— Ты… вы… — пробормотал он. — Ты — гений, Гарри!
— А ты — льстец, — хмуро парировал Поттер, откидываясь на спинку кресла.
— Вы закончили? — окидывая пергамент презрительным взглядом, осведомился Снейп. — Не следует злоупотреблять… чужим гостеприимством, мистер Уоткинс.
Джеральд торопливо поднялся и — от Северуса это не укрылось — бросил внимательный взгляд на исчирканный формулами, схемами и стрелками лист.
— Спасибо за беседу… Гарри, — улыбнулся он, тряхнув светлой челкой.
Поттер молча усмехнулся в ответ и протянул ему руку.
* * *
Драко и сам не знал, какого черта ноги понесли его в этот коридор. Весь день он просидел с Луной, слушая ее трескотню и тратя массу сил, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица — незачем ей понимать, насколько он поражен масштабами и размахом их с Паркинсон очередной авантюры. И, при том, что Лавгуд всегда отличалась отчаянной безголовостью в вопросах риска — такого он не ожидал даже от нее.
Вопрос — как долго Гарри сможет оставаться в неведении — волновал так сильно, что у Драко почти получалось до самого вечера не думать о нем вообще. Как и о том, что будет после — когда все откроется. Поттер непредсказуем — и с равной вероятностью может рассмеяться, испепелить всех на месте или замкнуться и погрузиться в депрессию… И именно первого варианта Малфой опасался больше всего. Нет ничего хуже, чем Гарри, который вспомнил, каким он способен быть психом, если ему наступили на хвост.
Нет ничего хуже, чем думать о нем, как о своем любовнике, когда по факту вы не разговариваете даже за столом, а по ночам ты предоставлен сам себе.
Массивная дверь тихо скрипнула, а Драко все еще не знал, зачем пришел туда, где — он точно знал — сейчас находился Гарри. Взгляд рассеянно выхватил из темноты зажженные факелы — два у входа и два на противоположной стене — почти не разгоняющие полумрак. Тяжелые бархатные портьеры на окнах, полустертый ковер, покрывающий старый помост. Резные фигурки ведьм по периметру зала.
— Я тебя слушаю, — безэмоционально обронил Поттер, даже не повернувшись на звук.
Он сидел на широком подоконнике, обхватив колени и упершись в них лбом. Широкие плечи, обтянутые темной мантией, слегка передернулись, будто по телу пробежала дрожь — от холода или усталости. Или от омерзения к моей персоне, с равнодушной иронией подумал Драко.
Ответа не было — потому что озвучивать тому, кого любишь, мысли об очередной предстоящей ночи в одиночестве, Малфою казалось бессмысленным. Ночь без Гарри. Завтрашний день без Гарри. Жизнь без Гарри. Если Поттер не знает, что это такое, то им и впрямь, пожалуй, нечего друг другу сказать.
— Ты пришел помолчать? — ровно уточнил гриффиндорец, не поднимая головы.
Ровно — и устало, почти измученно. Почему ты не в своей комнате, с Луной? — чуть не спросил Драко. Почему ты не спишь, если тебя так утомляет чужое общество, и не запираешь дверь, если хочешь побыть один? Почему ты позволил мне войти, если слышал, что за дверью — я?
— Вряд ли, — медленно проговорил он вслух, подходя ближе.
Поттер глухо хмыкнул. Драко помедлил — и сел напротив него, подтянув колено и прислонившись затылком к стене. Здесь широкие подоконники, Гарри. Достаточно длинные, чтобы сидеть у одного окна и не касаться друг друга. Ты помнишь? Как нам было важно быть рядом, близко, чтобы — только мы, и при этом — как можно дальше, цепляясь за иллюзию дистанции. Я вот чуть не молился тогда на эти чертовы подоконники… На то, что они позволяли нам это. Так близко — и в то же время не переходя черту. Наше крохотное, на двоих, счастье.
— Тогда не тяни, — тихо вздохнул Гарри. — Раз уж пришел.
Драко молчал — и в конце концов он поднял голову, отвечая на взгляд. Не отводя глаза, не прячась и не отстраняясь. Прямой и открытый — как всегда, верно, Поттер? Тебе нечего скрывать. Не то что нам, не способным выбрать единственную ценность и отказаться ради нее от всех остальных. Так и не научившимся забывать о том, что наступит завтра, и в нем тоже придется стараться выжить.
— Я хотел поблагодарить тебя, — негромко проговорил Драко, глядя в припорошенные усталостью глаза.
Гарри слабо улыбнулся.
— За что? — так же тихо спросил он.
Малфой не ответил на улыбку. Не отвести взгляд оказалось так просто — как и продолжать говорить. Медленно, будто с самим собой. Не боясь услышать собственный голос, произносящий это.
— За то, что оставил нас одних, — слова вдруг начали цепляться друг за друга, потянулись неуправляемой вереницей, которой всего лишь нужно постараться не помешать. — За то, что напомнил, кто я. За то, что дал время. За то, что ты сильнее… привычки спать со мной, и теперь я об этом знаю.
Поттер подавил вздох и потер лоб, уткнувшись лбом в оконное стекло. Взгляд бессмысленно уставился куда-то в пламенеющее закатом небо.
— Только это? — чуть слышно выдохнул он.
Драко мотнул головой.
— Нет. Теперь я знаю и то, что смогу прожить без тебя. Я больше не сойду с ума, если мы не будем вместе. И рано или поздно я смогу быть счастлив, даже если ты больше никогда не вернешься в мою постель.
Он видел, как Поттер зажмурился. Костяшки сцепленных пальцев побелели — и Драко не знал, от напряжения или от облегчения. Сейчас ему было все равно, он чувствовал только безграничную благодарность Мерлину и всем великим магам за то, что Гарри молчит. Это давало надежду — возможно, он понимает то, что Драко до конца еще так и не понял сам.
— Ты никогда не перестанешь быть частью моей семьи, — ровно сказал Малфой, отворачиваясь и глядя в окно. — Я никогда… не перестану ценить тебя. Но мне не обязательно быть с тобой, чтобы оставаться собой.
Он горько усмехнулся и прижался виском к стеклу.
— Когда-то я говорил, что ты — моя жизнь, Поттер. Теперь я знаю, что это не так. Ты — всего лишь человек, которого я люблю. Один из троих.
— Я знаю… — глухо пробормотал Гарри.
— Ты — всего лишь человек, — с нажимом перебил его Драко. — Ты не мой хозяин, не бог, на которого я молюсь, и не смысл моего существования. Ты — член моей семьи, Поттер. А я — тот, кто знает все твои недостатки и при этом продолжает тебя любить, а не бессловесный любовник, призванный поддакивать тебе, восхвалять тебя и восхищаться тобой, потому что иначе его вышвырнут вон.
Черноволосая голова дернулась, потемневшие глаза изумленно уставились на Малфоя.
— Ты сделал то, что давно стоило сделать, — криво улыбнулся Драко, переводя взгляд на Гарри. — Ты дал мне возможность это понять. Вот за это и спасибо, Поттер.
Гарри возмущенно фыркнул.
— Я никогда… — начал было он.
— Никогда не ждал от меня ничего подобного? — Драко наклонился вперед и оперся ладонью о подоконник. — Может быть. Но, стоило мне принять отличное от твоего решение, не поддержать тебя, и ты отчего-то воспринимал это, как предательство. Вот только, видишь ли… — он закусил губу. — Дело в том, что это все равно не мешало мне любить тебя. Ты всегда был достаточно хорош для меня. Но мы — все трое — никогда не станем достаточно хороши для тебя. Мы неидеальны, Поттер. Мы всего лишь твоя семья. Не правда ли, это так унизительно — что твоя семья может быть неидеальной? Ведь это семья самого Гарри Поттера, мальчика, идеального во всех отношениях.
