Lina Mur - Fifty And One Step Bac

двинуться, ощущая его так близко и такого одинокого.

Мне хочется защитить его ото всех, кто бы его ни

обидел или же захотел это сделать.

Доверяю. Полностью вверяю ему моё тело, как и душу.

Люблю.

Ник подхватывает меня на руки, и я обнимаю его шею

руками, ощущая, что его торс уже оголённый. Мой

разум полностью подчинился сладострастным

фантазиям, разгоняя по венам бурлящие потоки

желания.

Он ставит меня на ноги и одним движением тянет за

пояс, развязывая его и сбрасывая с меня халат.

— Ты помнишь стоп слово? — спрашивает он, помогая

мне забраться на постель и лечь на спину.

— Да, — шепчу я.

— Скажи, — требует он, поднимая одну мою руку, и

надевает на неё что-то мягкое и бархатистое, затягивая на запястье.

— Теренс, — отвечаю я, понимая, что это на ручники

со стальными цепями, соединяющие меня с резной

изголовью, звякающие об неё и крепко удерживающие

меня на месте.

— Отлично. Не больно? — спрашивает он, резко

схватив мои руки и потянув на себя.

— Нет, — мотаю я головой, осознав, что это обычные

проверки перед тем, что он задумал.

— Я сейчас. Пока расслабься, — бросает Ник, и я

слышу его удаляющиеся босые шлепки по полу.

Я то улыбаюсь, то хмурюсь, делая движения нервно и

напряжённо. Как расслабиться, если я голая, моя кожа

горит от горячей воды, а простыни такие прохладные и

шелковые, что мурашки покрывают мою кожу?

Но я стараюсь начать дышать ровнее, спокойнее, уверяя себя в том, что он знает, что делает, и я ему

полностью могу довериться. Но все же это

некомфортно.

Только более или менее успокоившееся сердце снова

набирает обороты при звуке возвращающихся шагов

Ника.

— Очень красивое зрелище, — говорит он, и слева от

меня кровать тяжелеет.

— Я тебе верю, — шёпотом отвечаю я, волнуясь с

каждой секундой всё больше.

— Ты должна знать, насколько твоё тело красиво.

Даже этот пирсинг начинает мне нравиться, — его

голос уже рядом и горячее дыхание ласкает шею.

— А как ты сейчас дрожишь, совершенно не

представляя, что я буду с тобой делать, — я

сглатываю вязкую слюну от его мучительно эротичного

тембра голоса. Чувствую, как Ник садится на мои

бедра сверху, сдвигая их вместе и зажимая между

своими ногами. Он голый, совершенно обнажён, и его

мошонка ласково проходит по моему лобку и

упирается в клитор.

— Единственное правило, крошка, никаких резких

движений. Не бойся, я хочу доставить тебе

наслаждение сегодня, показать насколько боль бывает

приятной, — его слова проникают в мой разум, и он

безвольно подчиняется ему, заставляя голову кивнуть, а пальцами сжать цепь, готовясь к новому.

Я пытаюсь прислушаться, но из-за сильного шума в

ушах и оглушающего сердцебиения, отдающегося в

них, я не могу понять, что происходит.

Неожиданно сосок вспыхивает в огне, и я выдыхаю от

боли с ощущением жжения на чувствительной коже, одновременно всхлипывая. Моя спина непроизвольно

выгибается, но я не успеваю отойти от шока, как

холодная...ледяная шероховатая поверхность

слизывает смесь с моего соска, проникая под покровы

и растекаясь по телу приятной судорогой.

— Боже, — на выдохе говорю я, когда все

прекращается, а я облизываю пересохшие губы.

— Я ведь говорил, что секс мы оставим на десерт.

Хочешь попробовать? — я слышу сквозь своё шумное

дыхание голос Ника и киваю.

Его горячий палец прикасается к моим губам и до носа

доносится аромат шоколада. Я раскрываю губы и

обхватываю ими его палец, проводя по нему языком, и

жадно слизываю такой десерт, то всасывая его, то

выталкивая из себя. В голове тут же рисуются

картинки его члена вместо пальца, и я издаю

обиженный стон, когда он вынимает палец из моей

хватки.

— Жадная, черт, какая же ты жадная, — страстно

шипит он, хватая меня за горло, но я лишь улыбаюсь, ощущая, как его эрегированный орган упирается в мой

живот, а я сама между бёдрами уже увлажнилась.

— Ещё, — прошу я, облизывая губы.

Его рука резко отрывается от моей шеи, и он проводит

по ней к лицу, грубо иссушая мои губы своими

пальцами. Но я загораюсь от этой животной грубости, только снова увлажняю губы кончиком языка.

Моя грудь часто вздымается от потрясения организма, да и всего, что я знала. С каждой секундой тело всё

больше и больше требует ласки или же...

— О, господи, — с губ скрывается восхищенный крик, когда новая порция огня опаляет чувственный сосок, требуя отдаться этому лавинному потоку, впитывающемуся в кожу и проникающему в кровь, растворяясь и несясь с умопомрачительной скоростью

к клитору, наполняя его желанием.

— Ник, — мои руки крепче сжимают ставшими

горячими цепи, пока ледяной острый язык слизывает с

соска шоколад. Ник всасывает в себя грудь, а я могу

отдышаться от ярких вспышек за закрытыми глазами.

Моя кожа стала, словно одна эрогенная зона, а

неизвестность от того, где вспыхнет новое пламя, ещё

больше зажигают меня внутри, снаружи...везде...где я

чувствую его.

Ник приподнимается с меня, напоследок прикусив

сосок зубами, вырывая из меня сдавленный писк. И

новая порция восхитительного болезненного огня

течёт на живот и замирает в районе пупка. На лбу

выступает пот, мои ноги непроизвольно вздрагивают, но Ник их удерживает. Мышцы живота активно

сокращаются, а кожа горит под шоколадом, заставляя

полностью отдаться сумасшедшим ощущениям

контрастного душа, последовавшего за этим.

Его язык описывает круги вокруг моего пупка, стирая с

меня горячительную жидкость, заменяя её резаными и

в то же время такими приятными холодными

поцелуями, опускающимися тягучей волной и

импульсами во мне, сосредотачиваясь в недрах моего

тела, желая выплеснуться.

Ник зубами цепляет колечко и резко тянет на себя, заставляя вздрогнуть от боли, а затем расслабиться и

снова сотрясаться в приятных судорогах от его языка, зализывающего ранку.

Он скользит по моим ногам, говоря что-то мне, но я не

слышу его...не могу...только стону или же вздыхаю.

Громко, так громко, что оглушаю саму себя.

Он руками ласкает мои бедра, проводя до колен и