Тот самый, кто посадил моего брата за преступление, которое он не совершал.
Я смотрю Руслану прямо в глаза, а вот Руслан смотрит гораздо ниже. На грудь, по которой сбегают капельки воды. На плоский живот, и ниже.
Я пискнула, схватила свою футболку, и прижала к бедрам, а грудь прикрыла рукой, и только тогда Руслан посмотрел на мое лицо. И вскинул подбородок.
— Котова? Ты?
Узнал. Впрочем, странно было бы, не узнай он меня. Слишком многое нас связывает еще со времени моей учебы в девятом классе.
— Привет, товарищ майор.
— Я не майор.
— Фигово служишь, раз до сих пор не майор, — усмехнулась я.
— Это кто? Ты кто такая? — заорала за спиной Руслана Лера.
«Так вот для кого ты презервативами закупилась — для мужчины, который даже имя твое запомнить не может. Эх, Лера, а ты мне так нравилась!» — подумала я, одеваясь перед теми, кто даже не подумал отвернуться.
— … я все проверю. Воровка. Тебя посадят, дрянь такая! — кричала Лера уже из спальни, и я слышала, как она выдвигает ящики из шкафов.
Взглянула на Руслана вопросительно, и спросила:
— Отпустишь, может?
— Размечталась. Поехали, — он мотнул головой, чтобы я вышла из душа. — В участок, Котова. Тебе не привыкать.
В участок. Опять. Будто я мало времени по этим участкам провела.
Как же я ненавижу этого человека! Есть фильм, кажется он называется «13 причин моей ненависти», сначала и у меня их было столько же к Руслану Соколовскому. И причины для ненависти были такие же дебильные: он старше, он меня отталкивает, постоянно поучает, зануда, выбирает женщин своего возраста, а не меня, он мент, и прочее-прочее-прочее…
А потом он посадил моего брата за то, чего тот не делал. И я видела, как ему за это заплатили.
Взяточник хренов! Оборотень в погонах!
Ненавижу!
Тойтерьер заливисто залаял, отвлекая Руслана на свою скромную персону, и я попыталась юркнуть мимо него. У меня даже получилось! Из ванной я выскользнула, и бочком-бочком двинулась мимо вешалки… еще четыре-пять шагов, и будет дверь, а там уже можно будет смело послать Руслана Соколовского туда, где ему самое место.
— А ну стоять! — оскалился он, выбросил руку, и схватил меня. — Куда намылилась, Котова? Вместе поедем, довезу со всеми почестями.
— Себя довези. На катафалке! — выпалила я, пытаясь вывернуться, но куда там.
Вымахал, блин. Мутант. Одной рукой меня держит, а я трепыхаюсь как недокормыш. Ух, и почему я не мужчина?! Ну почему?! Тогда все нормально было бы у нас. Я бы и маму к порядку призвала, и отчима бы выгнала, разогнала бы всю эту алкашню. Тогда и брат бы не попал за решетку, а у нас с сестренкой была бы приличная жизнь.
— Одежду поправь, и обувайся, — скомандовал.
— С одной рукой? Может, отпустишь?
— Ты же убежишь. А мне придется догонять. Я все равно догоню, конечно, но лень время тратить, так что тебе и одной руки хватит, чтобы сиськи в одежду заправить и обувь натянуть.
Он подвел меня к двери, и бросил мою обувку. Там, за этой бежевой дверью желанная свобода, только бы оттолкнуть Соколовского, и… и он прав. Поймает. Лучше сейчас быть послушной девочкой из разряда «обнять и плакать».
Я всхлипнула, поправила одежду, и наклонилась, чтобы обуться.
— Комедию не ломай мне тут! Я все твои художества помню, теперь еще и воровство. Дальше что? Панель?
— Не твое дело.
— Мое, если ты нарушаешь закон. А ты его нарушаешь с детских лет.
— Да не украла я ничего! — я выпрямилась, обутая и одетая как надо, только волосы влажные, и висят сосульками, с которых вода на спину течет. — Проверь, ну ничегошеньки я не взяла здесь. Что, за пару капель пены для ванны меня посадишь? — я снова попыталась выкрутиться, вывернуть руку из его захвата. — Говоришь что помнишь про мои «художества», тьфу, вот потому мы так и живем, что такие как ты не настоящими преступниками занимаются, а этим!
— Русланчик, я проверила все, девочка ничего не взяла. Правда, — встряла Лера. — Может, не успела, или не планировала меня обворовывать… да у меня и ценного ничего нет, только ноутбук. Отпусти её, пусть уходит.
— Дверь закрой, — бросил Руслан, и вытащил меня на лестничную клетку.
— Но… может тогда просто вызовешь полицейских за ней, а сам останешься? Руслан? — Лера подбежала к двери, а мы уже начали спускаться вниз.
— Руслан, ну правда, иди и трахни Лерочку, — пропела я. — Или она Леночка для тебя? Твое любимое имя?
— Умолкни!
— Ты вообще нормальный мужик-то? Пришел к бабе потрахаться, но так обрадовался мне, что нашел повод свалить. Понял, что мачта не поднимется, да? — продолжила я его доводить. — Оно и понятно: сидячий образ жизни, говорят, к импотенции приводит. Если бы меня в квартире Лерки не было, вот бы номер: она тебя в кроватку тянет, тянет, тянет, а вытянуть не может. И потом картина маслом — она лежит на кровати, и утешает тебя. В общем, я тебя спасла!
Мы приближаемся к первому этажу, я жду, когда же Руслан взбесится… ну же, блин, я тебя импотентом назвала!
— Спасительница, — хохотнул он.
Черт!
— Или, постой-ка, — ахнула я, — ты меня голой увидел, и так впечатлился, что импотенция прошла? Сто процентов, не в участок ты меня хочешь отвезти, а в лес. Так зачем заморачиваться? Давай к Лерке вернемся, там, на кровати удобнее. Вдвоем, втроем…
— Рот закрой! — рявкнул Руслан.
Вот теперь он взбесился. Ура!
— … хотя на двух девок тебя не хватит, прости, я погорячилась, — мы вышли из подъезда, рука начала болеть от той силы, с которой Соколовский её сжимает. — А со мной-то ты точно сможешь? А то бензин потратишь, в лес увезешь, а мачта твоя тю-тю, не поднимется. Может, коллегу позовешь какого-нибудь?
— Сейчас ты договоришься до того, что я правда увезу тебя в лес, и оттрахаю. И, поверь, с «мачтой» у меня никаких проблем нет.
— Поверить тебе на слово? Пфф, как-то ты уже говорил мне что не обидишь, — с неожиданной для самой себя горечью произнесла я.
— Ты всё про брата своего? — Руслан остановился у машины, мою руку он так и не отпустил. — Я должен был его не трогать, учитывая что у него полная сумка героина была? И тебя сейчас тоже должен отпустить, хотя ты в чужое жилье проникла… как, кстати? И зачем?
— Через окно. Помыться захотела, — я вскинула подбородок. — Ну и? Мне грозит пятнадцать суток, скорее всего, думаешь для меня они что-то изменят? Даже не так. Дадут пятнадцать суток, а продержат семь-восемь. И? Где воспитательный момент? Тебе заняться нечем? Отпусти меня, возвращайся, и трахни уже Лерку. Давно пора полить её розу, а то засохнет скоро. Мужика как не было, так и нет. Жалко мне её. Лучше такой козел как ты, чем вообще никакого. Отпусти, а я пообещаю, что больше к Лере не полезу.
— Мачта… полить розу… что за дебильные выражения?
— Чтобы дебилам было понятно! — ухмыльнулась я.
Хочу расцарапать его лицо. В кровь. Строит тут из себя… с полной сумкой наркоты взяли, угу, и не мог он отпустить, не мог не посадить. А сколько я просила! Ходила, унижалась, как полнейшая блаженная. Объясняла всё, и продолжала любить. Поверить не могу, что была влюблена вот в этого вот мудака. А потом увидела своими глазами, как он бабки берет за то, чтобы брата моего закрыли.
Сволочь!
— Люба, прекращай все это. Ты сама не видишь, что свою жизнь портишь? Я знаю какая у тебя семья, но тебе ведь не обязательно быть такой же… такой… дьявол, ты ведь сама говорила, что другой жизни хочешь! А ты в свою же мать превращаешься!
— Да пошел ты, — мне каким-то чудом удалось выкрутить свою руку из ослабевшего захвата Руслана.
Я развернулась, и побежала, что есть мочи. Бегать я умею, много раз доводилось, да и петлять по дворам я научилась так, что не догонит даже Руслан… наверное. Взобралась на гараж, схватилась за забор, спрыгнула на землю, и дальше, дальше, дальше, к родным ненавистным баракам.
Соколовского нет. Оторвалась. Или, может, он и не бежал за мной.
Воспитатель хренов! Думает что всё обо мне знает, да вот только он ошибается. Он не знает обо мне ничего! Это раньше я драму устраивала, и слёзки лила, как жизнь несправедлива. А потом поняла, что даже от такой жизни можно удовольствие получать.
