Торп похолодел. Он поклялся, что позаботится о Киркпатрике раз и навсегда.
– Я боялся, что ты скажешь это.
Тара вздохнула.
– Семь месяцев кажется ужасно большим сроком для преследователя, но на данный момент, я не уверен, исключу ли это. Честно говоря, я не знаю, что еще думать.
– У меня есть кое-какие мысли. Если ты узнаешь что-нибудь еще, дай мне знать, хорошо?
– Конечно. С этим человеком что-то определенно не так.
Как и подозревал Торп.
– Я ценю все, что ты сделала.
– Рада помочь. Знаешь, Калли никогда не станет моим лучшим другом…, но я беспокоюсь за нее.
Он крепко сжал телефон.
– Я тоже.
Они попрощались, и Торп не терял ни минуты. Он вышел из кабинета и пошел по коридору в комнату Калли, позволив себе открыть её ключом. Он заметил, что она спит в лунном свете, свернувшись калачиком в море пуховых одеял и мягких подушек. Одна обнаженная нога выглянула наружу, от ее гибкого бедра до маленьких розовых пальцев. Он никак не мог забыть ощущение лица между ее гладкими бедрами, но каким-то образом ему пришлось это сделать.
Торп повернулся и нашел частично съеденную пиццу в коробке на комоде. Когда, черт возьми, она это заказала? Неизвестно, но больше ничего не выглядело неуместным. Ее телефон лежал на тумбочке, заряжаясь, и он взял его, затем бросился обратно в свой кабинет.
Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что ее паролем был его день рождения. И разве это не добавило вины в этот коктейль мучений? Он просмотрел ее недавние звонки и нашел тот, по которому она пропустила Шона сегодня. Попался!
Он коснулся экрана, и изображение изменилось на раздражающую рожу Шона при соединении вызова.
– Калли? – мужчина не казался дезориентированным ни в малейшей степени.
– Не совсем. Попробуй еще раз.
– Какого хрена ты хочешь, Торп? Ты у меня поперек горла со своими выходками. Ты не можешь отделить меня от Калли. Не имеешь права, и знаешь это.
О, он имел полное право, и он намеревался использовать это право в полной мере. Возможно, он не был ее отцом, ее мужем или ее Домом, но он был ее защитником. И, вероятно, единственным человеком в ее жизни, которому она могла доверять без вопросов.
Но приятная лекция Шона дала ему идею.
– Я немного подумал. Я знаю, что перешагнул границы, как владелец клуба. Так что я позволю тебе увидеть ее завтра. Здесь, в «Доминионе». В девять вечера. Другого предложения ты не получишь. Я предлагаю тебе принять это.
– Я буду там. И не пытайся меня обмануть. Тебе не понравится то, что происходит.
– Это угроза? – Торп чуть ли не облизал губы, надеясь, что шотландец даст ему то, во что он сможет погрузить зубы.
– Нет. Но я не думаю, что Калли будет счастлива с тобой. И ты не можешь смириться с мыслью, что она не может обращаться к тебе со всеми своими нуждами, не так ли?
Торп крепко сжал телефон. Подонок.
– Будь здесь в девять.
Не позволяя Шону ответить, он закончил разговор. Этот шотландец попал ему под кожу, и Торпу пришлось сопротивляться желанию выбросить телефон Калли. Вместо этого он глубоко выдохнул, затем встал, зашел в ее комнату и положил телефон туда, где нашел его.
Он не должен был смотреть на девушку, но она перевернулась во сне и теперь лежала на спине, ее невероятно длинные ресницы ласкали ее щеки, голова слегка наклонилась, обнажая грациозную линию ее горла. Бледные плечи мягко двигались с каждым вдохом. Одеяло едва покрывало ее грудь, и намека на округлость было достаточно, чтобы заставить его вспотеть.
Черт возьми, он должен выбираться отсюда. Он должен был прекратить одержимость. Держать ее в безопасности. Дать ей место, чтобы жить ее жизнью в мире. Это самое лучшее, что он мог ей предложить.
В тот момент, когда он снова закрыл за собой дверь и снова запер ее, он побежал по коридору, чтобы посмотреть, ушел ли Аксель. Быстрый поворот ручки в комнату охраны, и Торп скользнул внутрь. Аксель был в бейсболке. Крупный, мощный, с горой мускулов, которые друг не боялся использовать по назначению. В настоящее время его глаза были прикованы к каналу безопасности. Кулаки сжаты.
– Что случилось?
– Калли получила пиццу сегодня.
– Я видел коробку в ее комнате.
– Она не платила за неё.
Торп нахмурился.
– И у Калли нет кредитных карт, чтобы оплатить заказ заранее.
– Именно.
Это Киркпатрик. Торп прошипел проклятье. Боже, когда этот ублюдок уже исчезнет?
– Не представляю, кто еще это мог быть.
– У меня есть план. Как вы относитесь к обыску его квартиры, скажем, в девять завтра вечером?
– За что?
– За что-нибудь. Все. Он плохо понимает, когда дело касается Калли. Я хочу знать всё.
Массивные плечи Акселя опустились.
– Вы не позволите мне испортить его жилище?
– Пока нет, но в зависимости от того, что ты найдешь, мы с тобой, может, будем портить ему лицо.
– Хорошо звучит, – Аксель широко улыбнулся.
– Согласен.
Лицо Акселя снова прояснилось.
– Не могу дождаться.
Торп чувствовал то же самое. Так или иначе, к завтрашнему вечеру он точно определился, кто такой Шон Киркпатрик и как навсегда вычеркнуть его из жизни Калли. Ему было все равно, как. Он должен это сделать.
Глава 6
Торп сделал все возможное, чтобы действовать так, будто не хотел убивать Шона Киркпатрика, или как его там на самом деле звали, когда самозванец вошел в «Доминион». Мужчина сунул что-то в карман брюк и поправил свою белоснежную рубашку. Достойный костюм и мокасины, но не дизайнерские. Его часы не были от Гуччи… но это был либо «Таймекс», либо… Что подкрепило мнение Торпа о том, что этот человек охотился за Калли не ради денег, потому что знал, что у нее их нет.
Он чертовски надеялся, что адрес, который откопала Тара, был реальным и что Аксель сработал быстро. Торп должен устранить этого человека, а затем найти в себе силы отступить от Калли, чтобы ее жизнь смогла вернуться к своему статусу-кво.
Шон увидел его в фойе рядом со стойкой администратора. Он послал своего секретаря на бессмысленное поручение, потому что не хотел, чтобы она находилась рядом с потенциальной опасностью.
Шотландец впился в него взглядом.
– Где Калли? Ты сказал, она будет здесь.
– В своей комнате, ждёт тебя. Но мы с тобой сначала утвердим несколько правил.
– Более жесткие правила? Я закончил играть по твоим, Торп. Ты полон решимости поверить в худшие из моих намерений, потому что испытываешь ревность к своему члену, и она плакала прошлой ночью. Если ты действительно заботишься о девушке, то отойдешь и позволишь мне сделать ее счастливой. Она смотрит на тебя. Ради нее нам с тобой нужно прекратить спорить.
От всей этой речи Торп сжался, но цель сегодняшней игры заключалось в том, чтобы молчать, а не делать что-либо, чтобы вызвать подозрение у ублюдка. Поэтому он просто улыбнулся.
– Я бы тоже не стал с тобой драться. Это расстраивает Калли, но буду честен: ты мне не нравишься. Тем не менее, если ты с ней поладишь, и она будет не против, я постараюсь принять тебя. Поэтому я разрешаю вам побыть наедине с ней в ее комнате. Я не буду перебивать.
– За закрытыми дверями?
Торп впился пальцами в бедра, чтобы не задушить Шона, и кивнул.
– Не заставляй меня сожалеть о моем доверии.
– Спасибо. Я пришел сегодня, намереваясь предложить перемирие в честь Калли, поэтому я рад, что ты согласен. Она потрясающая девушка с большим сердцем. Если ты позволишь ей делать выбор и будешь держаться на расстоянии, я дам ей все, что ей нужно. Даю тебе слово.
Шон протянул руку.
– Я с нетерпением жду, когда снова увижу ее улыбку, – Торпу не хотелось пожимать руку Шона, но у него не было выбора.
Торп понимал, что если бы не информация, которую Тара достала на Киркпатрика, то он действительно принял бы его речь за чистую монету и попытался вести себя вежливо – по крайней мере, когда Калли рядом. Но теперь этот вариант снят с рассмотрения.
