— Вы разводитесь? — вскакивает Тёма со своего места и я вижу, как на его глазках выступают слёзы. Плачу вместе с ним, не в силах сдержать эмоции. — Да, мам?!
— Да… Но мы всегда будем любить тебя также сильно и навсегда останемся твоими мамой и папой…
— Это из-за бабушки, да? Она всегда тебя обижает!
— Нет… Сынок, это не из-за бабушки, просто в жизни так бывает…
— Как?!
— В жизни так бывает сынок, когда люди понимают, что им будет лучше жить врозь…
— Значит папа тебя обидел, — заключает он как-то грустно, утирая слёзы.
— А ты хотел бы жить со мной или с папой? — озвучиваю самый наверное страшный вопрос, разрывающий мне душу в клочья.
Становится невыносимо больно дышать, со страхом поднимаю полные слёз глаза на сына.
— Мам, я тебя никогда не брошу! А папа взрослый, он сможет за себя постоять, — вновь удивляет меня ребёнок.
Обнимаю его, целуя всего и прижимаю к сердцу так крепко, что кажется нам обоим становится трудно дышать.
Не знаю сколько времени, мы вот так обнявшись сидим и плачем тихо — каждый своём…
Да… Дети сейчас взрослеют очень рано и многое понимают без лишних разъяснений…
Глава 21
Собравшись с духом, направляемся на следующий день с Аней и Тёмой к нам домой.
Взвесив все «За» и «Против», прихожу к выводу, что как-то скрывать сына от отца и препятствовать их общению — история не про меня…
Успокаивает то, что сынишка достаточно взрослый и просто так его забрать у мужа не получится.
Да и вообще, Сергей любил своего ребёнка, также как и Артём отца…
Дома нас ожидаемо встречают Сергей с Ольгой Васильевной.
Свекровь суетливо уводит Аню и Артёма на кухню пить чай, а я направляюсь в комнату собирать наши вещи.
— Ты так и будешь молчать? Давай поговорим?
— Мне это, — показываю руками на вещи и сумку, — не мешает слушать…
— Света я тебя не понимаю, неужели ты так легко готова перечеркнуть целых одиннадцать лет нашего брака?
— Кажется тебе это не мешало, когда ты «время от времени потрахивал ту дырку»!
— Язвишь? Я тебя не узнаю…
— Ну да, я уже не та тихая овечка, так ведь? — бросаю уничтожительный взгляд на мужа.
Он лишь усмехается, краем глаза замечаю, что он ближе подступает, от чего у меня по спине пробегает озноб. Спокойно… Только спокойно…
— Мне казалось мы разобрались в этом, зачем ты вновь поднимаешь эту тему?
— Разобрались Серёж, я подаю на развод!
— Ты совсем блять сдурела?! — хватает меня больно за локоть, повышая голос. — Поигралась и хватит! Ты что там себе напридумывала? Ты считаешь, что сможешь тягаться со мной, а?
— Пусти! — начинаю паниковать от такой близости.
— Не видать тебе сына, как своих ушей, запомни!
— Ты делаешь мне больно!
— Больно?! Больно говоришь?! Да я тебя с землёй сравняю! О работе сразу можешь забыть — один звонок и ты пинком вылетишь со школы!
— Пап, отпусти маму, — приводит в чувство мужа взволнованный голос сына, застывшего с Аней и Ольгой Васильевной на пороге.
— Ты не в праве решать за нас всех, дура! Он такой же мой ребёнок как и твой! — отпускает, зло отталкивая меня в сторону.
— Папа не надо! — подбегает Тёма и обнимает меня крепко.
— А я тебе что говорила сынок? Непутёвая… — злорадствует свекровь.
— Давайте вы все сейчас успокоитесь и не будите ругаться при ребёнке, — пытается вразумить всех Аня, которая кажется тоже пребывает в лёгком шоке от происходящего.
— Это всё твоё ёбанное влияние!
— Да неужели? Наверное именно «моё ёбанное» влияние заставило тебя спустить штаны и изменять своей жене направо и налево?! Какой же ты трус и кабель Калинин!
— За языком следи!
— Иначе что?
— Иначе вылетишь отсюда как пробка из бутылки!
— А мы и не планировали тут задерживаться!
— Ладно… Успокойтесь… Серёжа, мне нужны деньги оставшиеся после продажи родительской квартиры, не могу найти карточку, верни пожалуйста, мне же нужно где-то и на что-то жить с ребёнком, — прошу мужа, который отчего-то довольно ухмыляется.
— Их нет…
— Как понять нет? Куда же они делись, разом почти шесть миллионов? — не совсем соображаю о чём он вообще толкует.
— Вот так и понять, нет никаких денег, и работы считай у тебя уже тоже нет, поэтому разбирай сумку, я не позволю тебе таскать моего ребёнка по каким-то блядским притонам, — холодно заявляет, бросив пренебрежительный взгляд в сторону Ани.
— Хватит ёрничать Серёж, не задерживай ни себя ни нас, отдай пожалуйста карточку…
— Нет никаких денег, — ещё раз повторяет свекровь. — Я себе подарок на новый год сделала — в Москве квартиру купила… На своё имя! — ошарашивает меня свекровь.
— Вы же терпеть не можете столицу… Меня ненавидите всю жизнь, только за то, что я москвичка… — всё ещё не могу поверить в услышанные слова.
— Можешь сколько угодно грозить разводом моему сыну, но не видать тебе ничего, кроме дырки от бублика! Попробуй докажи, что деньги были твоими! Эта — записана на меня, теперь и та — оформлена… Так что скатертью дорога: баба с возу — кобыле легче!
— А вы стало быть, та самая кобыла? — язвит Аня.
— Рот закрой Васнецова! — встаёт на защиту матери Сергей.
— Серёж, где же нам теперь жить? Как? — обращаюсь к мужу, в надежде, что он сейчас скажет, что всё о чём говорит его мать произнесено лишь назло мне…
Но надежды рассеиваются…
— А кто тебе мешает жить? Живи… Тебя никто не гонит, это ты взбеленилась и пошла на поводу у тупорогой подружки!
— Ты оставил нас ни с чем?
— Не «нас», а тебя Света… Знаешь, если я раньше сомневался в правильности такого поступка, то сейчас рад, что прислушался к матери и оформил квартиру на неё… Как оказалось тебя надо держать на коротком поводке, — припечатывает меня словами муж.
— И ты… Ты… Всерьёз считаешь, что меня это остановит? Господи… Оказывается все эти годы я и вовсе тебя не знала… Твоей сущности…
Ошарашенная таким признанием, я перевожу взгляд с тяжело дышащего Сергея, готового вот-вот наброситься — на Аню, которая также как и я застыла на месте.
Сергей же, видимо ждёт моих эмоций: истерик и слёз, а их у меня просто нет…
Внутри всё оборвалось — пустота…
— Мам я хочу уйти! — крепче обнимает Тёма.
Взяв в руки последние крупицы самообладания и не разрыдавшись перед этими бессердечными людьми, я поднимаю наши сумки и мы направляемся к выходу.
— Сынок, ты не хочешь остаться? — делает последнюю попытку Сергей, понимая, что не сможет меня тронуть при ребёнке, но Тёма даже не оборачивается, намертво приклеившись к моей руке.
— Я этого так не оставлю Света, слышишь?! Готовься! И когда ты приползёшь ко мне обратно, я ещё подумаю, принимать тебя обратно или нет! — последнее, что доносится до меня перед тем, как за нами захлопнулась входная дверь.
Вот и всё…
Мы ехали в полной тишине, никто из нас троих не заговорил до самого дома Ани…
Господи, как же так получилось, что за столько лет я так и не смогла прозреть и увидеть, что мной всю жизнь так или иначе манипулировали…
— Знаешь Светуль, я не припомню ни одного человека, среди наших родственников, близких или окружения, которые сделали бы столько, сколько сделала ты для этих неблагодарных людишек, — грустно изрекла подруга, уже позже сидя со мной на кухне.
— Им тоже пришлось несладко, они в своё время продали всё что имели, думали спасти Митьку…
— Вот как раз судя по рассказам, твой деверь был единственным нормальным человеком в этой семейке… Жаль, что его не стало…
— Да-а, Митька был очень светлым человеком…
— Если бы не ты, не было бы у них сейчас ни кола ни двора, да ещё куча долгов… Зато сами смотри, сразу прибрали к рукам всё что можно было… Это конечно ужасно, но наверное это должно было произойти, чтобы ты наконец-то увидела их истинное лицо…
— Ты права Анют, что-то в этом действительно есть…
