Lina Mur - Fifty And One Step Bac

затем в обратном направлении.

— Ник, пожалуйста, — шепчу я, мечась на подушке от

его неторопливых движений пальцев, пробегающих по

лобку.

— Рано, крошка, ещё так рано, — доносится до меня

его приглушённый шёпот, и он рывком открывает мои

ноги, разбрасывая в стороны.

Моё горло саднит от сухости, а я не могу больше

терпеть этой пустоты в себе, судорожно сжимаясь и

пытаясь хоть как-то принести себе разрядку. Его руки

исследуют мои ребра, а прохладные губы ласкают

нежную кожу бёдер, то кусая её, то зализывая. Я

утонула...продолжаю тонуть в своих стонах, его

пальцах, скользящих по мне от клитора и внутрь меня, и снова вверх и вниз. Агония, в которой я пребываю, становится просто сумасшедшей, я больше не

понимаю, где я, кто я и зачем я. Все мысли разом

вылетели из головы, только чувства. И они все

накалились именно в той самой точке...в нескольких, и

мне кажется, что я могу разорваться от необходимости

его члена в себе.

— Пожалуйста...Ник...прошу...мне плохо...войди...в

меня... — как в бреду шепчу я, но ничего...никакой

помощи.

Он лишь проникает двумя пальцами в меня, лаская

изнутри каждую стенку моего влагалища. Мне хочется

плакать от накалившихся нервных окончаний по всему

телу, как неожиданно его губы смыкаются на клиторе, и я замираю, а в следующий момент сжимаю его

пальцы в себе, исполняя протяжный стон облегчения

от его языка, описывающего круги вокруг

возбуждённой жемчужины. От его пальцев

начинающих совершать медленные фрикции в меня.

Растворяться в наколенном воздухе, извиваясь всем

телом, подставляя себя под его рот, жадно

впивающийся в мой клитор. Его зубы прикусывают его

и это отдаётся звёздами в глазах и вскриком, нитями

боли по всему организму, сменяющимися на уже

более яркие и сочные, летящие в обратном

направлении к его рту. Его пальцы уже быстрее

трахают меня, и я чувствую, как моё анальное

отверстие ласково поглаживают, описывая круги

вокруг него, но мне так хорошо, что я даже не придаю

этому значения.

Ник отрывается от моего клитора, продолжая работать

пальцами, издающими пошлые, но такие ещё более

возбуждающие хлюпающие звуки. Его рот проходит по

моему животу, оставляя влажный след, поднимаясь

выше, и я носом втягиваю собственный терпкий

аромат, приоткрывая губы и быстро дыша в его рот.

— А сейчас...Мишель, сейчас постарайся так и лежать, — шепчет быстро он, но я не могу даже кивнуть, потому что моё тело отдаётся его руке, пытаясь

вогнать его пальцы глубже, ведь сейчас этого не

достаточно.

Первое, что я чувствую, как ледяная вода капает на

язык и вздрагиваю от спасительной влаги для

организма. Его рука полностью освобождает меня из

своего плена и мокрыми мазками поднимается по

телу, пока ледяные прикосновения к иссушенным

губам не дают дышать, и я так и замираю. Тело

пульсирует изнутри, терзаясь в огне. Лёд проходит по

контуру моих губ, а пальцы Ника впиваются в мои

волосы, заставляя немного выгнуть шею, и цепи на это

действие натягиваются сильнее, тяня мои запястья, сдавливая вены и заставляя меня задохнуться от

острых болезненных покалываний в них.

Ледяная вода капает с моих губ, стекая по лицу, пока я

даже не двигаюсь, несмотря на его член, удобно

расположившийся у моей разгорячённой плоти. Хотя

соблазны...боже, какой соблазн потереться об него, увлажнить собой и вобрать в себя...

— Это твой десерт, — шёпот наполняет меня, когда в

мой рот падает замороженная клубника, и я улыбаюсь, жуя её и насыщая тело водой.

Ник отпускает мои волосы, и голова безвольно падает

на постель. Он продолжает ласкать моё тело, проводя

по нему кусочками льда, незамедлительно тающие на

разгорячённой коже. Соски до сих пор горят от

шоколада и прикосновения льда становятся ещё

глубже, ещё ярче до сильнейших спазмов во мне.

Я балансирую на грани наслаждения, возбуждённая на

пределе, что меня трясёт изнутри. Губы искусаны, а

тело выгибается навстречу губам Ника, опускающимся

к бёдрам. Он руками сильнее раздвигает их и

удерживает, в это время его губы трутся о мой клитор, и он просыпается, моментально насыщаясь

пульсирующей кровью, заставляющей меня задышать

чаще...сводя с ума сердце, уже уставшее так громко

биться. Но Ник продолжает терзать меня губами, языком, проникающим в меня, зубами, прикусывающими кожу.

Я нахожусь в опьянённом предобморочном состоянии, когда все тело одеревенело, лишь могу всхлипывать и

молить его о пощаде, потому что больше не вытерплю

этого. Ведь ещё чуть-чуть, если бы он подольше

ласкал меня языком.

Обжигающие объятия растекаются по моей

промежности, накаляя клитор до немыслимой отметки.

— Черт! Ник! Черт! — я кричу, пока тело подкидывает

от боли и сладости внутри, а все нервные окончания

извращено просят больше.

Холодный язык проникает в меня, быстро вылизывая

шоколад и едва уловимое прикосновение кончика

языка к полыхающему клитору, как меня бросает из

стороны в сторону, а тело взрывается в настолько

ярком оргазме, что я срываю голос, выкрикивая его

имя. Ник с силой придавливает мои бедра к постели.

Но меня трясёт от сильнейших конвульсий внутри, от

прибоя наслаждения бьющего меня о скалы, и затем я

падаю на постель, полностью расслабляясь. Душа

вылетела из тела, оставляя меня одну, хрипло

стонущую и дышащую настолько поверхностно, что

боюсь задохнуться.

Туман в голове, а шум...боже как громко...я не могу

пошевелить ни пальцем, продолжая получать уже

более спокойные волны оргазма, проходящие по телу

и вздрагивая на каждую.

— Какая ты вкусная, крошка, — с моих глаз срывают

повязку, но я не могу открыть их, только ловлю

кислород ртом, и пытаюсь сказать...но мыслей нет, одна нега вокруг.

— Открой глаза, Мишель, — требует Ник, поглаживая

меня по бёдрам и устраиваясь между ними.

Я медленно подчиняюсь, и его глаза кажутся такими

яркими, что я моргаю, чтобы прийти в чувство. Но они

действительно стали, словно драгоценные камни: блестящие, дорогие и такие ценные. Я облизываю

губы, ощущая на них привкус клубники, и слабо