— Ну, за чувственные наслаждения! — произнесла Аня. — Саша, бери креветку, очищай ее от шелухи, макай в соус и закусывай. Это хорошие креветки. Ты что, чистить не умеешь?
— Простите, Анна, не умею.
— Ладно, я тебе почищу, — вмешалась Вика. — Нет! Из моих рук. Макаем в соус. Ам! Ну что, вкусно? Оближешь мне пальцы или еще? — спросила девушка, глядя на задумчиво жующего юношу.
— А знаете, Вика, это действительно вкусно! Намного вкуснее тех креветок, что я ел раньше! Спасибо, мне понравилось!.. А можно облизать пальцы, а потом еще креветку? — улыбнувшись, спросил осмелевший от вина Саша.
— Ах, Сашенька! Не могу отказать тебе в такой просьбе, — рассмеялась девушка. — Пожалуйста! Ты мой подлиза! А теперь попробуй салатик с кальмарами. Это тоже вкусно.
— Кстати, Саша. Расскажи мне, как твой вечер и твое утро прошли. Подробно, ничего не скрывая. Я хотела бы об этом знать.
Юноше не очень хотелось упоминать о встрече со Светой, вроде бы он не сделал ничего плохого, но… не хотелось и все. Но что-либо утаить казалось неправильным и опасным. Саша четко ощущал, что любая его ложь будет замечена. Тем более, что если его Повелительница спросила об этом отстраненно, то вот огненноволосая госпожа явно посмотрела на него задумчиво. Подумав, Саша принял компромиссное решение — рассказать о встрече, но утаить суть разговора. Увы!.. Из этого ничего не вышло. За время дальнейшего ужина Аня методично добилась от Саши практически дословного пересказа.
После того как юноша рассказал все, хозяйка дома протянула:
— Ты конечно же, Саша, молодец, что выполнил все наши поручения. Что же касается твоего общения со Светой — общайся с ней как и раньше, в свободное от нашего общения время гуляй с ней, купайся, можешь целоваться и обниматься, мы не против, только за. Тем более, что мы не непрерывно на даче находимся, а в Москве тем более не всегда будем рядом. Но…
— … но этим и ограничься. Никакой другой чувственной активности. Об отношениях между тобой, Аней и мной тоже распространяться не следует. Если ты конечно хочешь продолжить наше общение. Надеюсь, я предельно ясно выражаюсь? — сказала строго Вика.
— Да, моя повелительница! — быстро ответил юноша. На самом деле он испытал сложную гамму чувств. И первым из них было легкое раздражение, сродни подростковому бунту. Ну вот зачем они его выспрашивают, что он делал, о чем он говорил, разве это не его личное дело? Но раздражение быстро угасло, смытое волной радости, облегчения и благодарности. Саша радовался тому, что он интересен девушкам не только как игрушка. Что им интересна его жизнь, мысли, действия, разговоры. Теперь не надо было терзаться и думать — правильно ли он поступает, не сделал ли он чего-либо плохого обняв Свету, можно ли пойти с ней купаться… Теперь все стало ясно, не надо принимать столь сложные решения. Все решили за него! Причем решили так, что ничем не ущемили и не ограничили. Рассказывать о встречах он и так не собирался. Что же до остального… Света конечно девушка хорошая, но зачем ему кто-то еще, если он есть у Вики и Ани?
— Ну, раз все ясно, то пойдем, порисуешь нас еще. Особо развлекаться сейчас с тобой тем более по любому не стоит. Пойдем в гостиную, только захвати мольберт.
Гостиная была большая и светлая, с широкими окнами, цветами в кадках и горшках. Рядом с просторным диваном стоял журнальный столик, на который Анна водрузила бокалы, бутылку вина и фрукты. По замыслу хозяйки дома на картине должна быть изображены она и Вика, сидящие на диване в полурасстегнутых халатиках, пьющие вино и закусывающие фруктами. Идея Саше понравилась, только…
— Госпожа Анна, я хотел бы сделать хорошую работу для вас с Викой. Только это будет долго!
— Ничего, Саша, мы никуда не торопимся. Времени много. Если что — продолжим завтра, — ответила Анна.
Впрочем, сегодняшнего дня хватило. Однако рисовал Саша достаточно долго, почти шесть часов, с перерывами на чай. Во время рисования юноша преображался, становился собранно отстраненным, делал замечания, когда кто-то из женщин менял позу. Это был не восхищенный покорный мальчик. Это был мастер. И то, что он рисовал стоя в чулочках и женских трусиках — ничего не меняло. Зато во время перерывов происходила обратная метаморфоза. Когда Вика протянула руку, чтобы погладить мальчика по щеке, он льнул к ее руке как котенок. А как он ел конфеты из ее рук? Брал осторожно губами, облизывал пальцы… — «Надо же! Такое чудо и мое» — с нежностью подумала девушка.
Но ни что не длится вечно. Наконец-то работа была завершена. Вика смотрела на нее с восхищением. Она не очень разбиралась в живописи, и поэтому не видела различий в качестве работы Саши и известных художников. Хозяйка дома смотрела на свою подругу с улыбкой. Конечно же работа совсем не стоила таких восторгов, но она была… хороша. На сколько хороша? А это так просто не скажешь. Конечно же Анна получала художественное образование, посещала Клуб Юных Искусствоведов при Пушкинском, но, как говорится, все это было «давно и неправда». Надо будет показать работу знакомым специалистам. В любом случае картина вполне достойна, что бы висеть в ее доме.
— Ох, как я устала позировать. Спина слегка затекла! — потянулась Вика.
— Я бы мог сделать Вам и Анне массаж, — незамедлительно предложил юноша.
— Саша… мы конечно ценим твое рвение, но судя по твоему внешнему виду, ты еле на ногах держишься. Успокойся уже, присядь на диванчик, отдохни, будем уничтожать реквизит… — девушка жестом указала на диван.
Отдохнуть и получилось, и нет. Во время распития бутылочки винца под фрукты, девушки стали гладить Сашу, который хмелел от этого сильнее, чем от вина. Тем более вина досталось Саше немного — пол стаканчика, наливая его парню Аня ограничилась этим произнеся:
— Молоденьким мальчикам много вредно! — и, налив по бокалу себе и подруге убрала бутылку. А через некоторое время, отставив в сторону бокал, сказала проказливо глядя на разомлевшего Сашу, — массаж говоришь? Да у тебя руки от рисования устали. А вот от массажа язычком в одном месте я бы точно не отказалась, так-что вставай на коленочки, вот тебе подушечка…
Как и следовало ожидать, Саша с радостью разместился меж ног женщины, доставляя который раз за этот день ей наслаждение, а нежные, но сильные руки играли его волосами и гладили по плечам. Когда наконец вдоволь настонавшись, Аня обессилено откинулась на подушки дивана, вслед за ней захотела «массажа» и Вика. Никогда «закуска» к вину не была у парня еще столь сладкой. Понимая, что это последние такие ласки на сегодня, юноша хотел вобрать в себя весь вкус своей Повелительницы, чтобы ощущать его до утра.
Получая наслаждение от ласк своего мальчика, девушка подумала, что в их увлечении Сашей был один существенный минус — других мужчин они в эти дни к себе не приглашали, мальчика пока-что блюли в относительной строгости и оставили девственным, руки его в свое лоно, по большей части, не допускали, страпон сексом еще не занимались, поэтому с получением наслаждения оставались только два способа — Сашин рот или самоудовлетворение. К чести мальчика, лизал он столь вдохновенно и качественно, что мысли о мастурбации казались глупыми. Ничего… завтра и к страпону мальчику приучим, и девственности лишим — можно будет наслаждаться им в полной мере…а пока… пока надо расслабиться и выкинуть все мысли из головы…тем более финал близко…
Когда все закончилось ослепительной вспышкой удовольствия, усадив усталого мальчика обратно на диван Вика, глядя на торчащий торчком под женскими трусиками член, сказала подруге.
— Аня, как же он пойдет бедненький? Посмотри на него. Все торчит, куда-то перевесит такая тяжесть в дороге — упадет же? В глазах поволока…
— Ну, подруга, он же ни о чем не просит, значит его вся устраивает. Тебя же все устраивает, верно? Ты ничего не хочешь? — откровенно издеваясь спросила женщина у парня.
— Хочу, госпожа Анна… очень хочу…
— А чего молчишь? Мне кажется тебе уже ясно дали понять. Если что-то хочешь — проси. У нас так.
