— Предъявите фляги!
Понюхал. В двух флягах чистая вода, у сына — что-то с резким кислым запахом.
— Что это, мастер-сержант?
— Здавур, господин майор-инспектор! — по-строевому отчеканил Больц. — На случай, если надо будет взбодриться, господин майор-инспектор!
— И давно здавур выдают группе на выход?
— Куплено на личные средства, господин майор-инспектор. На случай непредвиденных обстоятельств, господин майор-инспектор.
— Не тянись. Одобряю. Степной?
— Степной…
Сотник обнял сына, одобрительно хлопнул по плечу участников его группы — Ривалда и Ореста, похожих как братья: невысоких, жилистых, чернявых. Дружили и ходили тройкой они еще с кадетского училища, друг другу доверяли и понимали с полужеста.
— Вот, — сотник подал сыну кожаный тубус. — Это от меня.
Больц расплылся в улыбке: «Неужели зрительная труба?» Трубы появились совсем недавно, в корпусе были даже не у всех полковых командиров. Купить же и вовсе было невозможно — Империя технологическую новинку не торопилась выбрасывать на рынок, Инквизиция не дала добро на гражданское применение.
Эксперты Инквизиция еще взвешивали «за» и «против», как это всегда было при появлении новых технологий и изобретений. Никто не знает, сколько новинок было сочтено вредными и спрятано, зачастую вместе с изобретателем. Хотя, в большинстве случаев, изобретатели получали от казны откупные за обязательство забыть о своем изобретении. Откупные были щедрыми, упрямцев встречалось немного. Иногда казна и эксперты Инквизиции могли через время призвать изобретателя и поручить продолжить работы — когда становилось известно, что аналогичное изобретение совершено в Халифатах или на Архипелагах и отказ от использования технологической новинки мог ослабить Империю.
— Ну, удачи! Во имя Империи…
—…под дланью Единого! — дружно ответили воины и отсалютовали.
Группа развернулась и двинулась к воротам.
— А ну, стоять! — вдруг гаркнул сотник. — Назад!
Егеря недоуменно обернулись.
— Дундуки!!! Все мы дундуки!!! Где вы видели южан с щеткой желтых усов? Ты бы ещё «сосок» на лбу нарисовал! Вы, развьючивайтесь, а ты — бриться! Быстро!!!
* * *
Через краткое время группа вновь была готова к выходу. Дед внимательно рассмотрел место сбритых усов при свете светлеющего неба и решил, что не сильно выделяется на фоне загара.
— Когда пойдешь внутрь, лицо пылью припорошишь — хотя ты, как и я, загар быстро хватаешь, может, пока дойдете, разница в глаза бросаться не будет. Перед спуском снова побрей — светлая щетина тоже не нужна.
Больц недовольно морщил неуютно голую верхнюю губу. Лицо его выглядело непривычно юным, а напарники насмешливо косились на неожиданно помолодевшего товарища.
— Ну, Единый с вами! — кинул руку в салюте Сотник. — Кругом! Шагом марш!
Группа неторопливо направилась к воротам.
— Остановите группу!!! Стоять! — от штаба бежал запыхавшийся вестовой. — Слава Единому, успели! Приказ командующего Корпусом — отменить выход!!! Сейчас командир будет здесь и все объяснит.
Ошарашенные егеря вновь вернулись к цейхгаузу.
Вернуться с полдороги — плохая примета, вернуться дважды — совсем плохо.
Через несколько минут подошел командир полка. Обменявшись приветствиями с офицерами, он повернулся к егерям.
— Свободный выход отменяется. Есть другая задача, — сказал он и, повернувшись к лейтенанту, добавил. — Лейтенант, я беру ваших подчиненных под свое личное командование. У них будет секретное задание, уровень выше вашего допуска. Приказ подпишете в штабе. Господин майор-инспектор, простите, каков ваш действующий уровень допуска? Прошу меня понять, но Вам надо будет его подтвердить в штабе в присутствии представителя Инквизиции.
— Да? — приподнял брови Дед. — Я понимаю, господин полковник. Остался уровень альфа-два, на уровне командующих корпусами. Готов подтвердить формально.
— В таком случае, прошу Вас, господин майор-инспектор, и группу пройти в мой кабинет для инструктажа. Вас, лейтенант, не задерживаю. После открытия канцелярии зайдите и подпишите приказ об откомандировании этой троицы в распоряжение штаба Южного корпуса. Амуницию с собой.
* * *
Слушая офицера Инквизиции, который лично доставил секретное распоряжение командира Корпуса, Сотник все больше мрачнел и все чаще привычным движением потирал покрасневший шрам.
Информация, которую излагал инквизитор, выглядела и обнадеживающе и — в то же время — в высшей степени тревожно. В связи с этим и задание приобретало очень неоднозначное звучание.
—… вчера утром егерский секрет засек следы двигающегося к восточным предгорьям каравана. Где он был сформирован и как прошел мимо секретов, охраняющих тропы, параллельные Ярмарочному тракту, сейчас выясняется. В караване было менее десятка рабов и не менее десятка сопровождающих. Воры и бандиты. Но старший секрета обратил внимание на три странности. Во-первых, слишком много сопровождающих для неполного десятка рабов. Во-вторых, среди невольников — трое мужчин. Егеря стали на след и когда нагнали караван, обнаружили третью странность — работорговцы стали лагерем почти сразу после полудня. Старший секрета логично решил, что достигнута точка встречи и выслал за подмогой. К вечеру стоянку взяли в кольцо семь троек — больше не успели подтянуть. А ночью, в лагере бандитов объявилось трое степных собак. Как они прошли через оцепление — непонятно. Сейчас выясняется. Но и они не заметили секретов. К счастью.
Произошел расчет и степняки, забрав невольников, стали уходить в ночь. Руководитель операции принял решение разделить силы. Оставив две тройки на нейтрализацию бандитов и захват главарей, он остальными силами пошел в преследование. Но степняки засекли погоню и вступили во встречный бой. Результат — четверо убитых егерей, девять — раненых, семеро — тяжело. Двое кочевников легли тоже.
Оставшийся в живых бросил невольников и оторвался от преследующей тройки, ранив еще двоих егерей, и ушел в горы. Старший операции принял решение запросить подмоги.
Подошедшая утром помощь допросила захваченного главаря бандитов и одного из банды. Остальные легли под стрелами. Допрос еще продолжается, об имеющихся результатах я сообщу позже.
Это могло бы быть обыденным инцидентом, если бы не понесенные Корпусом потери и не личности невольников. Четверо убитых и одиннадцать раненых за жизни двух Степных Волков — это неприемлемые и непривычные для Пограничного корпуса потери.
Что же касается освобожденных невольников, то здесь ситуация складывается такая, что бледнеют даже новости о потерях.
Это некий рудознатец, мастер Петр Гриба, его старший сын и один из старших подмастерьев, а также пяток крестьянских девок, случайно прихваченный бандитами по дороге — девки пошли ягоды в лес собирать. Девок вернут домой, а вот с мастером-рудознатцем история получается гораздо занятнее.
Три месяца назад мастер Петр Гриба прислал в столичный Стол Открытий Инквизиции доклад о сделанном им открытии. Открытие касается способов улучшения оружейной стали. О большем, простите господа, я пока не имею права говорить. Открытие было высоко оценено, и мастер был вызван в столицу. Взяв образцы и описания, мастер Гриба вместе с сыном и одним из подмастерьев отправился в путь от предгорьев Северного хребта. И пропал…
— Северного хребта? — в голосе Сотника звучало недоумение.
— Да, мессиры, Северного хребта. Я вижу, вы уловили проблему. За срок чуть больше двух месяцев перспективный изобретатель был похищен и в спешном порядке переправлен через всю Империю — от северной границы к южной. Согласитесь, это мало похоже на обычную торговлю рабами? От главаря банды мы уже знаем, что заказ на доставку трех невольников на условленное место в Южном приграничье он получил от воровского старшины одного из ближайших городов и то, на условии высочайшего доверия. Плата тоже была щедрой. Опять же, мессиры, я надеюсь на ваше понимание — участие бандитов будет еще расследоваться и я не хочу называть вам город. Скажем так, один из крупных городов, через который проходит Ярмарочный тракт. Но это лишь первая из наших проблем.
