— По какой причине? — уточнил Шанг-Да.
— Во-первых, из-за создания нескольких крестражей, так как в этом процессе очень сложно остановиться, если создаешь больше двух, а каждый последующий все сильнее расшатывает психику, во-вторых, моему безумию способствовали действия Беллатрисы Лестрейндж. Фанатичная влюбленность в меня толкнула ее на отчаянный шаг — она напоила меня амортенцией. Зелье не подействовало в той степени, что ожидалось, так как к тому моменту меня связывали крепкие узы истинного партнерства, но приворотные средства не проходят бесследно. Эта выходка окончательно свела меня с ума.
— Сколько длилось ваше безумие?
— Хм... лет пять.
— Кто-нибудь может подтвердить факт воздействия на вас амортенцией?
— Да, присутствующий здесь Северус Снейп.
— Вы готовы поручиться в этом, мистер Снейп? — Шанг-Да обратился уже к зельевару.
— Готов даже под веритасерумом. Я видел Лестрейндж с данным зельем в руках, а ее одержимость Томом Реддлом была известна всем в нашем круге.
В это время Дамблдор, все это время сверливший бывшего Темного Лорда полубезумным взглядом, не выдержал, и заявил, почти срываясь на крик:
— Убийца! Жалкий лгун и мерзавец! Как можете вы слушать его и верить!
— Подсудимый, вынужден призвать вас к порядку. А также напомнить, что мистер Реддл находится под веритасерумом, и, соответственно, не может лгать.
— Чушь! — не унимался Альбус. — Вы судите меня, в то время как это воплощение зла на свободе!
— Воплощение зла? — ледяным тоном переспросил Том, и в его голосе послышались шипящие нотки. — А кто сделал меня таковым? Кто подталкивал меня на самый трудный, бесчестный путь, отрезая саму возможность к нормальной жизни? Думаешь, мне неизвестно, старый интриган, какие слухи ты распускал обо мне? Какие мерзости творил якобы от моего имени? Тебе нужен был враг в моем лице, чего ты добивался самыми бесчестными способами. Еще и глубоко запустил руку в мой карман.
— У вас есть доказательства? — уточнил Шанг-Да.
— Только показания гоблинов. Всем сиротам магического мира, воспитанным магглами, после окончания Хогвартса полагаются так называемые подъемные в размере пяти тысяч галеонов. Обычно они передаются опекуном. Дамблдор добросовестно снял эти средства, вот только я не получил ни кната, и в прямом смысле оказался на улице. Альбус убедил директора Диппета отказать мне в месте учителя защиты от темных сил. Но это дела минувших дней. Вы ведь, кажется, хотели узнать о нынешних. А именно, о крестражах.
— Именно, — подтвердил обвинитель.
— После воскрешения, мы с Гарри сумели найти общий язык и поддерживали отношения все эти годы. Поэтому он поделился со мной, когда Дамблдор объявил о его помолвке с Джиневрой Уизли, хотя повода никакого не было, зато причин так не поступать — хоть отбавляй. Более того, лорд Поттер подметил странное поведение потенциальной «невесты» и показал ее мне. Конечно, у самой девушки не осталось об этом визите никаких воспоминаний. Так вот, хоть раз создавший крестраж непременно узнает подобную магию при встрече. И я понял, что Альбус поместил осколок своей души в эту девушку.
— Именно подсудимый? — спросил Шанг-Да.
— Во-первых, такая магия оставляет определенный след, подпись владельца, если хотите. Во-вторых, как многие тут знают, я сильный легиллимент и смог заглянуть в разум Джиневры Уизли. Стоит заметить, что она не предполагала, в каком ритуале участвует, к ней применили заклятье подчинения, а также коррекции памяти. Насколько я помню, одно это тянет на серьезный срок, плюс вовлечение несовершеннолетней в темномагический ритуал. Вот только Дамблдора ждет серьезное разочарование.
— Что вы имеете в виду?
Том усмехнулся, бросив на бывшего директора уничтожающий взгляд, и ответил:
— Альбус не изучил вопрос создания крестражей досконально, впрочем, это довольно сложно сделать, не будучи наследником Слизерина, так как именно в его дневниках содержится самое подробное описание данного ритуала и его последствий. Нельзя помещать осколок души в живого мага или маггла, в существо, обладающее собственной душой. Обряд свершится, но крестража не получится. Часть души Дамблдора просто слилась с душой девушки, создав между ними некоторое родство, и только. Возрождение в этом случае исключено.
— Нет! Это ложь! — как раненый зверь взвыл Альбус, попытавшись ринуться к Тому, но защитная магия откинула его обратно на стул.
— Истина, как она есть, — злорадно заметил Реддл. — Ты сдохнешь раз и навсегда. И, учитывая все твои грехи при жизни, на хорошее посмертие можно не рассчитывать. Помню, ты любил говорить, что смерть лишь еще одно приключение. Совсем скоро наприключаешься. Интрига провалилась с треском.
Дамблдор глухо замычал, вцепившись в собственную бороду. Ему потребовалось какое-то время, чтобы придти в себя. Зато опомнился Грюм, прорычав:
— Не прикидывайся! Ты еще больший преступник, чем мы! Думаешь, если ты лижешь задницу мальчику-который-выжил, то тебе все простят? Гнить тебе в Азкабане!
Гарри переглянулся с адвокатами и обратился ко всем:
— Доблестный суд, я хотел бы сразу здесь и сейчас решить этот вопрос. При вновь открывшихся обстоятельствах в чем именно Магический Мир может обвинить Тома Марволо Реддла?
— Убийства, черная магия, использование непростительных заклятий! — выпалил Аластор.
— Было, — не стал отпираться Том Реддл. — Вот только убил я гораздо меньше людей, чем ты, и непреднамеренно. Кстати говоря, своего отца я убивать не собирался, как и его родителей. Кто ж знал, что родитель попытается меня пристрелить, обзывая на чем свет стоит, чем вызвал стихийный выброс магии, а добрый дядюшка Морфин, который за час до этого тоже выставил меня, решит воспользоваться ситуацией. К счастью, я оказался быстрее. Да и непростительные я использовал лишь в конце прежней жизни, когда ясность моего рассудка находилась под вопросом.
— Убийство есть убийство, — фыркнул Шаклболт.
— Одну минутку, — вступил в разговор Бастиан. — Прошу суд принять уточнение по существу вопроса. Закон от 1046 года, действующий до сих пор, гласит, что преступление искупляется смертью, и смерть Тома Марволо Реддла зафиксирована в 1981 году. Фактически, он ответил за свои деяния, и после возрождения начал жизнь с чистого листа.
— Уточнение принято, — согласился Фадж. — Случай и в самом деле уникальный. Мистер Реддл, после своего возрождения совершали ли вы какие-либо противоправные деяния?
— Нет, сэр.
— Хорошо. Так что решим, коллеги?
Мнение судей разделилось практически поровну. Половина считала, что преступления не должны остаться безнаказанными, половина — что закон на стороне Реддла, и он искупил смертью деяния прошлого. К тому же, нельзя судить за то, что маг совершил, находясь в невменяемом состоянии, а подтверждение данного диагноза имеется.
