Старик уловил направление взгляда Тео, быстро поправил халат и запахнул его поплотнее у горла.
— И что мне теперь с этим делать? С подселенцами? — осторожно спросил Теодор, желая усыпить подозрительность деда и пытаясь понять, как безболезненно забрать крестраж. Он помнил, как повела себя диадема, и можно было предположить, что крестраж Антонина будет защищать своего носителя от магии. Значит, колдовать — как спугнуть дикого зайца. Но, с другой стороны, это же магл, а не волшебник… Может, попробовать оглушить?
Бруно хитро сощурил глаза и заговорщицким голосом произнёс:
— Могу изгнать. Приходи на сеанс экзорцизму. Принимаю по вторникам после семи. Только смотри, в среду не приходи. В среду я лицензии на отстрел крыс выдаю. А в четверг мы с мадам Тодд слушаем пластинки, а ты орать будешь, всю музыку попортишь. Так что только во вторник.
— Почему это я орать должен? — Тео придвинулся на пару осторожных шагов ближе.
Бруно отошёл подальше. Держал дистанцию, как побитая собака.
— Ну, знаешь ли. Экзорцизм — дело тонкое и деликатное. Демоны сопротивляются, орут на латыни страшными голосами, богохульничают и мастурбируют распятиями, но я тебя привяжу, не переживай, рукоблудить не сможешь. Ты и этого приводи, со смешной кличкой. Белого своего. Ему экзорцизма даже нужнее, — дед укоризненно погрозил пальцем, словно непослушному ребёнку, но при этом его мутные старческие глаза хищно следили за каждым движением Теодора.
Шаг вперёд, шаг назад. Они словно танцевали по комнате. Нотт лихорадочно соображал. Крестраж нашёл себе нового хозяина и медленно сводил того с ума. Оставить его у Бруно — старик скоро иссохнет и умрёт. Было ли Теодору жалко старика? К собственному удивлению он признал, что да, но ещё не настолько, чтобы заниматься альтруизмом и забирать проклятый предмет себе. Отнесёт его в их квартиру — легилимента понесёт, как кота на валерьянку. Драко слишком остро реагировал на влияние тёмномагических артефактов…
— И что, после твоего экзорцизма тёмные силы совсем уйдут из меня? — Тео придвинулся ещё ближе.
Бруно словно невзначай взял в руки топорик для разделки мяса.
— А то, — он бодрой ланью отскочил к книжному шкафу, перехватив топорик, как викинг перед боем.
И что с ним теперь делать?
Тео смахнул со лба мешающуюся прядь волос. Как отвлечь деда, он не знал. Причинять боль было жалко, а мягкая светлая магия у Нотта давно атрофировалась. Он огляделся по сторонам в поисках спасительного нечто. И, словно по зову, из какой-то коробки вылез Дохлик и жалобно мяукнул. Теодор даже подумал, что как-нибудь расцелует кота в меховую задницу, потому что благодаря ему Бруно на миг замешкался и отвлёкся. Тео не стал терять времени и просто оглушил его заклятием.
Топорик звонко упал на пол, а дед рухнул следом, словно срубленная осинка, подняв при этом клубы пыли и ворох бумажных обрезков. Нотт подошёл и бесцеремонно стянул крестраж с дряблой шеи. Где-то на краю сознания Грейнджер возмущённо проворчала из-за использования магии на маглах, но Тео легко отмахнулся и уселся рядом с бессознательным телом, разглядывая медальон. Алые рубины переливались в тусклом свете и притягивали взгляд.
Нотт ощущал, как тёмная магия растекалась невесомой плёнкой по коже, словно щупая и пытаясь найти трещинки. Магия пела и умоляла послушать её. Отнеси меня к Антонину, так будет хорошо. Ты такой сильный, умный, смелый…
И Тео слушал. Крестраж был прав. Домой его нести не стоило — легилимент легко попадёт под его влияние, а снова иметь дело с неадекватным Драко…
Отдать Гермионе, как послушный мальчик? Что Грейнджер, что Малфой ничего не понимали. Нет. Крестраж можно оставить себе. Сместить Антонина, стать его преемником, поставить фамилию Нотт выше Малфоев…
Амулет пел в руке. Просто делай что хочешь. Потому что можешь. Потому что хочешь.
Пусть Драко думает, что он всё контролирует, пусть их аврор строит свои маленькие планы. А Тео может внести в их ситуацию чуточку хаоса, поджечь всё и посмотреть, что из этого выйдет.
Нотт взмахнул палочкой и аппарировал в особняк за пределами Лондона, который Антонин ещё во время войны использовал как учебный центр. Холодный ветер с дождём тут же ужалил не скрытую одеждой кожу. Наверное, прежде чем импульсивно куда-то перемещаться, стоило всё же одеться или хотя бы взять куртку… А с другой стороны, на это было плевать. Амулет приятно грел руку. Нотт бодро шагнул к массивной двери и дотронулся до медного колокольчика.
У него было ощущение, что он Феликс Фелицис хлебнул. Крестраж вёл его вперёд, и, казалось, за спиной выросли крылья.
Это стало третьей ошибкой — слушаться тупую железку. Что она вообще могла знать?!
Антонин, завидев на пороге бывшего ученика, долго думать не стал и сразу же вызвал всех своих деточек. Кровожадный ублюдок не дал Тео даже рта раскрыть, и теперь он прижимался к дереву, пытаясь воззвать к своей удаче. Вся толстовка промокла от дождя и неприятно липла к телу, а некогда кудрявые волосы покрылись тонкой коркой льда.
Ученики Антонина уже активировали поисковые чары и подбирались всё ближе к его укрытию. Палочку он потерял несколько ярдов назад, когда его зацепило Конфринго. Рана на боку болела, ещё и Малфой отобрал Матильду. Что делать, что делать… Теодору нужно было как-то убедить Долохова выслушать его.
Он слышал тихие шаги по мокрому гравию. Ближе и ближе.
Тео вновь порылся в карманах, достал бумажку. Пусть палочки у него не было, но рунная магия тем и хороша, что можно колдовать в любом месте, лишь бы были под рукой удобные материалы. Этикетка от носков вполне сойдёт.
Он порезал себе палец острым камешком, найденным под ногами, и начертил кровью маленькую руну огня. Главный ингредиент — кровь — являлся лучшим проводником волшебной энергии, даже лучше, чем палочка. Нотт затолкал бумажку в дупло дерева, прибил более-менее сухой листвой, сорванной с веток, и послал слабый импульс магии.
Дерево затрещало, заискрило, а через пару секунд вспыхнуло, словно сухая тростинка. Сердце забилось часто, посылая дофамин к мозгу, будто Нотт нюхнул магловского наркотика. Голова закружилась и резко стало как-то всё равно. Не страшно, не холодно, не жалко.
Словно тело превратилось в пустую оболочку, и все негативные мысли, чувства из него испарились, как спирт с языка. Захотелось действовать. Настало время исполнять несбывшиеся мечты.
Теодор взял в ладонь крестраж и широко развёл руки, будто пророк, явившийся миру. Он вышел вперёд, держа медальон поближе к горящему дереву. Жар обжигал кожу. Амулет свисал с цепочки в опасной близости к пламени. Железяка скрипела и раскачивалась на цепочке, как будто обладала своим разумом и пыталась увернуться от огня. Теодор не знал, сможет ли простой огонь причинить вред крестражу и что вообще его способно уничтожить, но пока тварь пищала, была надежда, что Антонина это остановит.
Из темноты многочисленными тенями выплыли волшебники и направили в его сторону посохи.
— Хоть одно заклинание, и я опущу руку! — голос Теодора звучал ровно и спокойно.
Толпа замерла, переглядываясь и перешёптываясь. Нотт всматривался в лица… Человек тридцать, не больше. Некоторых он даже знал, но вряд ли краткое знакомство остановило бы их от его пыток и убийства. Что они там ему обещали? Кишки на прялку?
Толпа расступилась, и вперёд выступил Долохов. Если бы не сожжённая половина лица, то он напоминал бы радушного добряка-хозяина, вышедшего запустить собаку домой во время непогоды. Бородка с проседью, кудрявые волосы и распахнутый уютный халат в цветочек.
Антонин посмотрел на крестраж в руке Тео и почесал бороду.
— Эффектно, Вишенка.
— Это только демонстрация. Видишь вот это? — Нотт достал из кармана пуговицу. — Эта малышка зачарована так же, как маленький подарок, который сжёг твоё поместье. Один шаг, и нас всех поглотит Адское пламя.
Тео не знал, что нёс. Запугивать пуговицей толпу тёмных волшебников? Он очень надеялся, что в ночном полумраке Пожиратели не смогут рассмотреть, что именно он держит в руке. Его трясло, а мысли проносились со скоростью света, и все куда-то не в конструктивную сторону. Кажется, он забыл поздравить Грега с днём рожденья, и ещё он так и не посмотрел новый фильм…
