими словами…
Со всей дури впечаталась лицом в раскрытую ладонь. Я этому мудаку член сосала! Ну почему я такая дура доверчивая, а? Фу, как я могла так низко пасть? Вот он, поди, радовался лежал, что у него всякая встречная поперечная хрен лижет, стоит ему только улыбнуться и пальцем поманить. А я и рада стараться, и раком, и боком, и с наскоку…и даже в рот дала! Тряпка, грязная вонючая тряпка, вот я кто!
Мои страдания прервал стук в дверь и грозный голос Анкалим:
— Э-э-э, хорош слезы лить, детка…Давай, быстрей умывай свое хорошенькое личико, никто не должен видеть, что тебе плохо. Нас Кай на Асахо ждет. Что-то срочное.
— Иримэ, я не могу-у-у, — взвыла я, — мне плохо-о-о-о.
— Ну а кому сейчас легко? Давай-давай, шевели булками, потом еще будет время раскиснуть.
Вот же хладнокровная особь эльфийского происхождения, ничего ее не берет, не женщина, а айсберг какой-то. У меня тут, между прочим, горе вселенских масштабов: я свою девственность отдала сраному кабелю!
Уж не знаю как, но я все же отскоблила себя от пола и заставила умыться. Да уж, ну и видок, нос красный, глаза опухли, руки трясутся. Обернулась за полотенцем и увидела, что эльфийка уже сидит на бортике ванны, чертов телепорт, никуда от нее не скроешься.
— Дело дрянь! — задумчиво постановила Иримэ, вглядываясь в мое лицо.
— И не говори, — и снова подбородок жалобно задрожал.
— О-у-у, стоп-стоп, милашка, а ну-ка прекращай это. Подумаешь, отдалась бабнику, делов-то…Сначала работа, а потом сопли распускать. Это ясно? Кивни, если поняла, — и я сделала, как она просит, — вот так! Держи себя в руках, вернемся на Ра-Кратос и вместе поревем. Идет?
— Идет, — всхлипнула я в последний раз, и прикоснулась к ее руке.
Секундное состояние невесомости и вот мы уже опять на Асахо. По ощущениям, мы оказались где-то под землей, запах сырости, спертый воздух и едва заметное зеленоватое свечение от, покрывающих своды пещеры, не то водорослей, не то скоплений мха.
А потом я увидела их и все мысли одним разом вылетели из моей головы. Это было огромная по своей величине кладка яиц, я никогда таких не видела вживую, только в архивных фото и на картинках в учебнике по драконологии. Вопль, не то радости, не то неверия, вырвался из меня неожиданно громко:
— Святой Космос, Кай! — я вновь не смогла сдержать слез. Слишком много потрясений для одного дня, слишком полярные эмоции для одного обиженного сердца. Я рухнула на колени и в благоговении дотронулась до одного из яиц, оно вспыхнуло мягким синим светом под моими пальцами. Оно было живое! Святой Космос, живое яйцо сапфирового дракона! Немыслимо! Уму не постижимо!
