Драко, забери меня домой, пожалуйста!
Из-за мелкого, плотного, как туман, дождя видимость была почти нулевая. Погода, словно злобная мачеха, кусала, обжигала, но при этом скрывала его от чужих взглядов. Теодор стоял у каменной стены особняка и пытался представить, что он — плющ. Как в детстве, когда накрывал голову подушкой и считал себя невидимкой. Так и сейчас — ему хотелось вжаться спиной сильнее в камень и представить, что он часть пейзажа. Плевать, что ранняя весна и ядовито-зелёное растение выделялось бы на стене. Теодор был готов изобразить хоть блаженного единорога и сжевать клок травы, если бы это помогло выжить, но, к счастью, не пришлось. Волшебники-антониновцы, громко хлюпая грязью, пробежали мимо, и Тео выдохнул.
Пронесло.
Почему эти идиоты скакали с посохами, а не сменили их на более лёгкие палочки? Это же было так неудобно! Нотт с тоской вспомнил свои очень удобные часы портключ, способные перенести его в убежище, которые он впервые в жизни оставил дома. Впервые. Потому что просто вышел покурить на лестницу и совсем не собирался влипать в какие-то неприятности.
Ну как же так-то?
Час назад Теодор лениво играл с котом и расслабленно наблюдал за Грейнджер. Уютная тёплая квартирка, запах горячего ужина и неестественно лавандового ароматизатора. Девочка как приличная домохозяйка мыла посуду в раковине и мирно разговаривала с Малфоем. Такие простые семейные разговорчики:
— Что с Долоховым, Драко? Когда его брать будем? — Гермиона отставила тарелку и взяла следующую. Совсем по-магловски. Может, стоило рассказать ей про очищающие заклинания? Или у неё это дефект с детства?
— Я найду, как передать информацию в аврорат без тебя. Ты никуда не полезешь. Ясно, Грейнджер?
Судя по выражению лица, ясно ей ничего не было. Брови девочки нахмурились, а губы сжались в тонкую линию. Она ткнула мыльным пальцем в грудь Драко и процедила сквозь зубы:
— Ты не можешь указывать, что мне делать!
Малфой с невозмутимым видом протёр тарелку, отставил в сторону и мерзко-расслабленно протянул:
— Сиди дома со своим дебильным котом.
А вот это он зря. Гермиона вспыхнула, и кончики её ушей порозовели. Приобрели такой умильно-нежный оттенок молочного поросёнка… Теодор поставил бы десять галеонов, что хрупкая девочка затолкает назад в горло Драко все его слова вместе с вымытой до блеска посудой. Нотт устроился поудобнее на подоконнике, готовясь наблюдать очередную ссору. У них всегда это происходило почти как по расписанию: поцеловать, поговорить, попытаться друг друга убить.
— Снежок — чудо! — в мягком голосе девочки послышался холодный металл.
— Никчёмная, облезлая тварь, — подбавил Драко.
Грейнджер лязгнула вилками, словно палач, подготавливающий орудие пыток. Уголки губ Тео непроизвольно дёрнулись и сами собой растянулись в улыбку. Очаровательно. Воткнёт или не воткнёт вилку Малфою в глаз? Как у легилимента мог атрофироваться инстинкт самосохранения — оставалось загадкой. Но хуже всего была не эта их мелкая ссора. Хуже всего было то, что Драко и Гермиона по-настоящему договорились. Двое-из-яйца-одинаковых-с-лица собирались арестовывать Долохова, и уровню их наивности Тео мог лишь поражаться.
— Оставь кота в покое! Лучше скажи, когда мы будем действовать? Ты постоянно кормишь обещаниями, но ничего не двигается с места, а времени у нас нет!
Малфой прикинулся глухонемым и принялся раскладывать тарелки по цвету. Важное занятие, друг, не поспоришь. Теодор был на сто процентов уверен, что Драко там тайком улыбался. Он, всё так же не оборачиваясь, выровнял белые блюдца, и его спина слегка дрогнула от сдерживаемого смешка.
Веселился, засранец. Нотт рассчитывал, что Малфой после встречи с папочкой растеряет свой энтузиазм и немного поумнеет, но тот стал лишь ещё озлобленнее и… активнее. И, судя по всему, собирался действовать самостоятельно. Что совсем не устраивало Грейнджер.
Золотая девочка постояла молча пару секунд, посверлила взглядом спину Малфоя, и, не найдя отклика, обернулась к Теодору.
— Может, ты поможешь?
Он покачал головой и глубоко вздохнул, набираясь терпения:
— Вам нельзя арестовывать Антонина. Это чистой воды самоубийство. Даже если авроры его арестуют, то диадема наверняка отрастит ножки, крылышки и помашет вам ручкой. Его ученики просто вывезут её из страны, и никто никогда ничего не найдёт. Добавьте к этому кровную месть за обожаемого учителя и получите прямой билет на тот свет. С увлекательной погоней и пытками по дороге.
Ему это казалось достаточным основанием, чтобы притормозить и переосмыслить план, но Грейнджер открыла рот, что-то сама себе надумала и упрямо поджала губы.
— Знаешь, я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, когда всё решится само собой. Отказываетесь помогать — я сделаю всё сама.
Похоже, Гриффиндор гласу разума не внял.
— Ты сидишь дома и никуда не лезешь! — зато вдруг излечился глухонемой Драко.
Тео лишь разочарованно провёл ладонью по лицу — опять всё сначала. Бессмысленный спор по кругу. Одно и то же. Снова и снова.
Они все сидели в этой тесной квартирке и словно играли в кто-кого-взбесит-больше. Как престарелая супружеская чета в широкой гостиной менора. Муж, жена и третий лишний: Грейнджер, одетая в помятую форму аврора, Малфой в неизменном чёрном и он, Теодор, в широком худи, скрывающем перебинтованный бок. Кто из них был лишним? Аврор среди двух Пожирателей смерти? Драко в паре Тео и Гермионы? Или же лишним был он сам? Теодор Нотт — единственный разумный человек среди двух идиотов.
Эти двое спорили, строили планы, а Тео чувствовал зудящее раздражение. Они не понимали, что им не стоит лезть к Долохову! Сместить, ослабить — да. Сажать в Азкабан — нет! Но как именно правильно поступить в этой ситуации, Нотт тоже не знал… Действовать исходя из выгоды, мнения других или по эфемерной совести? Плюнуть на диадему и отсидеться? Бежать спасать мир? Выкупить свою жизнь у Антонина? Сдать его аврорам?
Все варианты были тупиковыми. Теодору казалось, что он сидит в кабине поезда, который несётся по рельсам прямо к обрыву.
Антонина и Пожирателей смерти арестуют — они все окажутся под полной диктатурой Министерства магии. Никакого мнения со стороны, только как правильно и как надо в этой антиутопии добра.
Допустим, авроры как-то разделят и решат арестовывать именно Антониновцев. Например, выведут из толпы только тех, кто с посохами. Тогда семья Малфоев получит слишком сильное влияние. Люциус поглотит Министерство, устранит Долохова, станет единоличным командующим всеми Пожирателями и первым претендентом на роль нового Министра магии. Холёная морда не треснет от такого количества власти? Нужен ли им новый Лорд, тем более такой, как Люциус?
Теодор устало потёр переносицу. Всё это дерьмо не для него. И почему волшебники не догадались изобрести универсальный генератор правильных ответов? Почти как маховик времени. Завязать узлы на теории вероятности, дотронуться палочкой и получить совет на вечер:
«Не лезьте к безумному тёмному магу, придурки. Сидите дома».
Тео именно это и посоветовал бы Малфою и Грейнджер: перестать искать диадему и просто жить дальше. Если бы Антонин хотел воскрешения Лорда, то давно уже сделал бы это. Зачем лезть в игры старших? Большей проблемой являлось то, что Долохов натравил на них своих учеников. Натренированные убийцы, дышавшие им в затылок. Именно этот вопрос и надо было решать в первую очередь, но арест Антонина точно ситуации не поможет, а только озлобит долоховцев…
Что делать?
Эти двое продолжали спорить. Они все решили и не могли сойтись лишь в деталях. Тео с тоской взглянул в окно, ощущая себя запертой в клетке птицей. Какова его роль в этом спектакле? Быть нежной сучкой у четы Грейнджер-Малфой? Соглашаться со всеми их планами? Его чувство собственного достоинства было изрядно истоптано выходкой Драко. Хотя нет, не истоптано. Если бы. Вырезано, вылизано и искусано.
А изнутри грызло то самое ощущение, когда смотришь вперёд, в своё светлое будущее, и кажется, что ничего изменить не можешь. Ощущение, что у Тео лишь одна дорога — в декоративные комнатные собачки. Будет спать в ногах у хозяев, как Дохлик.
