Едва Гарри смолк, как Грюм буквально взвыл:
— Неблагодарный щенок! Да я...
Что бы он — так и осталось неизвестным, так как едва бывший аврор выхватил палочку, Северус приложил его ступефаем, и старик бревном рухнул на пол.
— Столь серьезные обвинения требуют доказательств, — заметил Фадж.
— Конечно, — кивнул Бастиан, передавая министру кипу документов: — Здесь копия завещания Джеймса и Лили Поттеров, выписки о движении денежных средств с ученического счета нынешнего лорда Поттера, когда он, как считалось, пребывал под опекой Дамблдора, заключение независимой правовой экспертизы по делу лорда Блэка и прочие сведения.
— Что ж, в таком случае я вынужден немедленно отстранить Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора от всех занимаемых им должностей, а также заключить его под стражу вместе с Аластором Грюмом.
— На основании всего лишь слов мальчишки? — директор попытался придать своему голосу презрение, но только Гарри отчетливо ощутил его страх.
— Этот молодой человек — лорд Поттер, — сухо возразил Корнелиус. — И он в своем праве.
Но Альбус все еще, как минимум, мнил себя величайшим волшебником современности — он призвал феникса, явно намереваясь с его помощью покинуть замок. Фоукс появился, вот только, видимо, и у волшебной птицы имелись претензии к хозяину. Издав явно угрожающую трель, он сделал круг по залу и приземлился на подоконник распахнутого окна, всем видом показывая, что и не подумает кого-то там вызволять.
Тогда Дамблдор решился на отчаянный шаг и попробовал приложить Гарри каким-то заклятьем, но молодой оборотень оказался проворнее, и вырвал волшебную палочку бывшего директора обычным экспелиармусом.
В этот самый момент, повинуясь сигналу министра, в комнату вошли полдюжины магов во главе с Эштоном — невыразимцы. Оказывается, специальный отряд знает толк в задержании, даже столь специфическом. Похоже, они слышали слова министра или через какое-то устройство, или благодаря специальным чарам, так как в мгновение ока на директора и Грюма были наложены следящие чары, изъяты их волшебные палочки, а руки сковали специальными, блокирующими магию наручниками.
— Поместите их в камеры предварительного заключения на время следствия, — велел министр.
— Будет исполнено, господин министр.
— И Альбус, — окликнул теперь уже бывшего директора, — на вашем месте я бы всячески сотрудничал со следствием. Даже трети подтвержденных обвинений лорда Поттера достаточно для весьма длительного заключения в Азкабане.
Дамблдор ничего не ответил, лишь скрипнул зубами, когда невыразимцы уводили его и Аластора через камин. И это Фадж еще проявил снисхождение. Учитывая их... разногласия, он вполне мог бы вывести обвиняемых через весь Хогвартс до границы антиаппарационного барьера.
Вместе с этими двумя ключевыми фигурами ушли далеко не все маги спецподразделения. Эштон тоже остался. Воззрившись на Уизли, он спросил:
— Как лучше поступить с семейством несостоявшейся невесты?
Министр переадресовал этот вопрос Гарри, но тот лишь пожал плечами и ответил:
— Я не знаю, как полагается поступать в таких случаях. Вполне вероятно, что их показания помогут следствию. До заключения мирового соглашения я не очень-то хочу их видеть.
Молли, Артура и Джинни вывели из зала. Миссис Уизли пыталась, заламывая руки, кинуться к Поттеру, вопрошая «Как ты мог?», но невыразимцы не дали, грозя увести волоком в случае упрямства.
В этот самый момент, воспользовавшись замешательством, в гостиную вошла Минерва, с порога потребовав ответа:
— Что здесь происходит? И где директор?
— В другом, куда менее приятном месте, — пояснил Фадж. — Боюсь, вам, профессор Макгонагалл, придется на какое-то время взять на себя руководство школой.
— Но на каком основании? Что с Дамблдором?
— Альбус и Аластор арестованы по обвинению в ряде весьма серьезных преступлений. Я сомневаюсь, что их выпустят из-под стражи до окончания расследования, — министр, как истинный политик, говорил почти невозмутимо.
— Дикость какая-то, — фыркнула Минерва. — В чем их обвиняют?
— Во многом, — уклончиво ответил Корнелиус. — На вашем месте я бы начал подыскивать кандидатуру на пост нового директора Хогвартса.
— Уверен, попечительский совет всячески поддержит эту идею, — подтвердил Люциус.
— Здесь, должно быть, какая-то ошибка, — пробормотала декан Гриффиндора.
— Я бы на это не надеялся, — возразил Гарри.
— Прошу простить, но я вынужден откланяться, — заявил Фадж. — Дела, знаете ли.
— Спасибо, что пришли, — вежливо поклонился Поттер.
— Как же иначе, когда такое творится! К тому же, сейчас все только начинается. Не скрою, у министерства тоже имеется ряд претензий к Дамблдору и как к главе Визенгамота, и как к директору. На поверхность стали вылезать удручающие факты. Но этот клубок еще предстоит распутать.
— Понимаю. И готов оказать всяческое содействие.
— Оно понадобится. Завтра после полудня жду вас в министерстве, лорд Поттер. Можете прийти вместе с партнером и адвокатами.
Фадж, наконец, ушел, а гул в замке все нарастал. Ученики нутром чуяли, что происходит что-то из ряда вон, и это вовсе не свадьба, и им не терпелось узнать подробности. Вот только Макгонагалл рявкнула на них так, что все разом утихли, объявила, что некоторое время обязанности директора будет выполнять она, и отправила всех по спальням. Когда всех как ветром сдуло, Минерва обернулась к оставшимся в гостиной и сказала:
— Не ожидала я такого, мистер Поттер.
— Не стоит пытаться вызвать у меня чувство вины, профессор. Не выйдет. А сейчас я бы хотел переговорить со своими адвокатами и близкими.
Макгонагалл осталось только с удивлением наблюдать, как Гарри уходит вместе с близнецами, Роном, Гермионой, Сириусом и, что совсем удивительно, Северусом и Люциусом. Оставалось только удивляться, как после происшедшего юный мистер Уизли может все еще считать Поттера другом. Но сам рыжик подобной дилеммой не терзался, давным-давно сделав для себя выбор.
Все собрались в личных комнатах Снейпа. Малфой первый отвесил молодому лорду легкий поклон и сказал:
— Мои поздравления. Это было великолепно!
— Да уж. Дамблдор словно своей бородой подавился, — усмехнулся Северус.
— Он будто сразу на десятки лет постарел, — с затаенной жалостью вздохнул Сириус. — Его дни действительно сочтены, Гарри?
— Угу. Впрочем, сам виноват.
— Ты пойдешь до конца? — спросил крестный.
— Конечно. Отступить сейчас — это сродни предательству многих людей. Возможно, я жесток и не умею прощать, но Альбус должен заплатить за все. А ты уже забыл то, что он сделал тебе?
