Умирать не хотелось. Тео крепче сжал пуговицу в кулаке и широко улыбнулся.
— Я идиот, я способен на всё.
Мыщцы лица даже болели от напряжения, а уголки губ нервно дрожали. Тео демонстративно клацнул зубами и слегка подался вперёд. Возможно, он и правда выглядел немного безумно — промокший и ободранный. И как только он шагнул на них, ученики Антонина все как-то разом отпрянули назад, храбро оставив учителя разбираться с психом.
— Что ты хочешь? — помедлив, спросил Долохов.
Тео облизал губы, задержал кончик языка на верхней и весело произнёс:
— Это очень хороший вопрос, Антонин. Но для начала верните мою палочку, — он окинул задорным взглядом толпу. — Кстати, кто-нибудь хочет шоколадку?
***
Возвращался Нотт в более спокойном состоянии.
Ошибаться нестрашно, главное — всегда двигаться вперёд.
Переговоры заняли несколько часов, но Долохов всё же согласился отозвать своих учеников от их дома. На две недели. За это время они должны были искупить свою вину перед Пожирательской семьёй кровью. Привести убийцу Нагайны, живых членов Ордена Феникса, в том числе и Золотую девочку, либо они все умрут. И Тео пообещал привести их всех. Когда-нибудь потом, через две недели. Затем было возвращение в поместье Ноттов, где он оставил крестраж, и короткий разговор с отцом, который его окончательно вымотал.
Заходя в их маленькую тёплую квартирку, Теодор ощущал, что устал. Ноги будто налились свинцом, а позвоночник пропустили через костедробилку и влили кашицей обратно. Но это была приятная усталость, с привкусом исполненного долга и сладким ощущением контроля.
Нотт стянул с себя мокрую толстовку и швырнул её в угол. Кота, кажется, забыл у Бруно, но никому об этом говорить не собирался. В квартирке было спокойно и тихо. Грейнджер сидела одна на полу между расстеленных карт и пергаментов. Драко, судя по звуку льющейся воды, принимал свои пенные ванны и наверняка втирал бальзам в свои белоснежные волосы. К чёрту его.
Тео тихо встал у стены, наблюдая за девочкой. Она была настолько сосредоточена, что даже не заметила, как он появился. Вокруг лежали бумаги, планы, ручки и карандаши. Похоже, Гермиона всё же продавила Малфоя на свой план, хотя это уже было неважно. Всё было неважно. Теперь в их уравнении появилась новая неучтённая переменная, просто они этого пока не знали.
Теодор подошёл поближе и тронул кончиками пальцев её мягкие кудряшки. Теплые, с золотым отблеском, словно лучи закатного солнца. Ему так хотелось к ним прижаться там, у дерева, перед лицом смерти.
— Давно сидишь? — хрипло спросил он. Голос почему-то подвёл и звучал, будто у незнакомца.
Грейнджер вздрогнула, подняла глаза и улыбнулась ему. Так искренне и нежно, словно скучала.
— Давно.
Она сидела на холодном полу в своей детской футболке с яркими рисунками-зайчиками и коротких шортиках. Нотт мазнул взглядом по её телу и почувствовал, как во рту тут же пересохло. Сквозь тонкую ткань отчётливо виднелись торчащие соски. Ох уж эта магловская ночная одежда. Вот какой в ней смысл? Маленькие шорты и майка. Немыслимо.
У этих гриффиндорцев абсолютно нет стыда. Или у маглов. Или просто у Грейнджер.
— Поднимайся, — мягко позвал Нотт.
— Зачем? — Гермиона ссутулилась над своими картами и вновь зашуршала бумагами.
— Грейнджер, ты хоть раз можешь просто что-то сделать, не задавая вопросов?
Девочка подняла на него любопытный взгляд. Вот оно. В её глазах плясали янтарные искорки адского пламени. Тео это нравилось. Тео хотелось обнять её и прижаться покрепче.
Я так по тебе скучал, Цветочек.
Он искренне улыбнулся, взмахнул палочкой, и в углу щёлкнул проигрыватель с пластинкой. Комнату наполнила тонкая, медленная мелодия. Нотт прикрыл глаза, наслаждаясь моментом.
Ночь.
Стук дождя по подоконнику.
Вальс на пластинке.
— Здесь нет места, чтобы танцевать, — Гермиона словно вросла задницей в пол и вставать не собиралась. Просто кремень, а не женщина.
Теодор обхватил её одной рукой за талию и поднял.
— Мы, кажется, пропустили Рождество. Представь, что мы на праздничном балу и я приглашаю тебя на танец, — он обнял Грейнджер покрепче и вдохнул нежный запах её волос. — Раз, два, три…
И они закружились в нежном, плавном танце. В тёмном окне отражались их парящие силуэты, словно у двух невесомых игрушечных фигурок срезали гирьки с ног и они поднялись в воздух. Обзавелись крыльями. Он — высокий, в мокрых грязных брюках, с прямой спиной, прижимающий к себе маленькую хрупкую девушку с босыми ногами и в короткой пижаме с зайчиками. Гермиона смешно привставала на носочки, словно танцевала в туфлях на каблуках. Иногда их бёдра соприкасались, и дыхание Тео сбивалось, а по рукам пробегали мурашки. И почему он только раньше считал вальс скучным?
Своей широкой ладонью Нотт ощущал хрупкую горячую фигурку и боролся с желанием прижать её вплотную к себе, чтобы вдохнуть нежный аромат миндаля и полевых цветов, чтобы вобрать в себя все её эмоции, всю её. На доли секунды в отражении стекла они с ней стали единым целым.
Музыка из граммофона.
Стук дождя.
Ночь.
Тео даже не думал, что обычный вальс может вызвать такие нежные ощущения с лёгким оттенком щемящей грусти. Он приблизил своё лицо к её, и их губы соприкоснулись. Нежно, мягко, почти целомудренно. Так, как он никогда никого ещё не целовал. Ласковое касание языка, тихий вздох, тепло дыхания. Время умерло и исчезло, а их поцелуй длился и длился… Но мелодия закончилась, и Нотт изящно поклонился, а Грейнджер присела в реверансе.
Наверное, впервые за долгое время он ощутил себя живым. От тепла её тела, от запаха её волос и нежной улыбки. Казалось, что его сердце стучит по-настоящему. Его губы приоткрылись, словно он хотел ей что-то сказать… прошептать…
— Ты где был? — магию момента разрушил голос Малфоя.
Волшебный миг лопнул тысячей осколков. Тео сглотнул, зачесал волосы назад, приходя в себя, и отошёл к окну.
— Мне просто нужно было немного проветрить мозги, — он привычно щёлкнул зажигалкой и закурил.
— И как? — Драко, как ревнивая мама-кошка, тут же подошел к Грейнджер, пальцами за подбородок притянул её к себе. И только потом с подозрением взглянул на Тео:
— Там дождливо и холодно.
Теодор прикрыл глаза и затянул горький дым в лёгкие. Дежавю… Если Малфой узнает, где он сегодня прогуливался, то попытается его остановить. Нельзя, чтобы блондиночка что-то заподозрил и использовал легилименцию. Механизм запущен, назад дороги нет.
Никотин успокаивал и дарил телу приятную слабость. Как же Теодор любил ощущение горячего терпкого дыма в лёгких. После кофе, после секса, вместо секса. Он перевёл взгляд на Драко, ласкающего пальцами Гермиону. Тот склонился ближе к её лицу и скользнул языком по мягким, слегка припухшим от их с Тео поцелуя губам. Грейнджер тоже подалась ему навстречу.
Двое, славная чета Грейнджер-Малфой.
Нотт прислушался к собственным ощущениям. Что он чувствовал, когда видел их поцелуй? Безразличие? Скуку? Нет. Это больше не было пустотой. Где-то в равнодушной темноте змеился маленький огонёк… ревности? Теодор знал на вкус их обоих. Её нежные робкие касания и жёсткие губы этого больного ублюдка. Блядь. Они действительно с ним тоже… Осознавать, что они там с Малфоем тоже Теодор не хотел. Он отвёл взгляд и, раздражённо затянувшись сигаретой, выпустил изо рта идеально ровное колечко.
— Тео, иди к нам.
Нотт демонстративно выпустил ещё одно колечко, наблюдая за воспалённым взглядом Драко. Тот перебирал пальцами волосы Грейнджер, а сам следил за Теодором, как жирный питон за маленькой мышкой. Он явно что-то подозревал, и его явно стоило как-то отвлечь.
От мысли, как ещё он мог бы позлить Малфоя, Нотт не сдержал улыбки.
Думаешь, только ты можешь кидать квоффл в мои ворота?
Тео положил руку ему на плечо и, глядя прямо в глаза, притянул к себе, зажав сигарету между пальцами.
Покажи, какой ты послушный мальчик, сожри свой корм из моих рук.
