Хочется переспросить, но… Лучше не надо. Поэтому просто киваю и делаю вид, что засыпаю.
Впрочем, практически сразу меня начинает рубить по-настоящему. Снится какая-то белиберда, в которую трепетными моментами изредка просачивается реальность: большая ласковая ладонь на бедре… осторожные пальцы, заправляющие за ухо прядь… ползущий по щеке тёплый взгляд… И я знаю, что это не сон, и мне так хорошо и спокойно от этого, что хочется улыбаться.
— Лис! Лиса-а-а…
Просыпаюсь от лёгких, теребящих прикосновений. Озираюсь. Машина стоит перед подъездом, двигатель не работает, ремни безопасности уже отстёгнуты.
Вот только это не мой дом. И не Иркин.
— Что… — сонная башка соображает с трудом, — где мы?
И даже не стеклянная башня дракона. А обычная панельная девятиэтажка с убогим граффити на крыльце.
— Ты куда меня привёз?
— Борщ варить. — Ох уж этот наглый, невозмутимый взгляд и ямочки на щеках… — Ты обещала, помнишь?..
Глава 17. Возвращение из Рая
Глава 17. Возвращение из Рая
— О-о, какие люди! — Ирка и правда удивлена, увидев меня на пороге. И, судя по тому, как крепко обнимает, действительно рада. — А чего не предупредила, что сегодня появишься? Я ведь уже почти ушла.
— Да я так, — улыбаюсь немного растерянно, словно всё ещё не могу вернуться в реальность. — Сама не думала, не гадала.
— Только не говори, что он тебя выгнал?
Шутит, конечно, но мне отдаётся горечью. Прохожу за ней на кухню, молча наблюдаю как она суетится, доставая конфетки-бараночки и включая чайник. Спохватывается:
— Ой, а ты может чего-нибудь посущественнее? Борщик есть, свеженький. Будешь?
Кисло мотаю головой. Похоже, борщик теперь на веки вечные мой триггер.
Только сейчас замечаю, что у подруги новая стрижка. Машинально бросаю взгляд на руки — гель лак. Свежий. Ого!
— Ну а ты тут как? Артурчик больше не появлялся?
— Слава богу нет! Спасибо тебе ещё раз, Лис! Очень выручила! Я как только смогу, так сразу…
— Не надо, я же сказала! Забудь. Это не мои деньги, и точка. Хочешь выразить благодарность — иди Серому выражай. Он, кстати, не появлялся?
— А он разве знает, где я живу?
Жму плечами. После того, как я так и не пришла к нему наутро после переведённых денег, он наверняка названивал. В жизни не поверю, чтобы просто взял и смирился. А так, как номер его у меня в чёрном списке, то дозвониться не смог. И было бы логично, если бы начал искать Ирку. Другое дело, что пытаться и реально найти — разные вещи.
— А ты как… Ну в смысле… — Подруга заминается, подбирая слова. — Ну как там у вас всё… прошло? Где были, что делали?
— Да нигде. Просто в квартире одной сидели. Безвылазно. Нам даже продукты и всё остальное по звонку подвозили. Платье вот это, например.
Ирка окидывает взглядом мой новый сарафан и одобряюще кивает. Ещё бы! Луиза Спаньоли, новая коллекция. Я сама была в шоке, когда увидела. А ещё больше — когда он идеально на меня сел, словно после примерки. И цвет, главное, почти тот самый — лавандовый.
— И чем же вы там так безвылазно занимались?
Я жму плечами:
— Да так. Сексом. Потом сексом, после этого ещё немножко сексом и капельку секса на сладкое. И так по кругу. А, ну и борщ иногда варили.
— Да уж, разнообразненько! Но, судя по тому, что за десять дней ты позвонила мне лишь трижды — это тебя более чем устраивало!
Со вдохом закрываю глаза, откидываюсь спиной на стену.
— Это были десять дней в Раю, Ир.
— Да ладно? А чего кислая-то тогда такая?
Снова жму плечами. Чувствую себя обессиленным кабачком. А ведь ещё час назад меня пёрло…
_________________
Рай. День первый.
Дежавю: утро, я одна в незнакомой постели, тело приятно ломит от вчерашних проказ, а с кухни соблазнительно тянет ароматом кофе. Только и осталось, что проверить — не лежат ли на тумбе деньги.
Озираюсь. Диван, хлопковая постель леопардовой расцветки, шкаф с зеркальной дверью в пол, телевизор. Уставленная какими-то вазочками полка. Два стула, кресло. И почти во всю стену над диваном — триптих с голой тёткой. Наверное, он задумывался как основное пятно в интерьере, но в итоге вышло просто нелепо.
На кухне что-то негромко звякает, я на долю секунды ловлю последние отголоски дежавю в лице поджидающей меня там наглой шатенки, и замечаю наконец на полу возле дивана джинсы.
Ну что ж, есть шанс, что на кухне Дмитрий. Если, конечно, не сбежал голым. Или не с горничной Валентиной там… звякает.
В шкафу нахожу мужскую одежду на плечиках. Ассортимент весьма скудный, но всё-таки. Выуживаю белую рубашку, прижимаю ворот к лицу, вдыхаю... ЕГО. Точно.
Расчёска моя где-то там, в сумочке в коридоре. Там же аварийный набор косметики и жевательная резинка. И это очень хреново, но ничего не поделаешь.
Придирчиво осматриваю себя в зеркале, собираю волосы в пучок, прочищаю пальцами глаза. Слегка щиплю скулы для нежного румянца и покусываю до эротичной припухлости губы. Рукава сначала закатываю до локтя, потом недовольно распускаю обратно. Три пуговицы сверху и одну снизу оставляю расстёгнутыми…
Будет забавно, если там всё-таки Валентина.
Но нет. С голым торсом и босой, в одном только полотенце на бёдрах и нелепом кухонном фартучке — Дмитрий варит кофе. Мокрые волосы лежат волной, ещё вчера гладкий подбородок подёрнулся брутальной щетиной. На фартучке нелепые подсолнухи с божьими коровками и рюши, но взгляд притягивают всё равно не они, а мускулистая, слегка поросшая тёмными волосами грудь, в масштабе которой передник смотрится игрушечным слюнявчиком.
— Вообще, предполагалось, что ты будешь ходить голая... — Пока я пялюсь на него, Дмитрий изучающе разглядывает меня, и нижний край фартучка уже начинает угрожающе оттопыриваться. — Но так даже лучше.
— Пф-ф! — закатываю я глаза и замечаю большой бумажный пакет на столе.
Конечно, никакой борщ мы этой ночью не варили и даже не собирались. Больше того — когда я выползла из душа, Дмитрий уже вовсю храпел, развалившись на единственном в этой однушке раскладном диване, и я просто подлегла к нему под бочок и тут же вырубилась.
И вот время девять утра, красавец-мужчина явно только что вернулся из душа и намеревается выпить свою первую на сегодня чашечку кофе… А на столе уже полный набор: кочан капусты, свежайшая зелень в бусинах росы, картошка, помидоры. И это только то, что я вижу, но сомнений нет, что где-то там, на дне пакета, и сахарная косточка на бульон припасена, и горчичка с чёрным хлебушком.
— В какой?
Перевожу взгляд на Дмитрия — он держит обе руки за спиной. Наугад тычу в правую.
— Бинго! Вы выиграли специальный приз — кофе от шефа! — Дурачась, Дмитрий демонстрирует мне турку в облаке ароматного пара. — Ну а это, тогда, как-нибудь в другой раз! — замахивается, делая вид, что собирается выкинуть новенькую зубную щётку в окно.
— Только попробуй… — предупреждающе рычу я.
— Воу! И что тогда?
— Я прыгну за ней!
— Прямо так, — он закусывает губу, на щеках появляются чёртовы запретные ямочки, — без трусов?
Я, глядя ему в глаза, ме-е-едленно задираю рубашку:
— Без этих?
— Эй, ты что, шарилась по моим карманам?
— А, так это твои джинсики были? — Вальяжно выдёргиваю из пучка веточку укропа, отправляю в рот. — А я думала ёжика-фетишиста... Извращенец проклятый, зачем трусы спёр?
Не успеваю опомниться, как оказываюсь животом на столе, запястья накрепко стиснуты за спиной — не шевельнуться. И только и остаётся, что скулить в тот самый пучок зелени, в который, так уж получилось, уткнута лицом.
Минута, максимум полторы. Чудовищный, дикий напор и никаких сантиментов. Я даже возбудиться толком не успеваю, не то, что кончить… Но это такой кайф! Ещё ни разу в жизни я не чувствовала себя настолько желанной — до самой животной сути секса и эйфории своей мягкой женской власти над наглым нагибатором!
